Михаэль Энде - Момо

• Название: Момо
• Автор: Михаэль Энде
• Жанр: Сказка
• Год: 2001
• ISBN: 5-7000-0005-9

Таинственное общество «серых господ» принуждает людей беречь время. В действительности они обманом лишают их сэкономленных часов и минут. Ведь время — это жизнь и чем больше человек его экономит, тем беднее, суетливее и холоднее становится его существование, тем все более он отдаляется от самого себя. И острее всего ощущают возрастающую отчужденность и бессердечность дети. Но их протест остается не услышанным. И когда беда достигает предела и мир, кажется, уже полностью принадлежит «серым господам», Мастер Хора, таинственный «Властелин Времени», с тяжелым сердцем решает вмешаться. Но для этого ему нужна помощь. Момо, маленькая девочка с угольно-черными курчавыми волосами, одна вступает в схватку с целой армией агентов Банка Времени. «Михаэлю Энде, — пишет Густав Рене Хокке в журнале „Вельт“, — удалось создать сказочную повесть для детей и взрослых, которая вплотную приближается к научной прозе. Однако же, что касается языка, композиции, картин и понятий, то автором достигнута высшая поэзия глубокой простоты».

---

— На такой вопрос, — сказал профессор, — я, разумеется, тоже не отвечу. Наука еще не занималась его изучением.

— Хорошо, — сказал капитан, — тогда мы попробуем его обстрелять и посмотрим, что получится.

— Какая жалость! — сокрушался профессор. — Обстрелять единственный экземпляр тум-тум гуммиластикум!

Но протонную пушку уже нацелили на гигантский волчок.

— Огонь! — скомандовал капитан.

Голубой кинжал пламени километровой длины вырвался из двух стволов. Никто, конечно, ничего не услышал, поскольку протонная пушка стреляет, как известно, протонными зарядами.

Огненное ядро полетело к тум-туму, но, схваченное огромной юлой, отскочило в сторону. Оно стало кружиться вокруг волчка, с каждым витком все быстрее, пока его не швырнуло вверх, где оно и исчезло в черных облаках.

— Так у нас ничего не получится! — воскликнул капитан Гордон. — Нам обязательно нужно приблизиться к объекту!

— Мы не можем подойти ближе, — закричал в ответ Дон Мелу, — машины уже работают в полную силу, но этого хватает только на то, чтобы нас не отбросило назад!

— У вас есть предложения, профессор? — спросил капитан.

Но профессор Эйзенштейн только пожал плечами. Его ассистентки тоже ничего не могли посоветовать. Похоже, что их экспедицию можно было считать неудавшейся.

В эту минуту кто-то потянул профессора за рукав. Перед ним стояла красивая аборигенка.

— Малумба! — сказала она с прелестной гримаской. — Малумба ойситу соно! Эрвеини самба инсалту лелобиндура. Крамуна хой бени садоган!

— Бабалу? — удивился профессор. — Диди маха фенози инду ге доинен малумба?

Красивая аборигенка кивнула и добавила:

— Додо ум анфу шуламат вавада.

— Ой-ой. — Профессор задумчиво почесал подбородок.

— Что она хочет? — спросил первый рулевой.

— Она утверждает, — объяснил профессор, — что у ее народа есть старинная песня, которая способна усыпить «Бродячий ураган», если кто-нибудь отважится ему ее спеть.

— Только бы не рассмеяться, — пробормотал Дон Мелу, — колыбельная для урагана!

— Как вы думаете, профессор, — спросила ассистентка Сара, — такое возможно?

— Заранее ничего нельзя отвергать, — ответил профессор Эйзенштейн, — в преданиях туземцев нередко скрывается правдивое зерно. Возможно, существуют такие частоты звуковых колебаний, которые по-особому воздействуют на тум-тум гуммиластикум. Просто мы еще слишком мало знаем о его жизни.

— Вреда не будет, — решил капитан, — давайте попробуем. Попросите ее спеть.

Профессор повернулся к красивой аборигенке и сказал:

— Малумба диди ойзафал хуна-хуна, ваваду?

Момозан кивнула и начала напевать очень своеобразный мотив, который состоял из немногих повторяющихся тонов.

— Эни мени аллубени. Ванна тау зузура мени!

При этом она хлопала в ладоши и в такт подпрыгивала.

Мелодия была простая, и слова легко запоминались. Некоторые члены экспедиции начали подпевать, их становилось все больше, и вскоре уже вся команда пела, хлопала в ладоши и подпрыгивала в такт. Было немножко странно наблюдать, как старый морской волк Дон Мелу и профессор пели и хлопали в ладоши, будто маленькие ребятишки на детской площадке.

И случилось то, во что никто не верил. Гигантский волчок стал кружиться все медленнее и медленнее и, наконец, замер и начал погружаться в глубину. Бездонная толща воды с ревом сомкнулась над ним. Ураган моментально затих, дождь прекратился, небо прояснилось, и море совершенно успокоилось. «Арго» лег в дрейф на такой зеркальной глади, словно здесь никогда не нарушались мир и покой.

— Друзья! — сказал капитан Гордон и внимательно посмотрел каждому члену команды в лицо. — Это мы сами совершили! — Он всегда был немногословен, и все это знали. Тем значительнее прозвучали его заключительные слова: — Я горжусь вами!

