Сесил Форестер - Трафальгарский ветер

• Название: Трафальгарский ветер
• Автор: Сесил Форестер
• Издательство: ТЕРРА-Книжный клуб; Уникум
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2002
• ISBN: 5-275-00520-2, 5-86697-003-1

Перед Вами книга, которую Форестер окончить не успел...

Хорнблоуэр проходит период подготовки для выполнения своей шпионской миссии. Он освежает свой испанский в общении с пышущим здоровьем графом Мирандой, которого ему придется сопровождать в Испанию под маской слуги. Ему надлежит научиться следить за каждым словом и жестом, сама его жизнь зависит от того, чтобы не делать ничего, что могло бы выдать в нем англичанина.

Конец подготовительного периода омрачается кризисом в сознании самого Хорнблоуэра, которому претит шпионская стезя. Уже на шлюпке, которая должна доставить его на корабль, отправляющийся в Испанию, Хорнблоуэр думает: «Еще один шаг вперед на ненавистном пути. Каждый взмах весел несет меня все ближе к опасности, все ближе к возможной позорной казни…»

---

— Не выдавайте меня, очень прошу! Мы же с вами родственники, сеньор Перейра. Век буду за вас Бога молить, только не говорите ничего Его Сиятельству! Клянусь, что никогда в жизни не притронусь больше к вину!

— Семь, — холодно отметил Рикардо. — К тому же, «никогда» — это очень долго. А таких, как ты, родственников у меня половина Лимы, и я не могу сказать, что горжусь этим родством. Хорошо, я не сообщу дону Франсиско, что ты нарушил сухой закон, да еще с помощью его лучшего бургундского по гинее за бутылку. Остается только решить, что именно ему расскажешь ты. Я бы посоветовал говорить правду, но не вдаваться в подробности. Погуляли. Половили рыбки. Поговорили о погоде. Ты меня понял?

Гонсалес обрадованно закивал.

— Конечно, конечно. Я не отходил от вас ни на шаг. Вы помогли мне поставить сеть, а потом мы все вместе сидели в беседке и разговаривали о погоде и всяких пустяках. Потом собрались и пошли домой. Верно?

— Соображаешь, — похвалил сержант. — Можешь теперь выпить стаканчик, и пойдем снимать сеть.

* * *

Сразу же при входе во двор монастыря Хорнблоуэру бросилась в глаза стоящая возле крыльца трапезной карета. Сначала он решил, что она принадлежит Марсдену, но, приглядевшись, понял свою ошибку. Этот экипаж заметно уступал в размерах и выглядел далеко не так импозантно, как выезд Первого Секретаря. Тащившийся сзади Гонсалес сразу узнал его и обрадованно воскликнул: «Это лорд Байрон приехал! Помните, я вам говорил, сеньор капитан?»

Вслед за этим повар нырнул на кухню, заботливо придерживая, чтобы не расплескать, ведерко с пойманной рыбой, а Хорнблоуэр в сопровождении сержанта поднялся наверх в свою комнату. Рикардо проводил его до двери, пожелал приятного отдыха и распрощался до обеда. Хорнблоуэр с наслаждением снял тяжелый мундир и развалился в единственном, но очень удобном кресле. Теперь предстояло как следует обдумать, что он будет говорить при окончательном обсуждении плана будущих действий. Собственно говоря, в голове капитана намечаемая кампания успела сложиться в довольно стройную логическую цепочку. Теперь требовалось только выяснить у сеньора Миранды несколько второстепенных вопросов и получить подтверждение паре-тройке догадок. Он выглянул в окно, не увидел там ничего интересного, снова уселся в кресло и сам не заметил, как задремал.

Разбудил его Гонсалес, сообщивший, что обед готов, а «Его Сиятельство и Его Светлость ждут сеньора капитана через пятнадцать минут». Наскоро умывшись и причесавшись, ровно в назначенный срок капитан отворил дверь уже знакомых ему апартаментов графа Миранды. Помимо самого хозяина, неизменного Рикардо и хлопотавшего вокруг накрытого стола Гонсалеса, в комнате присутствовал молодой человек лет семнадцати, весьма замечательной наружности. Черные, вьющиеся волосы обрамляли немного вытянутое породистое лицо, на котором выделялись удивительно красивые, горящие странным внутренним огнем глаза. Общее впечатление от внешности юноши несколько портил по-детски пухлый подбородок с ямочкой и такие же пухлые губы, свидетельствующие о капризной и чересчур увлекающейся натуре. Роста он был выше среднего, на вид хорошо развит физически, но подростковая угловатость еще не до конца уступила место законченным пропорциям мужчины.

Миранда представил гостей друг другу, туманно отрекомендовав при этом Хорнблоуэра «находящимся в распоряжении Адмиралтейства». Байрон вряд ли понял, какого черта он делает в обществе испанца вдали от этого почтенного учреждения, зато оказался наслышан о подвигах капитана за последние два года. Он сделал Хорнблоуэру несколько комплиментов, обнаружив довольно близкое знакомство с опубликованными в свое время в «Газетт» и «Морском Вестнике» реляциями. Особенное внимание и интерес вызвал у молодого аристократа эпизод с захватом французского брига «Гьеп». Он уже успел прочитать о нем в прессе и теперь жаждал подробностей. Хорнблоуэр постарался отделаться кратким рассказом, но незаметно увлекся и проговорил целых десять минут, чего с ним не случалось вот уже лет пять. В результате, юный лорд на протяжении всего обеда бросал на капитана восхищенные взгляды и дважды или трижды поднимал бокал за его здоровье и успех. К сожалению, молодой человек этим не ограничился. Ел он мало, а вот пил куда больше, чем следует в его возрасте.

