Владимир Колычев - И жизнь моя – вечная игра

• Название: И жизнь моя – вечная игра
• Автор: Владимир Колычев
• Жанр: Криминальный детектив

Тимофей Орлик – большой человек. Весь городок Заболонь в его руках, все схвачено, все под контролем. Потому как ведет он нескончаемую войну с конкурирующими бандами и с успехом отбивается от них. А ведь история повторяется. Много лет назад жид в Заболони далекий предок Орлика, который постоянно воевал с соседними князьками. Тогда был слышен посвист стрел, лязг мечей и звон кольчуг, а теперь – свист пуль да автоматные очереди. Вот и вся разница. Но того Орлика предала любимая, и попал он в полон. И у нашего Тимофея тоже есть любимая, которой он дорожит. Неужели старая история повторится снова...

---

– И что дальше? – спросил он.

Лада перестала плакать, отстранилась от него, в паническом ожидании посмотрела ему в глаза. Страшно ей. И нет солнца в ее голубых как небо глазах. Только облака – быстрые, мятущиеся.

– Я не знаю.

– Прогнал тебя Захар?

– Нет... Сама ушла... Он хотел во грехе, без венца, а я так не могу. Я девушка честная...

Она говорила, но Тимофей не верил ей. Была она во грехе и без венца. И нет за ней больше чести...

– Тогда почему печалишься?

– Потому что не поверят мне.

Лада с надеждой смотрела на него. Знает, что было в нем чувство к ней. Потому и надеется, что подберет он с земли яблоко – надкушенное и уже не запретное.

– Мать на порог не пустит, – сказала она.

Тимофей промолчал. Его мать пустит ее на порог своего дома. Если он скажет, то пустит. Но тогда она должна будет остаться у них – обесчещенная и опозоренная. И ее позор ляжет на него, на его семью.

– Ты не должна была уезжать с Захаром, – рассудительно изрек он.

Никогда не забыть ему, как сияло счастьем ее лицо, когда она ехала в одном с ним седле. Она тогда и думать не думала о Тимофее. А сейчас – «Прости!». А сейчас – «Поверь!»... Потому что не на кого больше надеяться.

– А он не должен был тебя забирать. И обратно отпускать права не имел...

– Он не хотел отпускать, я сама... – жалко сказала Лада. – Но теперь все думают, что я пала...

– Пусть думают.

– А ты что думаешь?

– Не знаю...

Не мог он привести ее в свой дом. Но и на произвол судьбы не хотел бросать.

– Ты домой иди. А я к Захару пойду. Спрошу, почему он так подло с тобой поступил...

Но пошел Тимофей не к Захару. Вечером он был у тех самых ворот, где в непозволительно грубом тоне говорил с ним боярский приспешник.

Грубиян был не один. С ним в круге, щелкая семечки, стояли еще трое. В вольных одеждах, без доспехов, но с мечами. О веселом говорят – о срамных бабах, о пьяном раздолье. Громкий говор, нахальный смех. А лица знакомые. С этими воями пришлось драться Захару на кулаках. До сих пор у него желтизна под глазами, до сих пор не сошла опухлость на правой щеке.

Они стояли с внешней стороны ворот, на пыльном пятачке перед мостом через крепостной ров – мелкий, густо поросший травой, едва заметный.

– О! Гляди, явился! – удивился детина, пальцем показывая на Тимофея. – А мы уж и не чаяли!

– Ты смотри, а он не шутит! – озадаченно протянул его друг, рослый могучий воин с широким приплюснутым носом.

Будь этот нос из железа, им можно было бы защитить лицо от стрел не хуже забрала на шлеме. Но не был у него нос железным. И шлема у него не было. И кольчуга не тяжелила тело. Руки также ничем не защищены. И на его соратниках тоже не было никакой брони.

Зато Тимофей не забыл надеть кольчугу под рубаху. И перчатки на нем – из дубленой кожи со стальными пластинами. И меч при нем. Отличный меч, из отменной стали – сложная кузнечная ковка, узорчатая сварка. Сам воевода великого киевского князя пожаловал ему это оружие – в знак благодарности за свое спасение от половецкой стрелы... Щитом и шлемом Тимофей пренебрег – может, зря. Не до шуток ему, и боярские ратники уже видят в нем серьезную для себя угрозу.

Если они ждали его, то, скорее всего, рассчитывали на кулачный бой – как в прошлый раз. Но Тимофей предстал пред ними во всеоружии. Меч пока в ножнах, но вот-вот засверкает он в лучах заходящего солнца.

– Гляньте на него, грозный-то какой! – всполошившись, молвил низкорослый молодец с косой саженью в плечах.

Лоб у него на вид такой плотный и крепкий, что, казалось, мечом его не рассечешь. Но так только казалось.

Молодец медленно взялся за рукоять своего меча, плавно извлек из ножен.

Тимофей ничего не говорил. Враг уже обнажил свой клинок – и это более чем убедительный ответ на брошенный вызов. Все уже понимают, что кулачного боя не будет. Все понимают, что Тимофей пришел биться не на жизнь, а на смерть. И ничто уже не остановит его – ни голос разума, ни подмога, на которую может рассчитывать враг. Это сейчас он один против четверых, но из ворот уже показался вставший на службу стражник, он встревожен, он готов прийти своим товарищам на помощь. И клич он может бросить. Поднимет по тревоге ратную дюжину, тогда Тимофею придется туго...

