Автор неизвестен - Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)

• Название: Цветы Сливы в Золотой Вазе или Цзинь, Пин, Мэй (金瓶梅)
• Автор: Автор неизвестен
• Жанр: Древневосточная литература

---

– Не так много, – ответил Симэнь. – Насколько я знаю, правителем Кайфэнского управления ныне поставлен Ян Ши – из подопечных государева наставника Цая, а тот пользуется расположением Сына Неба, как и родственник моего свата – командующий придворной гвардией Ян. Если одарить обоих, они поговорят с правителем Ян Ши, и тот не посмеет им перечить и замнет любое дело, каким бы серьезным оно ни было. Прежде всего надо задобрить наставника Цая. Командующий Ян – мне сродни, и вряд ли примет подношения.

Пинъэр пошла в спальню, вынула из сундука шестьдесят крупных слитков серебра общим весом в три тысячи лянов и передала их Симэню на подкуп властей.

– Зачем же так много? – сказал он. – И половины будет достаточно.

– Что останется, возьмите себе. У меня за кроватью четыре расписанных золотом сундука полны парадных придворных одежд, расшитых змеями и драконами. Там нефритовые пояса и роскошные шапки со шнурами, кольца и подвески, запястья, драгоценные камни и безделушки. Их я тоже отдам вам на хранение. Поставьте их у себя, а когда мне понадобятся, вернете. Я ведь и о своем будущем подумать должна. За ним пойдешь, горя не оберешься. Из трех кулаков четырех рук никак не выкроить. А то дождешься – и эти вещи отберут. По миру муж пустит, и голову негде будет преклонить.

– Ну, а если брат Хуа вернется? – спросил Симэнь. – Спросит про имущество, что ему скажешь?

– Это мне покойный свекор собственными руками передал. Муж ничего не знает. Перенесите их себе на хранение, прошу вас.

– Тогда я пойду, слуг позову.

Симэнь побежал домой и стал держать совет с Юэнян.

– Серебро пусть слуги в коробках перенесут, – посоветовала Юэнян. – Сундуки и корзины через улицу таскать нельзя. Соседи увидят. Надо, по-моему, вот что сделать: подождать, пока стемнеет, и через стену передать. Так безопаснее будет.

Симэню совет понравился, и он велел слугам Лайвану, Дайаню, Лайсину и Пинъаню перенести в продуктовых коробках три тысячи лянов серебра.

Наступил вечер и взошла луна. Пинъэр с помощью Инчунь и Сючунь поставила у стены стол и скамейку и вынесла сундуки. Симэнь, которого сопровождали только Юэнян, Цзиньлянь и Чуньмэй, подставил лестницу и разложил на гребне стены войлок. Ему передавали сундук за сундуком. Все перетащили в спальню Юэнян.

Тебя это удивляет, читатель? Да, раз решил разбогатеть, иди на риск.

О том же говорят и стихи:

Богат и знатен тот, кто одарен удачей,
Но почести и выгода грозят бедой.
Всегда свершается судьбой назначенное,
Но силой не возьмешь, не данное судьбой.

Так и не узнали соседи, сколько шелков, ювелирных изделий, драгоценных камней, золота и серебра приобрел тогда Симэнь Цин. В ту же ночь увязали вьюки, написали свату Чэню письмо и отправили в Восточную столицу слугу.

С зарею выходил он на большую буроватого цвета дорогу, на закате шел по багровой вечерней пыли[4]. Добравшись, наконец, до столицы, слуга передал командующему придворной гвардией Ян Цзяню письмо и подарки, чтобы тот вручил их члену Тайного совета государеву наставнику Цай Цзину и попросил последнего дать указание правителю Кайфэнского управления Яну. Звали этого правителя Ян Ши, по прозванию Гуйшань. Был он уроженцем уезда Хуннун в провинции Шэньси. В год гуй-вэй[5] получил высшую ученую степень цзиньши[6] и занял пост в Высшей кассационной палате, потом был продвинут в правители Кайфэнского управления. Честный и бескорыстный это был сановник. К тому же экзаменовал его в свое время сам государев наставник Цай. Да и Ян Цзянь обладал властью при дворе. Как тут устоять?!

Симэнь ночью послал с письмом гонца к Хуа Цзысюю, в котором уведомлял его: поддержкой, мол, заручились, так что на допросе говори – все наследство прожито, ничего не осталось, кроме, мол, домов и земли.

Пришел день аудиенции правителя. Ян Ши вошел в залу. Чиновники всех шести служб[7] застыли в ожидании распоряжений.

Только поглядите:

 Он службу несет бескорыстно и честно, разумно, без спешки решает дела. К подвластным всегда милосерд и состраданья исполнен. Он, правду отделив от лжи, рассудит справедливо и захват чужих угодий, и всякую тяжбу о земле. Будь ссора, избиение иль распря, он прежде выявит виновных и лишь потом выносит приговор. В час досуга он гостя игрой на цитре услаждает. Правитель, он мнением народа дорожит. Пусть он и сановник, столичный вельможа, он стал родным отцом и матерью народу своему.

