Джин Вулф - И явилось новое солнце

• Название: И явилось новое солнце
• Автор: Джин Вулф
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2000
• ISBN: 5-04-005564-1

Если вы держите в руках эту книгу, значит, рукопись Северьяна, бывшего подмастерья гильдии палачей, достигла своей цели, чудесным образом преодолев преграды пространства и времени. Читателю, в чьих руках она окажется, представляется уникальная возможностьпройти бок о бок с ее главным героем трудный и опасный путь, пережив неповторимые приключения. В красочном фейерверке удивительных событий Северьян не раз оказывается во Времени после собственной смерти или же задолго до своего рождения. И если у историинет конца, то, может быть, это – начало?

---

Вместо этого я угодил в стаксель и заскользил по простору его серебряной поверхности. Он и казался одною лишь поверхностью, сплошным светом, ибо телесности в нем было не больше, чем в шепоте. Он развернул меня, распростер и сбросил, заставив крутиться и вертеться, как ветер осенний лист, на палубу.

Точнее, на одну из палуб, поскольку я никак не мог убедиться в том, что палуба, на которую я вернулся, была той самой, откуда я отправился в полет. Я лежал на ней, пытаясь отдышаться – хромая нога мучительно ныла – и почти не удерживаемый притяжением корабля.

Я дышал все так же часто и тяжело и даже еще чаще и после сотни таких жадных вдохов понял, что моя воздушная оболочка больше не способна поддерживать во мне жизнь. Я попытался подняться. Хоть я уже почти совсем задохнулся, это оказалось даже слишком легко – я чуть было не уплыл вверх снова. Крышка люка находилась в каком-нибудь чейне от меня. Я доковылял до нее, распахнул ее последним усилием и захлопнул за спиной. Внутренняя дверь открылась словно сама собой.

Сразу же мне стало легче дышать, будто свежий ветер ворвался в затхлую темницу. Выйдя в коридор, я в спешке снял ожерелье и некоторое время стоял, вдыхая холодный чистый воздух, совершенно не понимая, где нахожусь – лишь с блаженством осознавая, что я снова внутри, на борту корабля, а не мотаюсь, как обломок кораблекрушения, между его парусами.

Коридор был узкий и светлый, освещенный до боли в глазах голубыми световыми пятнами, которые медленно перемещались по его стенам и потолку, мигали и, казалось, таращились внутрь коридора, вовсе не являясь его частью.

Ничто не ускользает из моей памяти, если только я не в обмороке или в полуобморочном состоянии; я вспомнил весь путь от моей каюты до люка, через который я выбрался на палубу, и этого коридора в нем не было. Те коридоры были разукрашены, как гостиные замков, увешаны картинами, с полами, натертыми до блеска. Здесь бурое дерево палубы сменил зеленый ковер, похожий на травяной, который мелкими зубчиками цеплялся за подошвы моих сапог, так что мне казалось, будто эти маленькие сине-зеленые лезвия и вправду стальные.

Передо мною встал выбор, и выбор не из приятных. За мной был люк. Я мог снова выйти наружу и искать по всем палубам свою часть корабля. Или же я мог двинуться по этому широкому проходу и поискать ее изнутри. Недостаток последнего заключался в том, что я легко мог потеряться во внутренностях корабля. Но разве это хуже, чем потеряться в снастях, как это недавно произошло со мной? Или в бесконечном пространстве между солнцами, как это едва не случилось только что?

Я стоял у люка в нерешительности, пока не услышал голоса. Они напомнили мне о том, что мой плащ все еще самым забавным образом завязан полами на поясе. Я развязал его и едва успел это сделать, как люди, чьи голоса я услышал, показались в конце коридора.

Все они были вооружены, но общее между ними на этом кончалось. Один из них выглядел вполне обыкновенным человеком, каких можно каждый день увидеть в доках Нессуса. Другой принадлежал к роду, которого я никогда не встречал в моих путешествиях, высокий и осанистый, как экзультант, с кожей не розовато-коричневого цвета, какой мы гордо именуем белым, а действительно белой, точно пена, и такими же белыми волосами. Третьей была женщина, ростом лишь чуть пониже меня, а в руках и ногах крепче всех женщин, которых я только видел. За этой троицей, как бы гоня их перед собой, высился рослый человек в сплошном доспехе.

Думаю, они прошли бы мимо меня без единого слова, если бы я захотел, но я вышел на середину коридора, заставив их остановиться, и объяснил свое затруднение.

– Я уже доложил, – сказал человек в доспехах. – За тобой явится кто-нибудь или меня отправят с тобой. Пока ты должен пойти со мной.

– А куда вы идете? – спросил я, но он уже отвернулся, подав знак двум мужчинам.

– Идем, – сказала женщина и поцеловала меня. Это был недолгий поцелуй, но в нем чувствовалась грубая страстность. Она взяла меня за руку, сильно, по-мужски.

Простой матрос, который на деле вовсе не был так уж прост – открытое и, можно сказать, симпатичное лицо и светлые волосы южанина, – сказал:

– Надо идти, а то как они узнают, где тебя искать – если тебя вообще ищут. Впрочем, сдается мне, ты немного от этого потеряешь.

