Автор неизвестен - Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)

• Название: Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)
• Автор: Автор неизвестен
• Жанр: Древневосточная литература

---

Цзинцзи не появлялся, и Чэнь Третий стал сватать Айцзе торгового гостя господина Хэ. Было этому хучжоускому купцу уже за пятьдесят, ворочал он тысячами лянов серебра, торгуя шелками и парчой. Его-то и подговорил Чэнь Третий пригласить Айцзе, но ее сердце было отдано Цзинцзи. Она всякий раз отказывала ему ссылаясь на плохое самочувствие. Хань Даого выходил из себя. А купец Хэ тем временем обратил внимание на высокую, с овальным, как тыквенное семечко, смуглым лицом Ван Шестую, на ее подведенные брови, удлиненные накладные букли, а особенно на ярко-красные губы и сверкающие, как звезды, смазливые глаза. Она показалась ему женщиной весьма кокетливой и игривой. Он выложил лян серебра, выпил у них вина и остался на ночь с Ван Шестой. Хань Даого удалился спать в другое помещение. Айцзе не показалась купцу.

С тех пор раз в два-три дня наведывался торговец к Ван Шестой, а выходил от нее веселый и разгоряченный, будто его на горящие угли сажали. Немало денег выудил у него Хань Даого.

Больше десяти дней не появлялся Чэнь Цзинцзи. Айцзе тосковала. Каждый день, ей казалось, тянулся целых три осени, каждая ночь — не меньше пол-лета. Она страдала от «глаза», что у «дерева», от «сердца», что ниже «поля»[13]. Наконец, она послала в город вышибалу. Подошел он к дому начальника гарнизона Чжоу и стал ждать. Через некоторое время показался слуга Цзян.

– Что с господином? — спросил его потихоньку вышибала. — Почему он к нам не заглядывает?

– Нездоровится ему, — отвечал Цзян. — Никуда из дому не отлучается.

Вышибала доложил Айцзе. После совета с Ван Шестой они купили пару свиных ножек, пару жареных уток, две свежих рыбы и коробку печенья. Айцзе у себя в тереме растерла тушь и, разложив украшенную цветами бумагу, написала письмо. Короб с подарками и письмо были переданы вышибале.

– Постарайся повидаться с самим господином Чэнем, — наказала Айцзе. — Ему в руки передай да ответа дождись.

Вышибала спрятал за пазуху послание и с подарками отправился в город. Не будем говорить, как он туда добирался.

Перед домом начальника гарнизона Чжоу он присел у придорожной каменной террасы и стал ждать. Из дому вышел слуга Цзян.

– Мне самого господина Чэня надо повидать, — заговорил посыльный. — Я подарки принес, и дело есть. Я тут обожду, а ты доложи.

Слуга удалился. Немного погодя из дому с беспечным видом, покачиваясь, вышел Цзинцзи. Время стояло жаркое — пятая луна[14], и Цзинцзи был в креповом легком халате и шапке с ребристым верхом, украшенной золотой шпилькой. На ногах у него были летние туфли и светлые чулки.

– Как ваше драгоценное здоровье, сударь? — низко кланяясь, спросил вышибала. — А меня к вам Хань Айцзе послала. Просила письмо передать и подарки.

– Как себя чувствует барышня? — беря письмо, спросил Цзинцзи.

– Она грустит, сударь, — говорил посыльный. — Вы так давно ее не навещали. Просила вам низко кланяться. Как скоро вы собираетесь навестить нас, сударь?

Цзинцзи распечатал конверт и стал читать.

«Возлюбленному моему господину Чэню

с нижайшим поклоном от ничтожной наложницы Хань Айцзе.

Милостивый Государь!

С того момента, как я перестала лицезреть Вас, моим сердцем овладела неизбывная тоска. Душа моя терзается постоянною думой о Вас. Вы удостоили меня обещанием встречи, и, к двери прислонясь, я застыла на месте, пристально вглядываясь вдаль. Однако Вы снизошли до моей убогой хижины. Я посылала вышибалу справиться о Вас, но он вернулся ни с чем. Дошел до меня слух, будто Вы недомогаете, чем я сильно опечалена и отчего не нахожу утешения. Я терзаюсь наяву и во сне, что нет у меня крыльев, на которых я прилетела бы к Вашим стопам. У Вас же, сударь, рядом очаровательная любящая супруга. Разве Вы хотя бы вспомнили обо мне, наложнице! Меня Вы выплюнули словно косточку плода. К сему прилагаю короб со съестным, весьма скромным, к чаю. Надеюсь, Вы примите скромные знаки внимания, а равно и искреннее пожелание скорейшего выздоровления. О своей любви распространяться не стану.

Р.S. Посылаю мешочек для благовоний из узорной парчи с изображением пары неразлучных уток и прядь волос как выражение моих сердечных чувств.

Ваша ничтожная наложница Айцзе

с поклоном посылает в середине лета двадцатого дня».

Цзинцзи прочитал письмо и рассмотрел мешочек с прядью ее волос. На нем выделялись пара уточек-неразлучниц и надпись:

«Его милости возлюбленному господину Чэню».

