Сергей Мельгунов - Мартовскіе дни 1917 года

• Название: Мартовскіе дни 1917 года
• Автор: Сергей Мельгунов
• Жанр: История
• Год: 1961

Историческое исследование известного русского историка посвящено Февральской Революции. Блестящая работа с источниками и бесценная возможность общаться с участниками исторических событий делают книгу интересной как для профессиональных историков, так и для любителей.

Текст в старой орфографии по парижскому изданию 1961 года

OCR boomzoomer 2007-2008 г.

---

[299]

См. мою книгу «На путях к дворцовому перевороту».

[300]

Версія о «генералах-измѣнниках», доведенная до полнаго абсурда в работѣ Якобія «Le Tzar Nicolas II et la Révolution» (издана была и по русски, при чем вызвала горячій протест Деникина в «Посл. Нов.»), просто не заслуживает разсмотрѣнія по существу в историческом повѣствованіи. Не всегда разобравшись в фактах, автор, так специфически их препарировал, что дошел до фантастической концепціи, по которой смерть Царя во имя торжества революціи явилась чуть-ли не результатом соглашенія лидеров думской оппозиціи и генералов.

[301]

Не служит ли это лишним доказательством того, что вопрос об отреченіи во Врем. Комитетѣ тогда не был еще поставлен ребром?

[302]

Первое сообщеніе о Вел. Князѣ, как о «верховном главнокомандующем», появилось в № 3 «Вѣстника» — уже послѣ того, как об этом сообщили совѣтскія "Извѣстія".

[303]

В телеграммѣ городского головы Тифлиса Хатисова, посланной Львову вечером 4-го с отчетом о состоявшемся у Вел. Кн. пріемѣ, говорится нѣсколько по-иному: «Я заявил — сообщал Хатисов — что широкія массы населенія Тифлиса привѣтствуют назначенніе Е. В. верховным главнокомандующим, но вмѣстѣ с тѣм вызывает много толкованій то обстоятельство, что приказ об этом издан Государем, а не Врем. Прав., в то время, когда Государь отрекся от престола. Верх. Главноком. на это сказал, что назначеніе послѣдовало до отреченія Государя от престола, и что вслѣд за этим Врем. Прав, санкціонировало это назначеніе, о чем председатель Совѣта министров уже увѣдомил Вел. Кн. и вошел с ним в непрерывныя сношенія ».

[304]

На Правительство сказывали давленіе военные и дипломатическіе представителя союзников. Бьюкенен передает, что он всячески отстаивал Н. Н. в разговорах с Милюковым.

[305]

Условія посылки этого письма изложены в моей книгѣ «Судьба имп. Николая II послѣ отреченія».

[306]

Депутаты, побывавшіе на фронтѣ, вынесли и иное впечатлѣніе. Солдаты говорили им: «Довольно с нас Романовых. Нам не нужно Великаго Князя. Пусть будет, кто угодно».

[307]

Дубенскому «очевидцы присяги» передавали, что Н. Н. был настроен «очень нервно» и что «его рука, подписывая присяжный лист, тряслась».

[308]

Ген. Врангель, со слов адъютанта в. кн. Н. Н. гр. Менгдена, с которым он встрѣтился на ст. Бахмач в момент проѣзда Н. Н. из Тифлиса в Могилев, изображает дѣлю так, что Н. Н. был уже предупрежден о рѣшеніи Врем. Правит. и ѣхал в Могилев с принятым рѣшеніем отказаться от главнаго командованія.

[309]

Насколько помнит Суханов, в Исп. Ком. вопрос об отставкѣ в. кн. Н. Н. спеціально не подвергался разсмотрѣнію. 6-го обсуждался лишь вопрос об отмѣнѣ его приказа по арміи.

[310]

В письмѣ, помѣченном 9 марта, Львов писал, что «народное мнѣніе рѣзко и настойчиво высказывается против занятія членами дома Романовых какой-либо государственной должности", поэтому «Вр. Пр. не считает себя в правѣ оставаться безучастным к голосу народа, пренебреженіе которым может привести к самым серьезным послѣдствіям". и просит В. Кн. «во имя блага родины» пойти навстрѣчу этим требованіям и сложить с себя ещё до пріѣзда в Ставку званіе верх. главнокомандующаго».

[311]

«Рад вновь доказать мою любовь к родинѣ, в чем Россія до сих пор не сомнѣвалась» — отвѣчал Н. Н.. указывая, что он не мог сдать верховное командованіе до приѣзда в Ставку, так как письмо Правительства получил 11-го марта, а пріѣхал в Ставку 10-го в 4 часа дня.

