Анна Литвинова - Кот недовинченный

• Название: Кот недовинченный
• Автор: Анна Литвинова
• Жанр: Классический детектив

Давным-давно великий мастер Леонардо да Винчи работал над уникальным изобретением, которое так и не смог довести до совершенства…

В наши дни великий компьютерщик Антон развил его идею и создал компьютерную программу стоимостью в миллионы долларов…

Катин племянник Ленчик прибежал к тетке за помощью: пропал его друг. Перед тем как исчезнуть, Антон спрятал свою программу где-то в Интернете. А пути-наводки разослал по адресам дамочек, вышедших замуж за иностранцев через брачное бюро, где он подрабатывал. Тетя с племянником отправляются в Европу, а там выясняется, что у них есть весьма опасные конкуренты. Каскад погонь и приключений безостановочно несет Катю и Ленчика через венецианские каналы, узкие улочки Вероны, проспекты Мадрида, снежные горы Сьерра-Невады… Все дальше и дальше – на поиски чуда…

---

Кукольное личико девушки его не разочаровало. Оно дышало свежестью и изяществом. Черная челка ниспадала на лоб. Грудь, обтянутая белой блузкой, казалась не по-японски большой. В глазах застыли вековые спокойствие, покорность и целомудрие.

И Ленчик тут же понял, что он, кажется, влюбился. Или – вот-вот готов влюбиться.

– Извините, – прошептала японочка по-английски и слегка поклонилась. – Я вам не помешала?

Леня знал, что от первых слов многое зависит в знакомстве, преодолел смущение и выдал, по-английски же, тираду:

– О нет, я счастлив, что столь великолепная юная леди скрасит мой одинокий досуг в этом пустынном помещении.

Ленчика учила языку старинная преподша, возрастом под девяносто. Сама преподша познавала английский (наверно, еще в позапрошлом веке) по романам Джейн Остин, Вальтера Скотта и Чарльза Диккенса – поэтому в лексиконе юноши оказалось до фига и больше оборотов типа «великолепная юная леди» и«скрасить мой одинокий досуг».

Ленчик, конечно, знал и современный сленг, но интуитивно понял, что если он вскрикнет сейчас что-то вроде: «Привет, чувиха», то сильно уронит собственные шансы.

Неизвестно, поняла ли раскосая леди тираду юного героя – только она ему еще раз улыбнулась и поклонилась. А потом достала пачку очень легкого «Мальборо» и закурила, держа сигарету восхитительно тонкими пальчиками.

Сам Ленька не курил, но курение не являлось пороком, отвращающим его от девушек. И Машка его дымила, и всякие другие овцы тоже. Если в России выбирать некурящую, рискуешь на всю жизнь остаться один на один со своим спермотоксикозом. И не курение его сейчас волновало, а то, как в условиях ограниченного времени, разности культур и неродного языка общения произвести на реципиентку впечатление. Впечатление достаточное, чтобы девушка согласилась на свидание наедине. Требовалось непременно сказать что-то эффектное, однако в Ленчиковой крови бурлили, вместо умных мыслей, сплошные тестостерон с адреналином, посему он брякнул довольно глупо:

– А вы приехали из Японии?

– Да, сегодня утром, – проговорила девушка.

– А я – турист из России.

– Правда? – вежливо изумилась японка.

– И меня, кстати, зовут Леня.

– Реня, – повторила девушка. Довольно точно, если учесть, что в японском нет звука «эль».

– А вас как зовут? – не снижал напор Ленчик.

– Юкико.

Имя показалось Лене словно сошедшим со страниц Эдогавы Рампо, Акутагавы Реноске и обоих Мураками, Рю и Харуки, и послужило дополнительным стимулом. Хотя, говоря по правде, и без имени японки афродизиаков, в виде ее груди, глаз, челочки и гетр, ему вполне хватало.

– А что вы делаете сегодня? – спросил он, плавно подбираясь к волнующей его теме.

– Мы будем иметь прогулку по площади Святого Марка, – стала добросовестно перечислять японочка, – потом экскурсию в одноименный собор и во Дворец дожей. Затем произойдет обед в кафе «Флориан», а после мы поднимемся на колокольню и совершим прогулку на гондолах.

Лене не слишком понравилось местоимение «мы» в устах девушки. «Нешто она здесь с женихом? Хотя нет, японки, говорят, замуж выходят ближе к тридцати – а Юкико дай бог двадцать два. А может, она путешествует с бойфрендом? Или с родителями – что бесспорно лучше, потому что оставляет шансы – но прибавляет геморроя».

– А с кем вы, очаровательная леди, совершаете столь длительное, сколь и интересное путешествие? – спросил Ленчик, опять переходя на выспренний английский а-ля Диккенс.

– Мы – группа туристов из разных префектур Японии, – довольно уклончиво ответила девушка.

Сигарета в ее пальчиках догорала, часы показывали 9.34, скоро закончится завтрак, она вот-вот извинится и уйдет – и Ленчик решил брать быка за рога. Он понимал, что, если не добьется от нее свидания прямо сейчас, он рискует никогда больше Юкико не увидеть – а ему хотелось смотреть на нее снова и снова, – и это (а вовсе не вожделение) было для него вернейшим признаком влюбленности. И потому Леня глубоко вздохнул и на выдохе спросил:

– А что вы делаете сегодня вечером?