Цзинцзи сложил письмо и вместе с мешочком спрятал в рукав.

Около их дома находился кабачок. Туда он и велел слуге Цзяну проводить посыльного от Айцзе.

– Угости его вином, — наказал Цзинцзи. — А я пока ответ напишу. Подношения ко мне в спальню отнесешь. Если матушка спросит, скажи: приказчик Се, мол, из кабачка прислал.

Слуга незамедлительно понес в дом подношения, а Цзинцзи проследовал к себе в кабинет, где тайком написал ответ и запечатал в пакет вместе с пятью лянами серебра. Потом он направился в кабачок.

– Тебя угостили? — спросил он посыльного.

– Благодарю вас, сударь, за доброе вино, — отозвался вышибала. Я сыт и мне пора в путь.

Цзинцзи вручил ему пакет с ответом и серебром.

– Поблагодари от моего имени барышню Айцзе. — наказал он. — А пять лянов серебра ей на расходы сгодятся. Дня через три я сам ее навещу.

Вышибала спрятал пакет и стал спускаться вниз. Цзинцзи проводил его за дверь кабачка.

Когда Цзинцзи вошел в спальню, Гэ Цуйпин встретила его вопросом:

– Кто это тебе прислал?

– Толстяк Се, приказчик, узнал, что мне нездоровиться, гостинцы собрал.

Цуйпин поверила мужу, и они решили утку, рыбу и свиные ножки отнести в задние покои Чуньмэй, для чего к хозяйке с подносом была послана служанка Цзиньцянь.

У Чуньмэй тоже не возникло никаких подозрений, когда ей сказали, что это из кабачка от приказчика, но не о том пойдет речь.

А пока расскажем о вышибале. Воротился он на пристань вечером и тут же вручил пакет Хань Айцзе. Она при свете лампы распечатала его и принялась читать.

Ответ гласил:

«Моей любимой Хань Пятой с поклоном отвечает Цзинцзи.

Милостивая Государыня!

Вы удостоили меня посланием и щедрыми дарами, за что выражаю Вам мою сердечную благодарность. Я постоянно помню о тех усладах, той пылкой любви, которую Вы мне подарили. Памятуя о нашем уговоре, я жаждал свидания с Вами, но из-за непредвиденного недомогания моего пришлось Вас разочаровать в Ваших ожиданиях. Мне доставили огромное удовольствие любезно присланные Вами яства и искусно вышитый мешочек, за что я Вам бесконечно благодарен и признателен. Дня через два-три обо всем поговорим с глазу на глаз.

Р.S. Дабы как-то выразить мое почтение, шлю пять лянов серебра и набивной платок. Искренне надеюсь, что придутся Вам по душе.

С поклоном Цзинцзи».

Айцзе прочла письмо, потом стала разглядывать платок. На нем было написано четверостишие.

Оно гласило:

Мой сучжоуский платок причудлив узором.
Четкой кисти мазок, изящный и скорый.
Полон сладостных чувств Хань Пятой в подарок.
Пары фениксов пусть союз будет жарок.

После чтения стихов Айцзе отдала пять лянов серебра Ван Шестой. И мать и дочь с нескрываемой радостью стали ждать приезда Цзинцзи, но не о том пойдет речь.

Да,

С гостем любезным
беседу вовек не нарушу.
С другом сердечным
вдвоем лишь отводим мы душу.

Тому свидетельством стихи:

Сердечные думы бумаге она поверяла,
Писала красавица — дух ее в высях парил.
В руке ее ловкая кисть трепетала, порхала.
Пойми: это крик приглушенный души ее был.

Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.

ГЛАВА ДЕВЯНОСТО ДЕВЯТАЯ

ПЬЯНЫЙ ЛЮ ВТОРОЙ ОБРУШИВАЕТСЯ С БРАНЬЮ НА ВАН ШЕСТУЮ.
РАЗГНЕВАННЫЙ ЧЖАН ШЭН УБИВАЕТ ЧЭНЬ ЦЗИНЦЗИ.

Изречения гласят:

Все огорченья наши, все волненья —

От неуменья перенесть лишенья.

При пораженье не теряй терпенья,

Глядишь — и низойдет к тебе прозренье.

Наставит слово Будды нас в морали,

Конфуций держит от вражды подале.

Желает каждый жизни бестревожной,

Но век прожить беспечно невозможно.

Так прошло еще два дня, а на третий приходилось рождение Чэнь Цзинцзи. Чуньмэй в его честь устроила пир в дальней зале. Веселились всем домом целый день.

– Давно я на пристань не заглядывал, — сказал он на следующее утро Чуньмэй. — Делать мне сегодня нечего, надо съездить в кабачок. И счета пора подвести, и от жары отдохнуть. Я скоро вернусь.

– Возьми паланкин, — посоветовала Чуньмэй. — Легче будет добираться.

Чуньмэй велела двоим солдатам нести паланкин, а слуге Цзяну сопроводить Цзинцзи в кабачок на пристань, однако не станем говорить, как они туда добирались.

Было уже за полдень, когда Цзинцзи вышел из паланкина и проследовал в кабачок. Его встретили приветствиями оба приказчика.