Оскотский Григорьевич - Гуманная пуля

• Название: Гуманная пуля
• Автор: Оскотский Григорьевич
• Жанр: Публицистика

---

столетие…

Отбросив ложные представления людей, обратим внимание на

их чистую с и м в о л и к у. "Душа", "потусторонний мир",

"вечное блаженство", "вечная жизнь" - это суть символы, ту-

манные догадки многих миллионов мыслящих людей, которые

свою глубокую интуицию передавали в материальных образах.

Эта символика - смутная догадка о будущем человечества…

Эволюция космоса придает нашим воззрениям новое бытие,

освобожденное от вымысла и от первичных, детски наивных

представлений о душе или потустороннем мире. Материя через

посредство человека не только восходит на высший уровень

своего развития, но начинает мало-помалу познавать самое

себя! Это уже огромнейшая победа материи, победа, стоившая

ей так дорого. Но природа шла к этой победе неуклонно, со-

средоточив все свои грандиозные возможности в молекуляр-

но-пространственной структуре микроскопических зародышевых

клеток… Только таким путем, через миллиарды лет, мог воз-

никнуть мозг человека, состоящий из многих миллиардов кле-

ток, со всеми его поразительными возможностями. И одна из

самых поразительных возможностей - это вопрос: почему, за-

чем?… Материя в образе человека дошла до постановки такого

вопроса и властно требует ответа на него.

Эволюция есть движение вперед. Человечество, как единый

объект эволюции, тоже изменяется. Заявляет о себе новая

космическая эра, к которой мы подходим, медленно подходим,

но верно. Ясно уже теперь, что вопрос: зачем и почему? -

будет решен разумом, то есть самой материей… Будет смена

великих космических эр и великий рост разума!

И так будет длиться до тех пор, пока этот разум не узна-

ет всего… И вот, когда р а з у м (или материя) у з н а-

е т все, само существование отдельных индивидов и матери-

ального или корпускулярного мира он сочтет ненужным и пе-

рейдет в лучевое состояние высокого порядка, которое будет

все знать и ничего не желать, то есть в то состояние, кото-

рое разум человека считает прерогативой богов. Космос пре-

вратится в великое совершенство.

Многие думают, что я хлопочу о ракете и беспокоюсь о ее

судьбе из-за самой ракеты. Это было бы глубочайшей ошибкой.

Ракеты для меня только способ, только метод проникновения в

глубину космоса, но отнюдь не самоцель. Не доросшие до та-

кого понимания вещей люди, говорят о том, чего не существу-

ет, что делает меня каким-то однобоким техником, а не мыс-

лителем…"

Возможно, некоторые читатели по первым строкам догадались, кто держал перед ними страстную речь; другие, наверное, поняли это, про- читав о грядущем "лучевом состоянии" человечества; и, думаю, уже мно- гим все стало ясно, когда они прочли о ракетах. Да, конечно, это он, чудаковатый, седобородый и почти совершенно глухой учитель математики из захолустнейшей Калуги. Говорят, он бывал очень смешон, когда, раз- махивая палкой, в ярости гнался по пыльным калужским улочкам за во- ришкой, похитившим курицу у него со двора. Еще говорят, что он был не силен в высшей математике, по возможности ее избегал, и именно поэто- му расчеты и формулы в его работах так понятны и убедительны.

А для тех, кто жалуется на эпоху, стоит уточнить: время, когда вы- сказывал эти мысли Константин Эдуардович Циолковский, было для таких пророчеств совсем уж "мало оборудовано": шел 1932 год, после сталин- ской коллективизации русские и украинские деревни вымирали от голода.

Мы цитировали его монолог по записи, сделанной его младшим другом, выдающимся ученым Александром Чижевским, и прервали там, где, как нам кажется, научные предвидения Пророка Космоса переходят в поэтические видения.

Не станем обсуждать детали этих видений, которые вызывают у нас сомнения ("лучевое состояние", исчезновение желаний, сменяющие друг друга эры в десятки и сотни миллиардов лет каждая и т.д.). Не наше дело спорить с гением. Мы только позволим себе подтвердить его вели- ким авторитетом то, что нам представляется несомненным, то, что неза- висимо от Циолковского, хотя и не с такой страстью и образностью, вы- сказывали многие мыслители: процесс познания обусловлен фундаменталь- ными свойствами самой материи, которая стремится к зарождению жизни и через нее - к самопознанию.