– А я знаю, чего он такой, – обнажая меч, ехидно оскалился детина. – Захар его девкой позабавился, вот он и злится... Хорошая девка, ее теперь после Захара подобрать можно.

– Подберем, – кивнул низкорослый молодец.

Чуть пригнувшись, с мечом в опущенной руке, он медленно обходил Тимофея, чтобы ударить со спины или хотя бы с бока.

– Сначала с ним позабавимся, а потом с его девкой...

Оскорбительные слова Тимофей пропустил мимо ушей. Не в том он сейчас положении, чтобы петушиться в ответ на словесную злобу. Он уже вступил в смертный бой, и этим выражает свое возмущение произволом заболонского боярина и его приспешников. Да и нельзя давать волю своим чувствам. В бою должно быть холодным все – и голова, и кровь, и нервы. И только меч должен быть горячим – от вражеской крови. А меч его уже обнажен. Одно это утверждает его во мнении, что нет у него уже выбора. Только вперед, только навстречу победе. И уже не важно, правильно он поступает, что идет против боярина, или нет... Только вперед...

– Сейчас мы его... – угрожающе сощурился детина, такой же виновник этой заварушки, как и сам Тимофей.

Он оскорбил его днем, он сказал плохо про Ладу сейчас. Он первым за все и рассчитается...

Тимофей не размахивался, не заносил меч над головой. Он ударил первым – от земли, резко, молниеносно быстро. Детина, казалось, даже не понял, что произошло. Хватаясь за рассеченное брюхо, опускаясь на колени, он оторопело пялился на Тимофея. Не ожидал он, что для него все закончится так быстро. Не ожидал, потому что не привычный он был к ожесточенным сражениям. В чем-то сами они были подлыми, но, похоже, не ведали, что это такое – военная хитрость и коварство.

– Ату его! – заорал широконосый здоровяк.

Он бросился в атаку, но Тимофей вовремя подставил под удар свой меч. Левой рукой, защищенной боевой перчаткой, попридержал остановленный им вражеский клинок и чиркнул острием своего меча по животу противника. Ему не хватало размаха для сильного удара, и будь на ратнике кольчуга, он бы уцелел. Но нечем было ему закрыть свою плоть, а меч у Тимофея заточен остро-остро... И еще один боярский зарезанный дружинник осел на землю.

Низкорослого молодца не напугала кровь его товарищей. Он мог бы ударить Тимофея, пока тот расправлялся со вторым своим противником, но так широко размахнулся для удара, что ему не хватило времени. Потому его меч врезался в подставленный клинок. Удар был настолько сильным, что не выдержала плохо закаленная сталь. Сломался меч у молодца, а вместе с тем обрушилось в тартарары его мужество. Он показал врагу свою спину. Можно было догнать противника и добить его. И Тимофей бы не побрезговал такой расправой, если бы выпустил из виду четвертого ратника. А тот как раз бил из-за спины. Красивый удар, но слишком глупый из-за своей сложности. Противник хотел одним махом снести Тимофею голову. Но слишком долго он примерялся, слишком сильно отвел в сторону обе руки. Тимофей же избрал самый короткий путь для удара. Он даже не стал разворачиваться к противнику лицом. Пригнулся, чтобы вывести из-под удара свою голову, выбросил меч назад, за спину. Подавшийся вперед ратник сам нанизался на клинок...

Все бы закончилось в самом начале, если бы на воротах не стоял стражник. Тот не растерялся, выдернул из колчана короткий, но тугой лук, быстро наложил стрелу на тетиву. Тимофею ничего не оставалось, как отступить.

Не стал он показывать врагу свою спину. Отходил медленно, сжимая меч в обеих руках. От первой стрелы он уклонился, вторая угодила в бок, царапнув, но не пробив кольчугу. Третью стрелу он отбил мечом...

Он отступил на относительно безопасное расстояние от стрелка, когда из распахнутых ворот на полном скаку вынеслись два всадника. Броня, щиты, копья. Грозная сила. Они мчались прямо на Тимофея в безудержном порыве исколоть его копьями и втоптать в землю копытами.

Тем и страшна конница, что может нагнать на врага панический страх одним своим видом. И горе тому, у кого душа уйдет в пятки. Нельзя терять голову в бою пешим против конного... Но и одной отваги мало, если не знать, что делать в таких случаях. Тимофей знал. Поэтому смело встал на пути у грозных всадников. Меч свой выставил вперед, как копье. Изловчившись, подстроился под переднего коня так, что восседающий на нем ратник не смог достать его копьем... Одним умением конного воина не взять. Нужна сила и умение держаться на ногах, чтобы не оказаться под копытами у раненого коня.

Клинок меча ушел в конскую грудь по самую рукоять, но Тимофей не выпустил оружие из рук. Он проехал на ногах саженей пять, прежде чем конь упал. Второй всадник проскочил мимо, не сумев достать копьем противника. А первый упал со своего коня так неудачно, что сломал себе шею. Даже добивать его не пришлось. Уцелевший воин осадил своего коня, развернулся для атаки, но Тимофей встретил его с оружием в руках. Какое-то время он просто стоял, представляя для всадника удобную мишень. Но в самый последний момент отпрыгнул в сторону. Он рисковал оказаться под копытами коня, но маневр удался, поэтому он оказался по левую руку всадника, в которой не было ни копья, ни меча. Конник проскочил бы мимо, если бы Тимофей снова не прыгнул – на этот раз на него, посылая вдогон свой меч.