— По-моему, — сказала девочка, которая пришла с маленькой сестренкой, — здесь действительно прошел дождь, потому что я вся вымокла.

Над ними и вправду разразилась гроза, чему больше всех удивлялась девочка с маленькой сестренкой, поскольку, плавая на корабле, она совсем забыла, что боится грома и молний.

Они еще какое-то время обсуждали только что пережитое приключение и пересказывали друг другу особенно яркие эпизоды. Потом они разошлись по домам, чтобы высушиться.

Только один из них остался не доволен игрой — это был мальчик в очках. Прощаясь, он сказал Момо:

— Жаль, что мы утопили тум-тум гуммиластикум. Последний экземпляр этого вида! Я бы охотно занялся его изучением.

Но в одном все были единодушны — нигде не получается таких игр, как у Момо.

Глава 4 Молчаливый старик и бойкий на язык юноша

Если у кого-то много друзей, среди них всегда выделяются те, которые ближе других к сердцу, самые любимые. Так произошло и с Момо. Она имела двух самых близких друзей, которые каждый день приходили к ней и делились всем, что накипело на душе. Один был юн, а другой — стар. И Момо не могла бы сказать, кто из них ей нужнее.

Старика звали Беппо-Подметальщик улиц. На самом деле его, наверное, звали по-другому, но, поскольку он действительно подметал городские улицы и все его так называли, то и сам себя он так называл.

Беппо-Подметальщик жил недалеко от амфитеатра в хижине, которую собственноручно соорудил из битого кирпича, кусков волновой жести и разных плит. Необычайно маленького роста, он к тому же ходил, слегка согнувшись, так что казался не намного выше Момо. Свою крупную голову с торчащими клочьями седых волос он держал как-то вбок, а на носу у него ютились крошечные очки.

Некоторые считали, что у Беппо-Подметальщика не все в порядке с мозгами. Такое впечатление создавалось из-за того, что на любые вопросы он только приветливо улыбался и ничего не отвечал. Он задумывался. И если решал, что вопрос не требует ответа, то так и продолжал молчать. Если же, по его мнению, он заслуживал внимания, то размышлял над ним. Иногда проходило часа два, а иногда и целый день, пока он начинал говорить. Тот, кто задавал вопрос, естественно, уже забывал о нем, и слова Беппо казались ему странными.

Только Момо могла так долго ждать ответа и понимала, о чем он рассказывал. Она знала, что Беппо оттого так медлит, чтобы никогда не говорить неправду. Ибо, по его мнению, все несчастья на земле происходили от лжи, намеренной или ненамеренной, возникающей только от поспешности и неточности. Каждое утро, задолго до восхода солнца, Беппо-Подметальщик ехал на своем старом скрипучем велосипеде в город. Там, во дворе одного большого дома, он вместе со своими коллегами ждал, когда ему выдадут инвентарь и укажут, какую улицу убирать.

Беппо любил эти ранние предрассветные часы, когда город еще спал, и выполнял свою работу охотно и тщательно, считая ее исключительно важной.

Подметая, он двигался медленно, но заученно четко: при каждом шаге он делал вдох и при каждом вдохе — движение метлой по дуге. Шаг-вдох-чирк веником. Шаг — вдох-чирк веником. Иногда он замирал на месте и задумчиво смотрел перед собой. И опять дальше: шаг-вдох-чирк веником…

Пока он так продвигался, — впереди грязная улица, а сзади чистая, — ему в голову приходили глубокие мысли. Но это были мысли без слов, мысли трудно передаваемые, как дуновение, которое трудно вспомнить, или оттенки цветов, приснившихся во сне. После работы, сидя у Момо, Беппо пытался объяснять ей свои глубокие мысли. А благодаря ее умению по-особому слушать, у него развязывался язык, и он находил нужные слова.

— Посмотри, Момо, — говорил он, к примеру, — как это происходит. Иногда перед тобой очень длинная улица, и ты думаешь: она такая бесконечная, что ее никогда не подметешь, вот что у тебя в голове.

Он долго молчал, глядя вперед, а затем продолжал:

— И тогда ты начинаешь торопиться все больше и больше. Каждый раз, когда поднимаешь глаза, видишь, что отрезок улицы перед тобой не уменьшается. Ты еще сильнее напрягаешься, тебе становится страшно, и, в конце концов, ты выдыхаешься и обессиливаешь. А улица так и лежит впереди. А ты уже ничего не можешь делать.

Он некоторое время размышлял над своими словами, потом снова продолжал:

— Никогда нельзя думать сразу о всей улице, понимаешь? В голове нужно держать только следующий шаг, следующий вдох, следующее движение метлы. И всегда только следующее.

Опять он замолкал, погружаясь в свои мысли, прежде чем заговорить:

— Тогда работа приносит радость — это очень важно, тогда ты свое дело делаешь хорошо. И так и должно быть.

И снова, после длинной паузы, он добавлял:

— Вдруг обнаруживаешь, что так, шаг за шагом, вся улица подметена. Даже не замечаешь, как это случилось, и совсем не выдыхаешься. — Он утвердительно кивал сам себе и заключал: — Это важно.