Александр Кушнир - Хедлайнеры

• Название: Хедлайнеры
• Автор: Александр Кушнир
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-367-0058

Их обожают миллионы поклонников. Они собирают стадионы. Их имена пишут на афишах самыми крупными буквами. Они – хедлайнеры.

---

“Фирма грамзаписи перестала существовать после кризиса, и расставание с ней не стало такой трагедией, как, скажем, для бедной Мэрайи Кэри”, – на эту болезненную тему Илья даже пытался шутить. В скобках заметим, что если бы не прорыв дебютного альбома Земфиры, дело вообще могло скатиться к финансовому банкротству самой популярной рок-группы страны.

Все эти неурядицы, усиленные пиратской трансляцией “Необыкновенного концерта”, произошли крайне не вовремя. Через три месяца группа планировала сыграть “Обыкновенный концерт” в спорткомплексе “Олимпийский”. К этому событию мы должны были подойти единой командой. Должны… Только команда распадалась прямо на глазах. На ровном месте.

“Отмазываться за ПРОКОЛЫ менеджмента в очередной раз мне ой как не хочется, – писал Лагутенко Бурлакову после трансляции “Необыкновенного концерта”. – Про специфику страны и т.п. я уже все знаю… У тебя нет ни власти, ни денег бороться с кем-нибудь здесь. Так вот, значит, нужно по-советски уметь договариваться. Это не так сложно – если есть силы и желание, конечно”.

…Первым шагом в рекламной кампании концерта в “Олимпийском” должна была стать продажа музыкантами “Троллей” билетов. Мы изначально планировали сделать из этого супершоу с участием Лагутенко в роли кассира. Недолго думая, я нагнал к кассам “Олимпийского” десяток телекамер – чтобы запустить в эфир репортажи про очередную победу рокапопса.

За полчаса до начала “билетного шоу” выяснилось, что Илья в “Олимпийский” не приедет. Почему – непонятно. Узнав эту новость, я долго ругался матом. Потом взял себя в руки и пошел работать. Мне было чем заниматься. Фанаты брали кассы штурмом, а верные солдаты рокапопса Женька Сдвиг и Юра Цалер выполняли вместо Лагутенко функции кассиров.

В это время телевизионщики мерзли на январском морозе, а мне приходилось выкручиваться и врать журналистам. Глядя в эти самые телекамеры. Отвечая на вопрос: “А где же Илья?”, я говорил, что лидер “Троллей” сидит в специальном помещении в глубине касс, куда никого не пускают. Мол, там он ставит автографы на VIP-билетах. Кто-то верил, кто-то не очень. “Да и был ли Лагутенко? Может, Лагутенко-то и не было?” – захлебывались в догадках газеты на следующий день.

В тот же день состоялась экзотическая пресс-конференция в лекционном зале журфака МГУ, на которой мне приходилось отстреливаться вместе с Бурлаковым, Сдвигом и Цалером. Весело нам в тот момент точно не было. Стало очевидно, что в тандеме Лагутенко–Бурлаков происходят тектонические сдвиги, причем в какую сторону осуществляется движение, было пока непонятно.

Дальнейшие события и вовсе вышли из-под контроля. За пару недель до “Обыкновенного концерта” мне удалось организовать прямой эфир “Троллей” на канале НТВ, где в передаче Диброва “Антропология” группа могла сыграть фрагмент программы и несколько раз проанонсировать концерт. Я полагал, что участие в этой передаче позволит нам продать пару тысяч билетов. Но Илья идти в эфир категорически отказался.

В новой квартире Бурлакова на Киевской нами было устроено некое подобие комсомольского собрания, на котором Илья еще раз отказался от участия в телепередаче. По всей вероятности, у него с Дибровым была какая-то идеологическая несовместимость. Это была не прихоть Лагутенко. Это была его позиция. Жабры рвались со страшной силой, и я начал понимать, что наш корабль перестал быть управляемым.

…На концерте в “Олимпийском” аншлага не было. Партер смотрелся неплохо, но реально народу собралось чуть больше половины зала. Это произошло по нескольким причинам.

Во-первых, категорически нельзя было играть два сольника в Москве с промежутком менее чем в полгода. Напомню, что “Необыкновенный концерт” состоялся в столице около пяти месяцев назад.

Во-вторых, в апреле “Олимпийский” был свободен для концертов только по вторникам, а собрать в будний день аншлаг здесь всегда сложно.

В-третьих, у мероприятия толком не было коммерческого спонсора, что влечет за собой определенные последствия. Когда организаторы подсчитали убытки, они оказались оглушительными. Но ясно стало только одно – жить тандему “артист–продюсер” оставалось считанные дни.

В этот момент на уставших после многомесячного тура “Троллей” свалилась поездка на “Евровидение-2001”. Весь процесс подготовки к конкурсу сопровождался какими-то чудовищными тайнами, смысла которых я не понимал.

