Брижит Обер - Потрошитель

• Название: Потрошитель
• Автор: Брижит Обер
• Издательство: Издательский Дом «Азбука-классика»
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 5-91181-175-8

Действие романа Брижит Обер «Потрошитель» происходит на Лазурном берегу. Творения загадочного убийцы, который, кажется, издевается над полицией, обнаруживаются в самых неожиданных местах, даже перед квартирой капитана Жанно.

Полицейская бригада обнаруживает выпотрошенные тела молодых темноволосых бородатых мужчин. Что движет новым Джеком-Потрошителем? Удастся ли силам правопорядка прервать череду необъяснимых убийств?

---

— Не поймал… Проклятие, это еще что такое? — запыхавшись, пробормотал подоспевший Марсель. — Вы бы с купанием-то… поосторожней — так ведь и до воспаления легких недалеко. Я вызвал «скорую помощь». По-моему, вам лучше поехать в больницу. Кажется, у вас нос сломан.

Наглотавшейся воды, трясущейся от холода Лоле оставалось только согласиться и покорно ждать «скорую», а затаившемуся в ней чудовищу — бессильно изнывать от гнева. Небесная воля была налицо: «Ад! Ад! Ад!»

К восемнадцати часам, когда Жан-Жан уже собирался домой, перед ним возникли Лола с Лораном. Лола сменила имидж: теперь у нее была разбитая физиономия и гигантский компресс вместо носа. Лоран, со своей стороны, бравировал пиратской повязкой на левом глазу и заляпанной кровью белой рубашкой.

— Опять стряслось что-то, о чем я не знаю? — навострил уши Жан-Жан: от всех этих дерьмовых дней у него начиналась острейшая мигрень.

— В меня бросили камнем, — отрапортовал Мерье. — Произошло рассечение надбровной дуги. Много крови было, — добавил он, указывая на свою пятнистую ру башку.

— Ну а вы, Тинарелли? С атакой регбистов не совладали?

— Нет. Прошто меня ударил какой-то тип и отобрал шумку, — прошамкала Лола.

— Вместе с удостоверением, надо думать?

— И шлужебным оружием.

— Ну вот, теперь, глядишь, и из нашего пистолета кого-нибудь грохнут… — мирно выдохнул Жан-Жан. И тут началось: — Черт побери! Жандармом из Сен-Тропез меня заделали? Да вы вообще знаете, кого я видел сегодня днем?

Мертвая тишина в рядах полиции.

— Комиссара Мартини! Начальника нашего! Ферштейн? А знаете, что этот самый начальничек мне на ушко шепнул? Любовное признание! И всё — термины на «ЦИЯ»: адаптация, мутация, деградация… Улавливаете, в чем суть?

Гробовое молчание.

— Он ждет результатов! В городе — мертвый сезон. Поэтому изголодавшиеся газетчики набросятся на наших утопленников, как сомалийцы на рисовое зернышко!

Мерье сокрушенно зацокал.

— Пойду обратно в жакушочную! — объявила Лола, бешено вращая глазами, как брошенная львам дева.

Жан-Жану показалось, что у него пробивается грива.

— Ладно уж, — смилостивился он, — завтра пойдете! Сейчас я вас лучше додому подброшу. Самой вам за руль нельзя.

— Она на моей машине приехала, — заметил Мерье, созерцая свои вестоновские мокасины.

— А я думал, вы собираетесь отсканировать досье и послать необходимую информацию вашему приятелю из «Квантико». — Жан-Жан взялся за ручку двери.

— Прямо сейчас?

— Нельзя терять ни минуты, малыш. Все. До завтра.

В дверях им встретился лейтенант Костелло. Лола с интересом взглянула на старого, похожего на гангстера красавца с пропитавшимися иссиня-черной краской редкими волосами и томиком своего любимого Сен-Жон Перса[10] под мышкой. Он приветствовал их кивком головы. Какая неординарная фигура!

Зато злобное существо в ее голове просто клокотало от бешенства. Вот он, обидчик! Вот она, старая кляча, отправившая его adpatresl[11]. Передо мной гад, повинный во всем этом свинстве, и я не могу выдрать ему яйца! Даже будь у меня кусачки! О треклятый небесный запрет!

— А, Костелло! Как нам тебя не хватало! — воскликнул Жан-Жан едва ли не от чистого сердца: сейчас, на фоне его юной охранницы, этот старый кретин вызывал даже какую-то симпатию.

Вернувшийся из отпуска, взятого для участия в поэтическом конкурсе «Золотой словник», Костелло испепелил его мрачным взглядом: низкая душонка капитана Жанно была начисто лишена хоть какого-то поэтического чувства. «Перманентная эрекция торжествующего материализма», — ухмыльнулся он in petto[12].

— У нас тут работенка появилась. Зайди к малышу Мерье — он все объяснит, — сообщил Жан-Жан, похлопав его по плечу, и вышел на улицу.

Перебинтованная Лола Тинарелли смущенно по плелась следом.

Костелло задумался: интересно, расшибла ли эта несчастная голову о стену при мысли о необходимости уступить домогательствам капитана, или же они занимались хард-сексом, как в одной передаче, которую показывали по каналу «Культура»? Сам он не был любителем всего этого. Круг его общения ограничивался несколькими поэтессами, и в те редкие моменты, когда их мистические утехи перерастали в утехи эротические, он приходил к заключению, что заурядная велосипедная прогулка была бы легче для его сердца и полезнее для организма.