Из тюрьмы привели Хуа Цзысюя и других арестованных. Они опустились на колени.

– Куда делось состояние? – спросили Цзысюя.

– Все ушло на похороны его светлости дядюшки, на свершение панихид, – бормотал Цзысюй. – Остались только два дома и земельный участок. Остальное имущество было разделено.

– Состояние придворного учету не поддается, – заявил Ян Ши. – Что легко добывается, то легко и проживается. Коль скоро состояния как такового уже не существует, властям в Цинхэ предписывается произвести оценку обоих домов и земли. Вырученные от их продажи деньги разделить между Хуа Цзыю и остальными истцами.

Истцы попытались было заикнуться о серебре, но их прервал выведенный из себя правитель Ян:

– Мало вас били?! – воскликнул он. – После кончины его сиятельства придворного евнуха Хуа молчали, а теперь задним числом волокиту решили затевать, да? Казенную бумагу и тушь изводить?

Цзысюя отпустили, даже не подвергнув избиению. В уездную управу Цинхэ было направлено распоряжение оценить дома и землю, но не о том пойдет речь.

Как только слуга Лайбао узнал приговор, он ночью же пустился в обратный путь и доложил обо всем Симэню. Весть об освобождении Цзысюя по милости правителя Яна его сильно обрадовала.

Пинъэр снова пригласила к себе Симэня, чтобы дать ему серебра на покупку дома.

– Ведь скоро я буду принадлежать тебе, – добавила она.

Симэнь стал советоваться с Юэнян.

– Во сколько бы власти ни оценили эти дома, – рассудила Юэнян, – я тебе в дело ввязываться не советую. Купишь дом, а потом у хозяина подозрения возникнут. Что тогда?

Симэнь принял к сведению мнение жены.

Через некоторое время вернулся Цзысюй. Управа поручила помощнику уездного правителя Юэ определить цену обширной городской усадьбы дворцового смотрителя Хуа, расположенной в переулке Покоя и Радости, примыкающем к Большой улице. Она была оценена в семьсот лянов и продана Ванам из рода императорских родственников. Поместье за Южными городскими воротами приобрел за шестьсот пятьдесят пять лянов столичный воевода Чжоу Сю. Оставался городской дом, в котором жили хозяева, оцененный в пятьсот сорок лянов, но к нему не смели подступиться, потому что находился он по соседству с Симэнь Цином.

Хуа Цзысюй не раз посылал слугу, но Симэнь отказывался, ссылаясь на отсутствие денег. Время шло. В управе торопились оформить бумаги и закрыть дело, а нужной суммы все не набиралось. У Пинъэр лопнуло терпение, и она направила к Симэню тетушку Фэн, чтобы та попросила его взять пятьсот сорок лянов из отданного ему на хранение серебра и приобрести на них дом. Симэнь так и сделал, внеся деньги в управу. Истцы получили серебро и подписали документы, которые и были тотчас же отправлены столичному начальству. Тысячу восемьсот девяносто пять лянов поровну поделили между собой Хуа Цзыю и остальные наследники, а Хуа Цзысюй после тяжбы остался гол как сокол – ни денег, ни домов, ни поместья. И от серебряных слитков на три тысячи лянов, что хранились в сундуках, даже и след простыл.

Расстроенный Цзысюй попытался было узнать у Пинъэр, сколько серебра она отдала Симэню и сколько осталось, чтобы собрать как-нибудь на покупку дома, но Пинъэр обрушилась на него с бранью и ругалась несколько дней подряд.

– Хм! Вот оборотень! Тебе не до дела было, бестолочь! Дом бросил, с девками возился. А когда под тебя подкопались да в тюрьму бросили, тогда ты просить стал, чтоб я покровителей тебе отыскала. А я ведь женщина! Мне и порог переступать не полагается – крылья подрезаны. Что я понимаю, кого знаю? Где мне доброжелателей искать? Будь я железная – все одно не накуешь гвоздей. И из-за тебя унижалась – господ упрашивала, да что из того проку. Кто ж тебя из беды выручать будет, когда ты ни с одним солидным человеком знакомства не завел? Спасибо, сосед Симэнь Цин по старой дружбе за тебя похлопотал, в столицу слугу снарядил. Не поглядел, что стоит холод, ветер воет. И вот, только тебя вытащили, едва ты на ноги встал, и уж с жены отчет требуешь? Зажил чирей – и про боль забыл, из могилы вылез – про серебро вспомнил? Свое потребовал? Ты ж собственноручно мне писал. Твои письма у меня хранятся. Думаешь, стала б я без твоего на то согласия серебро трогать, покровителей одаривать? Чтоб меня ж потом в хищении обвиняли?

– Да, я писал, – подтвердил Цзысюй. – Но я надеялся, останется хоть немного… купить дом и на жизнь. А теперь что ж, кулаки считать?