Наталия Орбенина - Тень Эсмеральды

• Название: Тень Эсмеральды
• Автор: Наталия Орбенина
• Издательство: ОЛМА Медиа Групп
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-373-01378-9

Розалия всего лишь гувернантка, а ее возлюбленный Анатолий – дворянин и сын хозяев. Богатое семейство и общественное мнение не потерпят подобного мезальянса. Настало время Анатолию решить, кто он: избалованный барчук или мужчина, способный защитить свою любовь от пересудов? Анатолий сам не знал, какие черные бездны может таить в себе его душа.

И выбор, который он сделает, будет выбором труса и убийцы. Спустя годы погубленная им девушка вернется, чтобы отомстить…

---

Послышались голоса. На веранде показался высокий плотный молодой человек с ярким румянцем на загорелом лице – сын хозяев. Следом Зина, Сережа. Последней вышла к столу гувернантка. Желтовская невольно дольше обычного вглядывалась в лицо девушки. Как иногда щедр Создатель! Какая дивная, неотразимая красота. В ней явно чувствовалась нега Востока. А какая фигура, тонкая талия, гибкая спина, высокая грудь. Просто виноградная лоза! Розалия. Воистину роза, прекрасный цветок!

Расселись. Обед был сервирован на просторной веранде. Ветер колыхал кружевные занавески на распахнутых окнах и края вышитой скатерти. Лучи солнца украдкой скользили по хрустальным бокалам, кувшинам со смородиновым морсом. В тарелках уже искрилась ботвинья с кубиками льда, манили хрустящие огурчики, упоительно пахло телячьими отбивными.

Розалия Марковна, вышедшая к столу следом за своей воспитанницей, скромно и с достоинством поздоровалась и тихонько села у края стола. Она в беседу не вступала, но чувствовала, что разговор шел о ней. Обед шел своим чередом, близился десерт. Посередине стола уже красовался воздушный пирог, яблоки и клубника. Полина Карповна, раздраженная предшествовавшим разговором, невольно желала хоть как-нибудь уязвить гувернантку.

– Помнится мне, Розалия Марковна, что вы как-то упомянули, будто родители отца вашего не принадлежали к православной вере? – Боровицкая положила в рот клубничину.

– Да, сударыня. Предки моих родителей происходили из древнего народа, живущего в Крыму. Караимы называются.

– Что это за караимы такие? – фыркнул Ефрем Нестерович. – Татары, что ли, мусульмане или язычники?

– Татары действительно близки караимам по образу жизни, – мягко продолжала Розалия Марковна, словно не чувствуя недоброжелательного тона хозяев – она уже привыкла к подобной манере беседы в этом доме. – Только вера их скорей ближе к православию. Они почитают Иисуса Христа, но считают его не сыном Божьим, а Пророком, как и мусульмане своего Магомета. К тому же они не признают Святой Троицы и Святого Духа.

– Да как можно терпеть такое святотатство! Какое же тут православие! Точно иудеи! – недовольно вскричала Боровицкая и отодвинула тарелочку с ягодами.

– Нет, сударыня. Смею заметить, что иудейская вера тоже далека от веры караимской. Караимы не признают никаких постановлений духовенства, не чтут Талмуда, подобно иудеям. Они почитают только Библию, Ветхий Завет.

– И как можно терпеть столько иноверцев! Ваш папенька правильно поступил, что сделался православным христианином! – продолжала Полина Карповна.

Розалия Марковна старалась говорить спокойно и бесстрастно. Хотя наблюдательный человек давно заметил бы, что её грудь стала подниматься чаще, что щеки стали яркими. Она все сильней сжимала губы, не позволяя себе резкого тона или раздражения.

– Да, обстоятельства жизни моего покойного отца сложились таким образом, что он принял православную веру. И меня крестил батюшка. Однако посмею заметить, что вероисповедание человека вовсе не означает, что он лучше или хуже других.

– Вот тебе раз! – громко стукнул вилкой по столу Ефрем Нестерович. – Да кто же, кроме русского и православного человека, к геройству способен? К защите Отечества своего?

– Отец рассказывал мне, что среди доблестных защитников Севастополя во время Крымской кампании было много караимов, они же потом и на Балканах воевали. К тому же государи наши, Екатерина Великая, Николай Первый, Александр Первый, нынешний Государь, все покровительствовали караимам, даровали им многие права, как и православным.

– Господа! – вмешался в разговор Сергей. – Мне кажется, господа, что в данном случае мы все должны подивиться тем знаниям, которые имеет госпожа Киреева. Просто восхитительно, что такая молодая особа имеет такие глубокие познания в подобных сложных материях!

– Я полагаю, что ни к чему девице рассуждать о вере, как впрочем, и обо всем ином. Надеюсь, сударыня, на уроках с моей дочерью вы не позволяете себе подобных вольных высказываний? Надеюсь, вы не прививаете девочке любви к досужим рассуждениям и заумствованиям? Эдак она у меня станет синим чулком и проспит всех женихов!

– Папа! – обиделась Зина.

– Ефрем Нестерович! – с улыбкой и некоторой долей язвительности заметила Желтовская. – Госпожу Кирееву трудно сравнить с синим чулком!