Зайдя в офис, Костелло не нашел никого, кроме какого-то человека на четвереньках, по-видимому, техника: тот ковырялся в электрических проводах и с удивлением поглядывал на него. «Странно, что это за крестный отец и почему он столь беспардонно вторгся в полицейское управление?» — раздумывал Мерье.

Усевшись в «БМВ-316» цвета металлик, который он каждое воскресенье вылизывал замшевой тряпкой, Жан-Жан тут же включил кондиционер, электропро игрыватель, регулировку подголовников и прикуриватель.

Лола забилась в самый угол автомобиля, ощутив впившуюся под ребра ручку дверцы. Отказавшись от протянутой сигареты «Мальборо-лайт», она демонстративно уставилась в окно.

Если эта дрянь положит тебе руку на коленку, забудь про его пост и вмажь ему хорошенько. Да еще жалобу на сексуальное домогательство подай. Как вы посмели!

«Если эта „зажигалка" не прекратит так знойно дышать, изнасилую прямо на стоянке, — подумал Жан-Жан, с силой выжимая газ. — Ух как жжет! Прямо жаровня для моих крохотулечек!»

— Какие планы на вечер? — проскрежетал охрипший голос мартовского кота.

— От матери жвонка жду. Она жаболела.

— О, надеюсь, ничего страшного? А то давайте сходим перекусим чего-нибудь?

— А как же ваша жена?

Получил по зубам?

— У нее ужин с подругами, — нагло соврал Жан-Жан.

— Шпашибо, вы очень любежны, но я хочу шпать, — ответила Лола, не отрывая взгляда от глянцевого асфальта.

«Ничего, детка, ты у меня еще получишь, — подумал он, паркуясь у ее дома. — Если большой белый охотник выбрал себе жертву, ей не уйти».

Скрывшись в крошечной квартирке, которую ей посчастливилось снять за три тысячи франков (не считая расходов на коммунальные услуги), — «зато у вас будет свой балкон, и вообще тут спокойно!» — Лола почувствовала себя обреченной на заклание телкой.

Да уж! Тут без хороших ножниц в сумке — никак!

Она сбросила с себя грязную одежду и встала под душ, соблаговоливший отпустить струйку теплой воды («С давлением у нас тут не очень — третий этаж как-никак, зато есть мусоропровод на площадке»).

Таблетку аспирина — и в кровать, мечтала она, и еще какую-нибудь передачу подебильнее включить — что бы выплакаться хорошенько.

Жанно вздохнул: все, что ему оставалось, — это ехать домой на очередной интереснейший вечер в стиле «телевизор — семья — сколько можно заглядываться на девиц — много пьешь — спать пора».

— Спать пора, баламуты! — крикнул Марсель эскадрилье бомбардировщиков, штурмующих новый диван, купленный по каталогу.

— Ладно, пусть еще поиграют. А ты много пьешь! — отметила Надья, указав на полупустую бутылку кьянти.

— Устал очень, — не выдержал Марсель.

Надья поцеловала его в щеку. Она постоянно задавалась вопросом: не является ли их совместная жизнь какой-то ошибкой? Готовы ли они вообще жить друг с другом: он — с малийкой, а она — с представителем галло-романской нации. Как это скажется на их детях? «Не бери в голову, — отвечал Марсель, — что будет, то будет».

Как бы там ни было, она настояла на переезде. О том, чтобы спать в постели его зверски убитой жены Мадлен, не могло быть и речи. Они подыскали трехкомнатную квартиру неподалеку от порта: старый дом на булыжной мостовой, четвертый этаж без лифта, вид на заросший олеандрами внутренний дворик и достаточно солнца, чтобы развесить по окнам горшки с мятой и кориандром.

— Иии-ээха! — гикнул Момо, разогнавшись и заскользив по новенькой плитке, спасаясь от преследовавших его Франка и Сильви — детей Марселя.

Надья улыбнулась. Как они полны жизни! А ведь Момо едва не погиб. Она тряхнула головой — хватит тяжелых воспоминаний. Впредь все будет хорошо, думала она, пока Марсель нехотя поднимался из-за стола, чтобы вынести мусорное ведро.

Отопление отключили пятнадцатого апреля, но по ночам еще было свежо, и Марселя, одетого в трико, знобило. По пути он машинально разглядывал улицу. Вот идут два подростка. На плече одного из них — магнитофон. Бацают звуки рэпа. Вот клошар, присвоивший себе имя Иисус: свернулся калачиком в грязном спальном мешке и дрыхнет себе под навесом супермаркета. По направлению к морю летит заряженная пометом эскадрилья чаек. Вдоль стен, выпучив глаза, крадется кошка — пришло время охоты на крыс в подвале сырной лавки. Франк очень хотел собаку и просто не давал ему прохода. «Мама же обещала!» — изо дня в день канючил этот хитрец. Разумеется, ничего такого Мадлен обещать не могла: ее приводил в ужас малейший беспорядок. Скорее всего малыш просто скучал по матери. Но он никогда о ней не заговаривал. Как и Сильви. На похоронах они не плакали. Они приняли Надью; сразу же сошлись с Момо. Марсель понимал, что, хотя его дети изо всех сил держат себя в руках, горе еще слишком живо. Но что он мог сделать? Как найти с ними общий язык, тем более что он вообще не разговорчив по природе? С тяжелым сердцем он поднялся в квартиру.