Он говорил на ходу, через плечо, а женщина и я следовали за ним по пятам.

– Может быть, ты сможешь мне помочь? – спросил беловолосый.

Я подумал, что он узнал меня; и, чувствуя, что сейчас мне нужны все союзники, какими я только смогу обзавестись, я обещал, что помогу, если это в моих силах.

– Во имя любви Данаид, тише! – сказала ему женщина, а у меня спросила: – Оружие есть?

Я показал ей мой пистолет.

– С этим здесь надо поосторожнее. Можешь убавить его мощность?

– Уже убавил.

У нее и у остальных были каливеры – ружья, похожие на фузеи, но с несколько более коротким и толстым прикладом и тонким стволом. На ее поясе висел длинный кинжал; у обоих мужчин были боло – короткие тяжелые лесные ножи с широким лезвием.

– Я Пурн, – назвался мне матрос.

– Северьян.

Он подал мне ладонь, и я пожал ее – ладонь матроса, большую, грубую и мускулистую.

– Ее зовут Гунни…

– Бургундофара, – представилась женщина.

– Мы зовем ее Гунни. А это Идас. – Он указал на беловолосого.

Мужчина в доспехе, осматривавший коридор у нас за спиной, коротко приказал: «Тихо!» Я никогда не видел человека, который мог бы повернуть голову так далеко назад.

– Как его зовут? – шепотом спросил я у Пурна. Вместо него ответила Гунни:

– Сидеро.

Из этой троицы она, похоже, боялась его меньше всех.

– И куда он ведет нас?

Сидеро прошел мимо и открыл дверь.

– Здесь. Подходящее место. Мы достаточно скрыты. Раскиньтесь цепью. Я буду посередине. Не бейте, пока не нападет. Сигналы подавайте голосом.

– Во имя Предвечного, – спросил я, – что мы должны делать?

– Искать сбежавший груз, – пробормотала Гунни. – Не особенно слушай Сидеро. В случае опасности немедленно стреляй.

Говоря это, она подталкивала меня к открытой двери.

– Не бойся, там, может быть, никого и нет, – сказал Идас и встал за нами так близко, что я почти автоматически шагнул в открытую дверь.

За дверью было темно, хоть глаз выколи, но я тут же понял, что стою не на твердом полу, а на какой-то шаткой и редкой решетке и что место, куда я попал, много больше обычной комнаты.

Гунни коснулась волосами моего плеча, вглядываясь в темноту и обдавая меня смешанным запахом пота и духов.

– Включи свет, Сидеро. Нам же ничего не видно.

Тут же загорелся свет, более желтоватого оттенка, чем в коридоре, из которого мы только что ушли. Это желтое сияние, казалось, высасывало цвет из всех предметов. Мы вчетвером стояли, сбившись вместе, на полу из черных прутьев не толще мизинца. Никаких ограждений не было, а пространство вокруг нас и под нами (ибо потолок над головой, очевидно, поддерживал наружную палубу) вместило бы нашу Башню Сообразности.

Сейчас же здесь размещалась немыслимая мешанина грузов: всевозможные ящики, бочки, баки, механизмы и детали машин, множество мешков из блестящей полупрозрачной пленки, штабеля бревен.

– Туда! – скомандовал Сидеро. Он указывал на шаткую лесенку, спускавшуюся вдоль стены.

– Ты первый, – сказал я.

Он набросился на меня – между нами не было и пяди, – и поэтому я не успел выхватить пистолет. Сидеро сжал меня с поразительной силой, заставил отступить на шаг и безжалостно толкнул. Мгновение я пытался удержаться на краю, хватаясь за воздух. Потом упал.

На Урсе я наверняка сломал бы себе шею. На корабле же я, можно сказать, плавно спланировал вниз. Но, несмотря на замедленность падения, испуг мой был ничуть не меньше. Я видел, как вращаются надо мной решетка и потолок, понимал, что приземлюсь на спину, приняв удар на позвоночник и затылок, но повернуться никак не мог. Я махал руками, чтобы ухватиться за что-нибудь, и воображение лихорадочно рисовало мне висящий где-то подо мной кливер. Глядевшие на меня сверху вниз четыре лица – закрытое забрало Сидеро, алебастрово-белый лик Идаса, ухмылка Пурна, красивые, грубые черты Гунни – казались масками из ночного кошмара. И уж точно ни у одного несчастного, сорвавшегося с Колокольной Башни, никогда не было столько времени, чтобы так досконально прочувствовать свою гибель.

Я упал, стукнувшись так сильно, что захватило дух. Сто или больше ударов сердца я лежал, ловя ртом воздух, как некоторое время назад, когда я только-только вернулся на корабль. Постепенно я осознал, что хотя мне и больно, но не больнее, чем если бы я упал с кровати на ковер, увидев в страшном сне Тифона. Сев, я обнаружил, что все кости целы.

Ковром мне служили пачки каких-то бумаг, и я подумал, что Сидеро знал об этих пачках, которые не дадут мне разбиться. Тут совсем рядом с собой я увидел причудливейших очертаний механизм, весь утыканный рычагами и педалями.