– Ужин у нас состоится здесь, в гостинице. – В ее голосе сквозило легкое удивление. Она, видать, в отличие от отечественных овец, впрямую поняла его вопрос про вечер, а подспудного смысла – что Ленчик хочет пригласить ее на свидание! – не просекла!

– Юкико, – тогда проникновенно проговорил Леня в стиле Грандисона, – я знаю чрезвычайно много красивейших мест в Венеции, и, если вы снизойдете до того, чтобы подарить мне свидание сегодня вечером, я продемонстрирую вам все великолепие этого дивного города.

Утверждение, что он знает венецианские красоты, являлось чистой воды враньем, и все, что Леня мог продемонстрировать прекрасной японке, – это собственный интеллект, остроумие и потенцию. Но Юкико – слава Будде, благословенному и всемилостивому! – в блефе его не заподозрила и серьезно уточнила:

– Вы назначаете мне свидание?

– Да! Да! Назначаю!

– Я согласна, – слегка потупившись, произнесла дщерь самураев.

– Кул! Оссэм![6] – возопил, переходя на современный американский, Ленчик. И церемонно добавил, слегка поклонившись: – Аригото![7]

Юкико чуть улыбнулась – видимо, для столь сдержанного национального характера сие скромное проявление чувств являлось эквивалентом русского рта до ушей – и загасила сигаретку.

– Значит, вечером, здесь же, в восемь часов, – уверенно назначил Леня.

– Сегодня вечером, на данном месте, в восемь пополудни, – как заведенная, повторила Юкико и слегка поклонилась. – Аригото.

– Зашибись! – сказал Ленчик по-русски и шаркнул ножкой.

– Сасипись, – повторила Юкико.

– Икзэктли![8] – Ленчик снова перешел на английский. – Я буду ждать! Счастливого вам дня!

– Позвольте и мне пожелать вам хорошего дня, Реня, – церемонно произнесла Юкико и неслышно покинула балкон – словно растворилась в воздухе, пропитанном утренним туманом.

Обрадованный и вдохновленный, «Реня» понесся в номер: будить тетку Катю, волочь ее на завтрак, а после – покорять Венецию, а затем – Юкико. Действовать, действовать, действовать!

Лагуна-ди-Венеция. Тот же день, 11.30. Катя Калашникова

Утренний туман рассеялся, словно его и не было вовсе.

Лазурно-голубое небо, лазурно-синее море и разноцветные здания красивейшего города, приближающиеся с каждой минутой, – что надо для полного счастья?! А если добавить еще и морской ветерок, яркое, но не жгучее солнце, блаженную улыбку на лице любимого племянника и сознание того, что ты сама выглядишь сегодня особенно молодо и свежо, то получается, что ничего больше и желать не надо. Так что Катя, впервые за много дней – а может, и лет – чувствовала себя абсолютно счастливой. И на ее устах тоже играла неконтролируемая улыбка – словно она шампанского опилась.

Аристократический остров Лидо, где помещалась их гостиница, оставался все дальше и дальше за кормой. «Вапоретто» (речной трамвайчик) неутомимо влек их с Ленчиком к главной, островной Венеции. Надвигались башни, дворцы и колокольни великого города. Солнце шпарило вовсю, хоть антизагарным кремом мажься – а в Москве еще сугробы в человеческий рост и минус двенадцать (она с утра по Си-эн-эн слышала). Трудно даже поверить. А тут люди поголовно в темных очках. Причем, прошу заметить, у всех, даже матроса на «вапоретто», очки – крутых фирм: «Шанель», «Диор», на худой конец «Дольче Габана». Катя со своим актуальным для Москвы «Карденом» выглядела на фоне местных пижонов бледновато.

Катерина исподволь оглядела пассажиров трамвайчика – те, примерно в равной пропорции, делились на туристов и венецианцев. Отличить друг от друга их было легче легкого. Туристы непрерывно вертели головами туда-сюда, снимали приближение Венеции на камеры, щелкали затворами фотоаппаратов. Местные жители вели себя примерно как пассажиры в московском метро, являя полнейшее равнодушие к проплывающим мимо красотам: читали газеты, болтали – между собой и по мобильным телефонам, даже вязали.

Дабы оценить тенденции нынешнего европейского сезона, Катя разглядывала и одежки аборигенов. Наряды дам особо ее не впечатлили, зато здешние мужчины смотрелись просто сногсшибательно: смело экспериментируют с цветом, одеваются не блекло, как наши, а в контраст, про чистоту ботинок и говорить нечего. Вот, например, близсидящий тип, спокойно читающий «Эль Газеттино»: обут в коричневые мокасины явно ручной работы, серые носки, палевые брюки. Поверх песочного цвета пальто накручен желто-красный шарф. Лицо загорелое, мужественное, жгуче-черные волосы уложены гелем.

Вдруг осматриваемый синьор оторвался от своей «газеттины» и встретился взглядом с Катей – и она сразу узнала его. Он ехал вместе с ними вчера вечером из аэропорта на «мотоскафе» – только тогда одет был иначе: в короткое черное пальто и шарф других оттенков (про то, что он переменил туфли, брюки и носки, и говорить нечего).