Франсуа Бедарида - Черчилль

• Название: Черчилль
• Автор: Франсуа Бедарида
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02563-6

Политическая карьера этого выдающегося британского государственного деятеля протекала на фоне двух крупнейших событий XX века — Первой и Второй мировых войн, которые и предопределили его судьбу, всю его жизнь. Три четверти столетия длилась политическая деятельность Черчилля, познавшего и блистательные взлеты, и катастрофические падения. Но его звездный час приходится на труднейший период человеческой истории — Вторую мировую войну, когда, получив пост премьер-министра, он призвал свою нацию сплотиться на борьбу с гитлеровской Германией и стал инициатором союзнической коалиции — Великобритания — СССР — США, завершившуюся великой Победой.

Автор книги Франсуа Бедарида — французский историк, специалист по английской истории, основатель Института современной истории. На обширной документальной основе он описывает биографию Черчилля, привлекая читателя ясным, доступным языком и несомненным стремлением к объективности изложения.

---

Итак, 18 марта 1915 года британские корабли приступили к выполнению операции. Внушительная англо-французская эскадра, в составе которой были десять броненосцев, несколько крейсеров и эскадренных миноносцев, подошла к Дарданеллам, дала пушечный залп по укреплениям и вошла в пролив, заставив замолчать орудия противника. Однако сразу же корабли союзников наткнулись на настоящее минное поле. Это была катастрофа: огромные корабли взлетали на воздух один за другим. К концу дня британское командование подвело удручающий итог: из десяти броненосцев, участвовавших в сражении, четыре пошли ко дну и два вышли из строя. Потери личного состава были ужасающими. После этого жестокого, неожиданного поражения двое главнокомандующих экспедицией наперекор Черчиллю, который настаивал на возобновлении атаки, решили изменить тактику. Адмирал Робек, командующий эскадрой в Эгейском море, и генерал сэр Ян Гамильтон, командующий резервными сухопутными войсками и товарищ Черчилля по войне с бурами, приступили к подготовке десантной операции, полагая, что лишь артобстрел побережья корабельной артиллерией в сочетании с высадкой десанта на полуострове Галлиполи могли спасти экспедицию.

Были установлены новые сроки для восполнения потерь личного состава и техники. Новую двойную операцию на море и на суше назначили на 25 апреля. К месту событий были стянуты значительные силы — численность десанта составляла несколько десятков тысяч человек, из них двенадцать тысяч должны были высадиться на полуострове в первый же день. Помимо новых боевых кораблей и кораблей с десантом на борту к берегам Турции прибыли войсковые подразделения из Англии, корпус из Австралии и Новой Зеландии — «анзаки», увы, за участие в экспедиции им пришлось заплатить страшную цену. На выручку к Черчиллю поспешили войска из Франции, призывники из Сенегала — Гамильтон называл ихniggy wigs(«кучерявые») — и даже стадо мулов под предводительством ассирийских евреев.

Однако, едва начавшись, дело приняло плохой оборот. Турецкие солдаты засели в казематах на возвышенностях и были начеку. А солдаты союзнической армии штурмовали их с пяти пляжей совершенно гладкого побережья, где не росло ни единого кустика. У них не было десантных барж, с ними не проводили учений, им приходилось вжиматься в землю под смертоносным огнем. В этом аду, под градом пуль, где ничего не было видно из-за дыма, где перемешались трупы, оружие, повязки, покрытые мухами, единственным спасением было вырыть укрытие в земле и огородиться колючей проволокой. Иными словами, вместо стремительной атаки, на которую рассчитывали союзники, их вынудили начать окопную, позиционную войну, точь-в-точь как на Западном фронте.

Несмотря на нечеловеческие усилия (союзники несли огромные потери: в первый же день из десяти тысяч высадившихся в Галлиполи солдат больше трех тысяч были убиты или ранены), союзники так и не продвинулись дальше своих крошечных плацдармов на южной оконечности полуострова. Новые атаки, предпринятые в мае, а затем в июне, также не увенчались успехом — турки держались стойко. Солдаты союзников теряли последние силы на вражеской земле, их боевой дух заметно падал. К этому вскоре добавилась дизентерия. Поражение союзников было очевидно. В августе на полуостров высадили новый десант, на этот раз немного севернее, в Сувла Бей, но и ему не удалось прорвать оборону противника, усиленную немецкими соединениями и по-прежнему четко исполнявшую инструкции генерала Лимана фон Сандерса. И тогда началась долгая, мучительная агония экспедиционного корпуса. Осенью командованию пришлось внять голосу разума, то есть убраться восвояси. Это решение долго обсуждалось, откладывалось, но, в конце концов, было принято 8 декабря 1915 года: корабли союзников оставили негостеприимный пролив. В целом итог драмы, разыгравшейся в Дарданеллах, был таков: потери союзников составили около двухсот пятидесяти тысяч человек убитыми, пропавшими без вести, ранеными и искалеченными.

* * *

Коварная Немезида уже давно занесла меч над головой Уинстона. В мае 1915 года блистательный министр, любимец богов с оглушительным шумом рухнул вниз с политического олимпа. Конечно, он был повинен в неудаче, постигшей войска союзников в Дарданеллах, но цена, которую ему пришлось за это заплатить, намного превышала его вину. Удар, выбросивший Черчилля из седла, был так силен, что многие задавали себе вопрос, окажется ли он когда-нибудь вновь на коне.

