Вольф Серно - Тайна затворника Камподиоса

• Название: Тайна затворника Камподиоса
• Автор: Вольф Серно
• Издательство: ООО «ТД „Издательство Мир книги“
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-486-00609-8

Весенним днем 1576 года из ворот цистерианского монастыря Камподиос, в Испании, вышел светловолосый юноша. За плечами он нес короб с драгоценной книгой, а в душе – надежду найти родных. Аббат Гардинус перед смертью открыл ему тайну, которую хранил 20 лет, и благословил его, ибо знал: юноша – врач милостью Божьей, верил, что ему суждено обрести друзей, дом, любовь и счастье.

Разгул инквизиции, религиозных войн, пиратства, когда человеческая жизнь не стоит ни гроша, едва ли лучшее время для тех, кто пришел в мир любить, учить и исцелять. Но именно такие люди нужны этому миру, чтобы он не погиб, – бывший монастырский школяр Витус и магистр права Рамиро Гарсия. Вместе им предстоит пройти долгий путь, полный опасностей и невероятных приключений...

---

Резким движением Орантес сорвал с Витуса его пышную черную бороду. Снова обнажились щеки и подбородок, которые Витус привык брить каждый день – до того, как стал ходить с наклеенной бородой.

– Да, узнаю прежнего Витуса! – обрадовался крестьянин. И огляделся: – А сейчас я с удовольствием поел бы. Смотри-ка, кто идет!

К ним медленно шел Гаго, который нес перед собой большой горшок. Глядя издали, можно было подумать, будто к горшку приделали ноги.

– Ов-в-в-в-во-щно-о-ой с-с-у-у-пп! – прошло с минуту, пока малыш выговорил эти два слова.

– А, овощной суп! – обрадовался Орантес. – И что же в нем есть?

Гаго не ответил. Только покраснел от натуги, и его раздвоенная верхняя губка задрожала.

– Капуста в нем есть? – подсказал Орантес.

Гаго кивнул.

– А какие-нибудь коренья?

Малыш снова кивнул.

– А лук?

Гаго опять качнул головой.

– Ну, теперь мы примерно знаем, что к чему, – подытожил Орантес. – Иди сюда, сынок, садись вместе с нами и ешь на здоровье!

Маленький заика послушно кивнул и сел между отцом и Витусом. Близнецы заняли места напротив них. Каждый взял по деревянной ложке и начал есть.

После обеда Витус, прислонившись к боковой жерди телеги, погладил Гаго по голове.

– Что ты делал сегодня утром, Гаго?

Малыш потянул носом и, не ответив, уставился себе под ноги.

– Неужели так-таки не о чем рассказать? – допытывался Витус. – Ты ведь обязательно чем-то помогал маме. Угадал я?

Гаго заплакал. Сначала уронил несколько слезинок, а потом слезы полились в три ручья. От рыданий он сотрясался всем телом. Орантес и Витус, совершенно растерянные, гладили его по голове и по плечам, но малыш был безутешен.

Наконец Витус проговорил:

– Послушай, Гаго, у меня появилась одна мысль. Я покажу тебе, как вырезать удочку, а потом мы вместе пойдем удить рыбу. Что поймаешь – твое. Может, мама нажарит рыбы на ужин!

Витус вопросительно взглянул на Орантеса, тот кивнул, давая понять, что не возражает.

– Только пройдите мимо подворья и предупредите мать, куда идете, не то она будет беспокоиться.

– Предупредим, – пообещал Витус. И, обратившись к Гаго, сказал: – Ты ведь пойдешь со мной?

Малыш молча кивнул.

– Договоримся так: кто поймает самую большую рыбину, тот и победил!

Позднее, уже на берегу Пахо, Витус вырезал из ивовых веток две удочки.

– Никогда не бери для удилища крепкое дерево: оно должно быть гибким, чтобы подавалось, когда рыба потянет наживку на себя. Вот, смотри, – Витус согнул свое удилище. – С буковой или дубовой веткой это не вышло бы.

Глаза у Гаго расширились, и он опять закивал головой.

– На тонком конце прута мы сделаем надрез и привяжем сюда леску... Такой вот двойной узел... Умеешь вязать двойные узлы?

– Н-н-еа...

Витус показал, как это делается. Потом этот узел развязал.

– А теперь ты!

Гаго своими тонкими пальчиками довольно ловко завязал двойной узел.

– Ну и ну! Быстро же ты все усваиваешь! Ты действительно впервые завязываешь этот узел?

– Хм...

– Так, а сейчас еще насадим червей, и тогда будем удить рыбу. Удачи, Гаго!

– Хм-м...

Они некоторое время просидели, молча уставившись на воду, и вдруг удочка у Гаго дернулась. А потом она так выгнулась, что едва не вырвалась у малыша из, рук.

– Держи крепко! – Витус хотел было помочь Гаго, но малыш повернулся к нему спиной и схватился за удилище обеими руками. Он хотел поймать рыбу сам. От напряжения его личико сморщилось.

Наконец сопротивление рыбы ослабло – Гаго победил! И в воздух, описав дугу, взлетела крупная серебристая рыбина в пол-локтя длиной, довольно тяжелая. Витус одним ударом острого ножа отхватил ей голову.

– У нее усы над верхней губой, – сказал он. – По-моему, это чебак. Поздравляю!

Глаза Гаго заблестели.