Чтобы ощутить маразм ситуации, можно вспомнить, что за месяц до начала конкурса никто в дирекции общественных связей ОРТ не мог предоставить информации, кто будет выступать от России. Это происходило в то время, когда весь цивилизованный мир мог зайти на сайт конкурса и узнать, что 12 мая в Копенгагене “Мумий Тролль” исполнит песню “Lady Alpine Blue”.

“На вопросы о том, действительно ли группа едет на „Евровидение“, я не отвечаю, – говорил журналистам Бурлаков. – Потому что ничего об этом не знаю. ОРТ все это устраивало, поэтому все вопросы к ним. А мне это вообще неинтересно”.

Таких болезненных комментариев Бурлаков не давал давно. Как выяснилось впоследствии, накануне ответственного конкурса волновался не только он.

“Мы нервничали, что-то там не катило, как надо, – вспоминает о периоде подготовки к “Евровидению” гитарист Юра Цалер. – Потом, во время репетиции, пошла накрутка, слово за слово… Короче, Илья договорился до того, что брякнул: „Да я за вас всех ДУМАЮ!“”

В таком взвинченном состоянии рассчитывать на какие-то серьезные результаты было несерьезно. В итоге “Тролли” заняли в Копенгагене двенадцатое место, по сути, ничем глобальным не запомнившись.

Когда я написал уехавшему в Лондон Илье небольшое человечное письмо, посвященное нашим медийным планам, то получил резкий ответ: “Я хочу, чтобы меня избавили от неудовольствия самому отказываться от интервью. Меня абсолютно устраивает сейчас отсутствие всякой пресс-поддержки… Дайте мне все отдохнуть немного. До осени меня вообще ничего не интересует”.

Как выяснилось впоследствии, психологически истощенный Лагутенко просто собирался с мыслями. А мысли его были направлены в сторону свободного плавания. И в какой-то момент Илья решил, что его отношения с собственным менеджментом себя исчерпали.

Где-то в конце лета на сайте “Троллей” я с немалым удивлением обнаружил следующую информацию: “В администрации группы „Мумий Тролль“ произошли изменения. Нам пришлось распустить текущий штат и приступить к серьезному обсуждению кандидатур и методов функционирования, которые смогут полностью удовлетворять непредсказуемый творческий процесс, в котором на данный момент находится группа. Меня и Леонида Бурлакова связывают давние приятельские связи, но жертвовать интересами коллектива в угоду личной истории – не в моем стиле”.

Это был сильный поступок. И какой ценой он дался Лагутенко, можно только догадываться. Я думаю, здесь уместно напомнить, какую роль сыграл Бурлаков в формировании у Ильи “психологии победителя” – в тот самый пикантный момент, когда Лагутенко сидел в Лондоне фактически без средств к существованию.

Бурлаков оказался тем единственным человеком, который поверил в Илью и вложил свои сбережения в новый “Мумий Тролль”. Порой Леню не по-детски заносило на обочину, но он планомерно вел “Троллей” к новым победам и новым вершинам. На шестой год совместной работы Лагутенко почувствовал, а затем осознал, что вершины у него с Бурлаковым в общем-то разные. Да и дороги к ним тоже разные. И принял волевое решение о разрыве отношений.

Примерно в этот период лидер “Троллей” встретился в Лондоне с корреспондентом русскоязычного журнала “Q”. Тот номер в печать так и не пошел, но интервью Лагутенко у меня каким-то чудом сохранилось. Там, в частности, были такие настроения: “Мне пришлось расстаться с моим менеджментом, потому что наши отношения зашли в тупик. Я понял, что нужно начинать с белого листа, доверившись только собственным ощущениям”.

На тему произошедших внутри группы “Мумий Тролль” метаморфоз Илья чуть позднее заметил следующее: “Взаимоотношения между людьми могут рано или поздно заканчиваться. Иногда их лучше не затягивать, особенно когда такое решение взаимоприемлемо с обеих сторон. Это болезненно, как и любая перестройка в жизни, но лучше все-таки думать о будущем”.

…Лагутенко вернулся в Москву через полгода. Мы встретились с ним накануне “Концерта для фанов”, который должен был состояться в здании кинотеатра “Мир „Кинотавра“” на Цветном бульваре. Усевшись в ароматной кофейне, я показал Илье папку с анонсами мероприятия, внутри которых затесался текст из нового русскоязычного журнала “New Musical Express”.

Прочитав эту публикацию, Лагутенко поинтересовался, почему напротив даты концерта “Троллей” не стоит надпись “sold out” – мол, все билеты проданы. Илья был прав: в традициях “NME” такая надпись уже более пятидесяти лет автоматически означала аншлаги. Тем более что все билеты на этот концерт “Троллей” непостижимым образом разлетелись еще год назад. С некоторым опозданием я осознал, что для Ильи этот “sold out” действительно важен. По-видимому, ему очень хотелось, чтобы все, что делается вокруг “Троллей”, соответствовало добротному европейскому уровню.