Отсюда следует, что научно-технический прогресс направляется ин- стинктом развития, заложенным в генетический код организма-человече- ства. И конечной двуединой, а в сущности, единой Ц е л ь ю этого процесса является достижение человеком бессмертия и власти над со- здавшей его материей, то есть - космосом. Именно туда, в сторону бес- смертия (назовем его технологическим бессмертием) и в сторону космоса направлен полет нашей гуманной пули.

(Кстати, Циолковский отлично видел опасные свойства этой пули. Вот что он говорил в том же 1932 году, когда еще и Резерфорд не верил в практическое применение атомной энергии: "Ну, представьте себе, что мы бы вдруг научились вещество полностью превращать в энергию, то есть воплотили бы преждевременно формулу Эйнштейна в действитель- ность. Ну тогда - пиши пропало, не сносить людям головы. Земля пре- вратилась бы в ад кромешный: уж люди показали бы свою голубиную умо- настроенность. Человечество было бы уничтожено!… А с другой стороны, если наложить запрет на эту область физики, то надо затормозить и ра- кету, ибо ей-то необходимо атомное горючее. А затормозить ракету - это значит прекратить изучение космоса… Одно цепляется за другое. По-видимому, прогресс невозможен без риска! Но тут человечество во- истину рискует всем".)

Не будем сейчас задаваться вопросом: а достижима ли Ц е л ь? Не станем пока обсуждать и то, чем обернется хотя бы начальное приближе- ние к Ц е л и, не явится ли вместо источника "блаженства" причиной новых и невиданных потрясений. Главное - понять, что, независимо от нашего согласия или несогласия, наших разнонаправленных стремлений, желаний, убеждений, траектория гуманной пули такова, какова она есть, и никакой иной быть не может.

Любые вихри и взрывы, - порожденные ею самой, - способны лишь не- много замедлить полет гуманной пули, но не отклонить ее в сторону. Пока эти взрывы не достигли степени всеобщего уничтожения, острие ле- тящей пули неизменно будет направлено к бессмертию человека, к пре- вращению человеческого разума в космическую силу, к слиянию Человека и Вселенной.

В свете этой устремленности можно по-иному взглянуть на прошлое цивилизации, на подвижников и мучеников науки. В наши дни, когда ут- робное начало торжествует, большинство людей, даже отвергая марксизм, полностью согласно с его формулами: "бытие определяет сознание" и "движущей силой научно-технического прогресса является общественная потребность". Но, например, астрономическая система Птолемея, создан- ная в начале нашей эры, - неподвижная Земля в центре Вселенной, Солн- це, кружащееся вокруг нее, эпициклы планет, - давала такую точность в определении положения светил на небосклоне, что по Птолемею исчисляли навигационные таблицы до самого конца XIX века. Его система полностью удовлетворяла "общественные", то бишь, экономические потребности. То- гда ради чего трудились и мучались Коперник, Кеплер, Бруно, Галилей? Для экономики и бытия Коперник должен был бы явиться только в начале ХХ столетия. Тогда, когда явился уже Эйнштейн.

Так почему же сознание гениев не только не определяется бытием, но - напротив - нематериальная и с т и н а для них оказывается до- роже ценностей реальной жизни? "Что есть истина?" (Еще один вечный вопрос. Как гласит евангельская легенда, задав его Иисусу, Пилат не стал и дожидаться ответа, сразу вышел.)

Приближение к ответу заключается в словах, часто повторяемых, но обычно понимаемых поверхностно: "Таланты попадают в цели, в которые никто не может попасть, а гении - в цели, которых никто еще не ви- дит". И мы имеем полное право предположить, что в гениях и мучениках науки, в их сознании, характерах, в их устремленности к научной исти- не, с наибольшей силой проявился инстинкт живой материи, устремленной к бессмертию и распространению в космосе.

То же относится и к подвигам нравственности. Человеколюбие, добро- та, бескорыстное подвижничество вызывают насмешки потому, что в со- временном мире они выглядят такими же преждевременными, как в конце XVI века учение Бруно о том, что звезды - далекие солнца и обитаемых миров множество. Но и в том, и в другом случае, преждевременность - кажущаяся. Великих гуманистов - Федора Гааза, Альберта Швейцера, дру- гих знаменитых и безвестных праведников, в конечном счете, вел тот же великий инстинкт. С моралью эгоизма и личной выгоды человечество не только не выживет в условиях бессмертия людей, но неминуемо погибнет на критическом переходе к бессмертному состоянию. Впрочем, это самая трудная тема нашей книги, и о ней мы попытаемся поразмыслить в заклю- чительной главе.