[312]

Выраженіем «контр-революціонности» Ставки могло служить то обстоятельство, что в Могилевѣ по примѣру Петербурга не сшибали царских «орлов» (кстати, они сохранились вплоть до захвата Ставки в ноябрѣ большевицкими бандами). Не у всѣх, конечно, было мужество противостоять этой революціонной мишурѣ. Ген. Половцев разсказывает, как он при выѣздѣ с новым военным министром на фронт, прежде всего самолично занялся вывинчиваніем в вагонѣ царских портретов, которые желѣзнодорожники забыли снять.

[313]

Нашумѣвшаго письма ген. Гурко, направленіям Царю в первых числах марта, мы коснемся в другой комбинаціи фактов. Этому письму бывшаго одно время незадолго перед революціей замѣстителя Алексѣева искусственно придали иной характер, чѣм оно имѣло в дѣйствительности и увидѣли в нем выраженіе реставраціонных вожделѣній генералитета.

[314]

Кн. Путятина — та самая, в квартирѣ которой происходила драматическая сцена с отреченьем в. кн. Михаила, — со слов своего рода знаменитого Пеликана (одесскаго гор. головы и виднаго члена Союза Русскаго Народа — за ним была замужем сестра Путятиной), разсказывает о существованіи плана, согласно которому кавалерійскій корпус гр. Келлера должен был занять Одессу, чтобы поддержать монархическое движеніе в Подолѣ и на Волыни. Вѣроятно, это отклик тѣх позднѣйших разговоров, которых нам придется коснуться. По выраженію ген. Половцова 3-й корпус в началѣ революціи невѣроятно «скандалил» и, слѣдовательно, не был силою, на которую мог опереться реставраціонный план, если бы он и существовал в реальности.

[315]

Ген. Селивачев в дневникѣ эту армію опредѣлил, как «сплошь состоящую из третьяго сословія — извозчиков, печников и т. п. Родзянко, ссылаясь на характеристику одного из военных корреспондентов, указывает, что командный состав перед революціей был проникнут «штатским духом и болѣе близок к интеллигенціи и ея понятіям».

[316]

Как раз этот «факт, смахивающій на анекдот», и вызывает сомнѣніе. Этот красочный гусар заимствован из статьи полк. Парадѣлова «Комсостав, его рост и значеніе в арміи» в с.-р. сборникѣ «Народ и армія», изданном в 18 г. Парадѣлов — автор, весьма мало заслуживающій довѣріе в смыслѣ точности сообщаемых фактов и способный к прямым измышленіям.

[317]

Депутаты указывали, что не только солдаты, но и офицеры «плохо представляют себѣ, что такое временное правительство, и что такое Учред. Собраніе».

[318]

Куропаткин в дневникѣ разсказывает, как в Нарвѣ был арестован адм. Коломейцев, собственноручно снимавшій красные банты с матросов, желая, чтобы на парадѣ 5 марта; всѣ были одѣты по формѣ. Борьба с «красными бантами» продолжалась еще долго, вызывая осложненія в арміи, и высшему начальству приходилось разъяснять, что во время революціи нельзя «придираться» к красным бантам: «зачѣм лѣзть на рожон и раздражать толпу» (резолюція пом. воен. мин. Новицкаго 11 апрѣля по поводу столкновеній на румынском фронтѣ). Эти атрибуты настолько вошли к сознаніе, что ими стали украшать даже иконы.

[319]

К числу «неправильных толкованій событій» относилось объясненіе акта отреченія «доброй волей» Императора.

[320]

«Относительно того, что надо кончать войну, что они устали, мы слышали только в одном полку. Это вновь сформированный полк, и, пока он еще не войдет в общую колею, нѣт сплоченности и спаянности».

[321]

К династіи, по наблюденіям французскаго наблюдателя Легра, на Зап. Фронтѣ большинство солдат равнодушно.

[322]

Керенскій говорит, что представители Думы, т. е., Временнаго Комитета, на фронтѣ не имѣли успѣха. Для марта это, очевидно, было не так.

[323]

Как попал этот «дневник» в архив «Октябрьской революціи» неизвѣстно. Комментатор называет автора его «умным и разcчетливым классовым врагом».

[324]

В рядѣ мѣст на фронтѣ о переворотѣ узнали из нѣмецких «плакатов». Так было 3 марта в дивизіи ген. Селивачева. Там нѣмцы бросали особыя бомбы с прокламаціями. Были мѣста, гдѣ подчас недѣлю и больше к окопах жили еще только слухами.

[325]

Автор приводит, как примѣр недовѣрія, отказ приносить присягу — подозрѣвают, что она подложная, вслѣдствіе того, что не было подписи Гучкова (в другом мѣстѣ требовали подписи Родзянко). Смущало имѣвшееся в текстѣ слово «государство», гдѣ обязательно должен быть «государь», а «государь» непремѣнно самодержец. Один из батальонов грозил захватить пулеметы и разстрѣлять тѣ части, которыя будут присягать. (На Сѣверном фронтѣ возбуждало опасеніе требованіе подписи под присягой).