Они поудили еще некоторое время, и малыш поймал еще две рыбины. Витусу же не везло. Наконец он поднялся:

– Лaдно, Гаго, пойдем домой, а то рыба испортится и нам нечем будет похвастаться перед твоей мамой.

Гаго кивнул:

– Д-д-да! Х-х-ха-ра-шшо...

Они быстро зашагали в сторону дома. Недалеко от подворья Орантесов им встретились соседские ребятишки, и тут с Гаго произошла странная перемена: он судорожно схватился за руку Витуса и спрятался у него за спиной.

– Заячья губа! – вопили пробегавшие мимо мальчишки и корчили гримасы, изображая Гаго.

Витус остановился, а малыш, весь дрожа, прижался к нему.

Гаго, признавайся,
Твоя рожа что у зайца!
Заячья губа кривая,
И краснющий весь, как рак.
Значит, Гаго наш – дурак!
Дурак!

Они распевали это и приплясывали, показывая Гаго длинный нос. Витус уговаривал их перестать дразнить мальчика, но они никак не хотели угомониться.

Рожа с заячьей губой –
Гаго, кто же ты такой?
Заячья губа кривая,
Да, у Гаго вот такая!
Гаго, дважды ты дурак,
Вот так-так! Вот так-так!
Рожа с заячьей губой –
Гаго, кто же ты такой?
Заячья губа кривая,
Гаго, трижды ты дурак!
Только так! Только так!

– Тихо! – прикрикнул на них Витус. – А ну, умолкните немедленно, не то получите от меня по затрещине – на всю жизнь запомните!

Мальчишки испугались и, наклонив головы, начали о чем-то шептаться. Быстро разбежались, а потом, уже на порядочном расстоянии от Витуса и Гаго, снова принялись за свое.

– Не обращай на них внимания, – утешал малыша Витус. – Сами они дураки!

По щекам маленького заики покатились слезы.

– Никто из этих крикунов не наловил бы столько рыбы, сколько ты!

Гаго всхлипывал.

– Ладно, пойдем домой. – Витус надеялся, что Ана скорее успокоит своего младшенького.

Но и матери удалось это отнюдь не сразу. И Орантесу с близнецами тоже, когда они вернулись. Гаго просидел целый вечер в углу и ни на чьи вопросы не отзывался. Ему даже не захотелось попробовать собственноручно пойманной рыбы, когда мать поставила на стол сковородку.

– Не знаю, что мне делать с этим ребенком, – горестно вздохнула Ана. – Так продолжаться не может.

Она взяла Орантеса за руку и повела его за собой из дома. Ей хотелось обсудить с ним что-то, не предназначенное для чужих ушей.

Но вскоре они вернулись. Орантес направился к Витусу, который сидел с Магистром и близнецами за столом и перекидывался в картишки.

– Витус, на пару слов! И тебя, Магистр, прошу, если у тебя есть немного времени...

– Я готов, – маленький ученый бросил карты на стол. – У меня все равно ничего путного на руках не было...

– Дело вот в чем, – начал Орантес, когда они вышли на двор. – Мы с Аной очень волнуемся за Гаго. И вовсе не с сегодняшнего дня. Малыш окончательно замыкается в себе. Раньше он всегда что-то напевал себе под нос, часто смеялся и забавлялся игрушками, которые доставались ему по наследству от старших, но в последнее время он сам не свой...

– Хотя мальчонка он очень толковый, – заметил Витус.

– Просто больно смотреть, как этот маленький человек страдает, – сказал Магистр, поглаживая себя ладонью по светлому парику.

– Мальчишки дразнили его сегодня не в первый раз, – продолжил Орантес. – От этих издевок он совсем скис. Малышу сейчас пять, а говорить он начал, когда ему был год с небольшим – и не только «папа» или «мама», как все остальные мои отпрыски, но и целые предложения вроде: «Гаго любит маму» и все такое. – При воспоминании об этом по лицу Орантеса скользнула улыбка. – Тогда он вовсе не заикался – по крайней мере мы ничего такого не замечали. Мы с Аной гордились им, думали, что эта его одаренность – как бы возмещение заячьей губы, которой его наградил Господь. Но чем старше становился Гаго, тем больше он заикался. Можно даже сказать так: чем отчетливее он понимал, что внешне отличается от остальных, тем больше терял уверенность в себе.

– Да, о такой взаимосвязи мне приходилось слышать, – подтвердил Витус.

– Я отдал бы свою правую руку, если бы он выздоровел, – вздохнул Орантес. – Только что толку от этих мыслей! Но тут Ана кое-что придумала, и я хочу это с вами обсудить. Мы как рассудили: если причина того, что Гаго начал так заикаться, в его заячьей губе, то надо попытаться это устранить. И если бы это удалось...

– ...он бы опять заговорил, как все вокруг. Я начинаю понимать! – воскликнул Магистр.

– Я как-то слышал, э-э... – смущенно начал Орантес. – Короче, я слышал, будто есть такие хирурги, которые умеют такие операции делать...

Он посмотрел на Витуса и, сделав над собой усилие, спросил прямо в лоб:

– Короче говоря, Витус, мог бы ты помочь нашему малышу?

– Посредством операции? Господи спаси и помилуй! – Витус и в самом деле испугался. – Подобные операции очень опасны, ведь вероятно проникновение инфекции, а исход вмешательства никогда нельзя предсказать заранее. Иногда больные после операции выглядят даже хуже, чем до нее.

– Означает ли это, что... – Орантес не договорил до конца то, о чем подумал.