После десерта, почувствовав, видимо, что перебрал, лорд Байрон объявил, что у него разыгралась мигрень и попросил у хозяина прощения и позволения подышать свежим воздухом. Держась неестественно прямо и изо всех сил стараясь не шататься, он покинул комнату и некоторое время спустя появился во дворе.

Хорнблоуэр стоял у окна, смакуя рюмку поданного с кофе великолепного «бенедиктина». Легионеры обедали раньше начальства и теперь разбрелись кто куда. Лишь человек десять-двенадцать все еще торчали во дворе напротив трапезной. Центром ее был давешний гитарист с хитрым и смазливым лицом. Вот и сейчас он сидел на приступочке одной из заброшенных келий и вполголоса напевал что-то душещипательное, аккомпанируя себе на гитаре. Долговязая мальчишеская фигура Байрона пересекла двор и сразу оказалась в центре внимания собравшихся. «Хорхе! Хорхе пришел! Привет, Хорхе!» — слышалось со всех сторон. Видно было, что молодой лорд здесь не первый раз, а дружеское «Хорхе» свидетельствовало о довольно тесных, если не сказать фамильярных, отношениях с рядовыми членами повстанческого отряда Миранды.

— Не хочешь спеть нам что-нибудь, Хорхе, — спросил гитарист, протягивая ему свой инструмент.

— Песню, Хорхе! Песню! — подхватили остальные. Байрон вначале отнекивался и отмахивался, но экспансивные испанцы, окружив гостя со всех сторон и энергично жестикулируя, заставили-таки взять в руки гитару. С минуту он перебирал аккорды, задумчиво склонив голову, а затем залихватски ударил по струнам и начал наигрывать какой-то веселый мотивчик. Окно в комнате графа было открыто настежь, расстояние до собравшихся послушать певца не превышало тридцати ярдов, голос молодого лорда звучал хоть и с хрипотцой, но достаточно громко, так что, когда он наконец запел, Хорнблоуэр отчетливо слышал каждое слово. Пел Байрон по-английски. Те из слушателей, кто знал язык более или менее прилично, после первых же слов пришли в неописуемый восторг и выражали свое одобрение тем, что подхватывали рефрен после каждого куплета. Их менее удачливые собратья, знавшие по-английски всего несколько слов или и того не усвоившие, поддерживали певца дружным ревом одобрения просто в знак солидарности.

Много лет проведя среди матросов, Хорнблоуэр часто слышал незамысловатые напевы обитателей нижних палуб. Большая часть из них отличалась весьма сомнительным, а то и вовсе непристойным содержанием. Как правило, эти творения матросского фольклора страдали отсутствием либо рифмы, либо размера, либо того и другого одновременно. Слова исполняемых лордом Байроном куплетов живо напомнили Хорнблоуэру соленые частушки, столь любимые нижними чинами английского флота. Впрочем, с размером и рифмой у исполнителя все обстояло благополучно. Что же касается содержания, то он вряд ли рискнул бы спеть такое, скажем, в женском обществе. Но здесь дам не было, а мужская компания, включая незаметно присоединившихся к Хорнблоуэру у окна Миранду и Рикардо, ничего, кроме удовольствия, не испытывала. Даже начисто лишенный музыкального слуха капитан поймал себя на том, что машинально отбивает пальцами такт на подоконнике и повторяет про себя последние слова каждого куплета: «Ах, зачем я женат? — вот вопрос!» Семейные архивы не сохранили для потомков текста этой песенки, да и был ли автором ее слов сам Байрон, вызывает определенное сомнение, но в тот вечер он ее пел, свидетельством чему служат мемуары Горацио Хорнблоуэра, написанные им много позже, после смерти великого английского поэта. Вот как выглядели эти куплеты:

Ты ужасней войны, ты страшней Сатаны,
Ты грубее, чем пьяный матрос.
Ты по дому снуешь и мне спать не даешь.
Ах, зачем я женат? — вот вопрос!
Ах зачем мне жена? Мне бы лучше вина,
Ты же всюду суешь длинный нос.
Нет противней и злей длинноносой моей.
Ах, зачем я женат? — вот вопрос!
Мне б сбежать поскорей от постылой своей —
От стряпни ее жуткий понос,
Но никак не решусь — жуть как тещи боюсь.
Ах, зачем я женат? — вот вопрос!
Не надейся, доска, что родишь мне сынка,
Хоть от горя пролей море слез.
Лучше к девкам в бордель, чем с тобою в постель!
Ах, зачем я женат? — вот вопрос!
А теперь без меня не прожить ей и дня, —
Не поможет ей даже Христос.
Я ей нос прищемил и на цепь посадил,
И не мучает больше вопрос!

Байрона хлопали по плечу, пожимали руку, просили спеть что-нибудь еще, но он отказался и вернул гитару владельцу.

— Тогда пойдем побоксируем, а, Хорхе? — предложил смуглый крепыш с курчавой шевелюрой, делающей его похожим на негра. — Покажи еще раз тот удар, которым ты свалил меня в прошлый раз. Я тогда очухался только через полчаса и ничего не помню. Пойдем к палаткам — мы там уже и канаты натянули.