Здесь нам следует вернуться немного назад, с тем, чтобы проследить, как судьба Черчилля была взаимосвязана с положением, в котором оказалось Соединенное Королевство, вступив в войну. События развивались на фоне политической стагнации, из которой с осени 1914 года тщетно пыталось выйти правительство Асквита. Ведь чтобы руководить военными действиями, нужна была твердая рука лидера, пользовавшегося авторитетом как у правительства, так и у военачальников, а этого-то как раз и недоставало премьер-министру Асквиту. А потому Уайтхолл и Вестминстер полнились слухами, в тлетворной атмосфере уловок и происков постоянно плелись интриги.

Вот почему формирование коалиционного правительства казалось неотвратимым. В самом деле, оно оздоровило бы ситуацию, объединив у власти консерваторов и либералов. И хотя Черчилль не задумывался об этом, создание такого правительства было для него крайне нежелательно. Ведь консерваторы были его заклятыми врагами, и в первую очередь их лидер — Бонар Лоу, шотландец, уроженец Ольстера, донимавший бедного Уинстона своим презрением и проявлявший в этой травле непреклонность торговца стальными листами, коим он и являлся до начала своей политической карьеры. И вот в середине мая 1915 года авторитет правительства оказался внезапно подорван двумя событиями — поражением союзнических войск в Дарданеллах и так называемым «скандалом с боеприпасами». Пресса развернула клеветническую кампанию против руководителей государства, обвинив их в том, что они будто бы посылали солдат на смерть, не обеспечив войска необходимым оружием и снарядами.

Основной удар пришелся, конечно же, по Черчиллю. 15 мая была принята отставка первого морского лорда, наделавшая много шуму. Вспыльчивый адмирал направил первому лорду адмиралтейства «всего лишь» девятое прошение об отставке, но на этот раз ни Черчилль, ни премьер-министр не смогли заставить его переменить решение. В правящих кругах государства такой поворот событий произвел эффект разорвавшейся бомбы и посеял панику. Для либералов, находившихся у власти, пробил час мучительного пересмотра политической позиции, жертвой которого стал Черчилль, ведь теперь формирование коалиционного правительства было неизбежно. А для консерваторов пробил час мести. Наконец-то у них появилась возможность свернуть шею этому ничтожеству, демагогу и карьеристу, недостойному потомку герцогов Мальборо, который пренебрег консерваторами, смешал их с грязью, предавал их в течение многих лет и снова предал совсем недавно в Ирландии, где он готов был пролить кровь верноподданных граждан!

С той минуты, когда правительство обратилось к консерваторам, Черчилль был обречен, ибо лидеры партии сразу же объявили Асквиту, что непременным условием их согласия войти в коалиционное правительство будет отставка первого лорда адмиралтейства и перевод его на низшую должность. Уинстон получил горький урок, преподнесенный ему коварной историей. По иронии судьбы для политика, так долго мечтавшего о коалиционном правительстве, которое возглавило бы государство, основываясь на согласии между партиями, осуществление заветного желания обернулось поражением...

17 мая его судьба была решена. Асквит дал ему понять, что он должен покинуть адмиралтейство. Потом были дни унижений, когда Уинстон в отчаянии изо всех сил старался удержаться на своем посту, прежде чем понял, что его безжалостно обрекли на забвение и ему остается лишь оплакивать свою горькую судьбу и скрежетать зубами от бессилия. Пост, которым его наказали, низший пост в правительстве, пост канцлера Ланкастерского герцогства — эта синекура ушедших на второй план политиков — полностью лишал Черчилля возможности принимать участие в управлении делами государства, несмотря на то, что он остался членом комитета по Дарданеллам, бывшего Военного комитета. Иными словами, «Уинстону бросили кость, но без мяса», как сказал его кузен, герцог Мальборо. И вот с завидным проворством вскарабкавшись по шесту с призом, Черчилль с грохотом сорвался с него, и, судя по всему, предоставлять ему вторую попытку никто не собирался. Вероятно, Уинстон потерпел поражение так же, как и его отец. Ведь и лорда Рандольфа в свое время обвиняли в том, что он предал свое дело и свой род. Выходит, карьера Уинстона закончилась?

В довершение этого унижения Черчилль чувствовал себя очень одиноким: когда с ним случилась беда, почти все его бывшие соратники от него отвернулись. Неудивительно, ведь занимая руководящие посты, он всюду совал свой нос, рассуждал обо всем, не сомневаясь в своей правоте, и тем самым многих выводил из себя — коллег и подчиненных, политиков и военных. В конце концов, даже самых преданных сторонников Черчилля все больше стали раздражать его резкие выходки и самодовольный вид дилетанта-всезнайки. Кроме того, Уинстон не желал признавать ошибок, цепляясь за свои прожекты и несбыточные мечты. Дарданеллы крепко засели в его голове. Наперекор всем и вся он вплоть до 1916 года ждал, что фортуна сменит гнев на милость и принесет ему успех, и тогда уже никто не будет сомневаться в его стратегическом гении. И даже потерпев полное поражение, он на протяжении долгих лет произносил пылкие речи в свою защиту, оправдывая свои действия и утверждая, что экспедиция в Дарданеллы была не чем иным, как «законной военной лотереей»[107].