– А вам, любезная кузина, подобные разговоры – сущий мед! Жаль только, что у вас нет юной девицы, нуждающейся в воспитании, и вам не приходится искать гувернантку! – отрезал Боровицкий.

– Сударь! – тихо и с некоторым нажимом произнесла Розалия Марковна. – До последнего дня ни у вас, ни у Полины Карповны не возникало претензий на мой счет. Смею вас уверить, что я глубоко чту то доверие, которое оказывают мне в этом доме, поручив воспитывать молодую особу. До сего дня я неукоснительно выполняла все ваши пожелания и требования. И, как мне кажется, достигла некоторых успехов. Если вам не угодно видеть меня в вашем доме по причине моей образованности, скажите мне, и я тотчас же оставлю место!

– Ну вот! Вот еще! – Полина Карповна бросила салфетку на стол. Весь её вид говорил, мол, дожили, гувернантка смеет возвышать голос!

– Я совсем не хотел вас обидеть, – в сердцах ответил хозяин дома. – Мы вами довольны и покончим с этим.

Он уткнулся в тарелку. Повисло неловкое молчание. Желтовских принимали как родню и вовсе не стеснялись их. Поэтому иногда семейные ссоры, которые не были в этом доме редкостью, проходили на глазах зрителей.

Александра Матвеевна хотела по обыкновению сказать что-то еще вольнодумное и колкое. Но, открыв рот, она с изумлением увидела, что её сын Сережа украдкой бросил на гувернантку восхищенный и горячий взор. Анатолий же за весь обед не проронил ни слова.

Глава третья

Возвращались домой в двуколке. Желтовская правила сама. Лошадка резво бежала вперед, легкий ветерок приятно холодил разгоряченное лицо и развевал прозрачный шарф на плечах Александры Матвеевны.

– Розалия Марковна прелесть! Прелесть! – говорила она. – Она мне чрезвычайно симпатична! Боровицким несказанно повезло, что у них такая гувернантка. Впрочем, для Зины, наверное, лучше матрос с плеткой. Такая капризная девица! Что толку перед ней знания рассыпать, как бисер перед свиньями, она непроходимо тупа и ленива! А Розалия молодец!

С таким достоинством осадила самого Ефрема! Любопытно, однако, что Анатоль, с его склонностью волочиться за каждой юбкой, еще не попытался приударить за гувернанткой. Это просто удивительно! Было бы забавно, если бы высокомерная гусыня-кузина получила бы невестку-гувернантку!

Желтовская радостно рассмеялась, подстегнула лошадь и обернулась к сыну. Сережа сидел с застывшим лицом. Его глаза смотрели на дорогу, на круп лошади, но не выражали ничего. Мать оторопела. Она никогда не видела у своего мальчика такого странного взгляда. Александра Матвеевна еще хотела что-то добавить, но передумала.

После обеда Боровицкие по давно заведенному в доме обычаю отправились почивать. Зина тоже побежала к себе, завалилась на кровать и принялась читать роман, который она прятала под матрацем от строгих взглядов гувернантки и матери. Гувернантка также удалилась к себе и заперлась изнутри. Проходившая мимо хозяйка слышала, как щелкнул замок в двери.

– Ты нынче, матушка, что-то погорячилась, – пробурчал Ефрем Нестерович, закуривая трубку и устраиваясь поудобней в покойном кресле. – Чего тебя понесло, как молодую кобылу? Чего напустилась на Розалию? И меня, дурака, завела! Вот потребует нынче расчета, что делать-то будем, где опять искать гувернантку для нашего сокровища? Сама знаешь Зинкин норов, а Розалия у нас третья по счету!

– Да уж, я и вправду нынче наговорила лишнего. Это от жары, наверное!

– Так поди к ней да добавь рубль с этого месяца! – Боровицкий сердито повел кустистыми седыми бровями.

– Хорошо, – покорно согласилась жена.

Она уже встала и дошла до двери, но остановилась и произнесла:

– Я знаю, что ты будешь сердиться, но у меня и впрямь нехорошо на сердце. Я словно чую что-то вокруг неё, но понять не могу.

– Глупости! Бабья чепуха! А ежели что и будет, так сама знаешь, взашей со двора, и денег ни копейки. А Толька, коли баловать будет, так я его так розгами угощу, что забудет надолго обо всех амурах! Ступай, дай отдохну от вас всех!

Полина Карповна удрученно пошла к себе. Но, проходя мимо комнаты гувернантки, она не удержалась, подкралась на цыпочках и прислушалась. За дверью стояла мертвая тишина.

Тишина за дверью комнаты Розалии Марковны объяснялась очень просто. Хозяйка отсутствовала. Дождавшись, когда домашние разбредутся на послеобеденный отдых, а гости уедут восвояси, Розалия бесшумно выскользнула из дома и стремительно побежала по узкой тропинке среди высоких елей. Это время было выбрано не случайно. Именно в этот час летом после обеда, в самую жару, можно было безбоязненно скрыться из дома от глаз людских. Легким и быстрым шагом она дошла до условного места, укромной маленькой полянки, скрытой за высоким кустарником. Села на траву и замерла. Вокруг разливалось марево, носились стрекозы, где-то неподалеку шумел водопад. Вскоре раздался легкий свист. Розалия улыбнулась и легонько свистнула в ответ. Тотчас же среди ветвей показалось румяное веселое лицо Анатолия.