Елена Блаватская - Разоблаченная Изида. Том II

• Название: Разоблаченная Изида. Том II
• Автор: Елена Блаватская
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2006
• ISBN: 5-04-005589-7, 5-04-003966-2, 5-04-00, 5588-9, 5-699-00504-8

«Разоблаченная Изида» — занимает центральное место в творчестве Елены Петровны Блаватской. Эту книгу по праву можно назвать энциклопедией оккультных наук. Среди затронутых в ней тем Восточная Каббала и утерянные магические искусства, влияние звезд и планет на человеческие судьбы и загадки пустыни Гоби, материализация Духов и жизнь после смерти.

---

Поэтому, если Иисуса физически считали сыном человека, а духовно Христосом, который осенял его, как же тогда «БОГ ВСЕГО», «Непознаваемый Отец» мог называться гностиками Homo, ЧЕЛОВЕКОМ, а его разум, Эннойя, ВТОРЫМ человеком или Сыном человеческим? Ни в восточной «Каббале», ни в гностицизме «Бог Всего» никогда не был антропоморфизирован. Только первые или, вернее, вторые эманации — так как Шехина, Сефира, Глубь и другие первопроявленные женские силы также являются эманациями — называются «первичными человеками» Таким образом Адам Кадмон, Эннойя (или Сиге), короче говоря — логосы, являются «единородными», но не сыновьями человеческими, каковое имя, собственно, принадлежит Христосу, сыну Софии (старшей) и первичного человека, который производит его посредством своего собственного оживляющего света, который эманирует из источника или причины всего — следовательно, причины его света также — «Непознаваемого Отца». В гностической метафизике существует большая разница между первым, непроявленным Логосом, и «помазанником», который есть Христос. Эннойю можно называть, как понимает это Филон, Вторым Богом, но только он является «Первичным и Первым человеком» и ни в коем случае вторым человеком, как излагают Теодорет и Ириней. Именно, вкоренившееся у первого желание во что бы то ни стало увязать Иисуса, даже в «Ересях», с понятием Высочайшего Бога, вводит его в столь многие фальсификации.

Такое отождествление с Непознаваемым Богом даже Христоса, помазанника — Эона, осенившего его — не говоря уже о человеке Иисусе, никогда не приходило в голову гностикам и даже непосредственным апостолам и Павлу, какие бы более поздние фальсификации ни добавлялись.

Как смелы и отчаянны были многие такие умышленные фальсификации, выявилось при первых попытках сравнения подлинных рукописей с более поздними. При издании епископом Хорсли трудов сэра Исаака Ньютона несколько рукописей на богословские темы осторожности ради не были опубликованы. Догмат, известный как «Сошествие Христа в Ад», который можно найти в позднейшем апостольском символе веры, невозможно найти в рукописях ни четвертого, ни шестого века. Это была явная вставка, скопированная из сказаний о Вакхе и Геркулесе и навязанная христианству, как догмат веры. В отношении этой вставки автор предисловия к «Каталогу рукописей Королевской библиотеки» (предисловие, с. XXI) говорит:

«Я хотел бы, чтобы введение догмата о „Сошествии Христа в Ад“ в апостольский символ веры объяснялось так же, как введение упомянутого стиха».[172]

А упомянутый стих гласит [1 Послание Иоанна, V, 7]:

«Ибо три свидетельствуют на небе: Отец, Слово и Святый Дух; и Сии три суть одно».

Теперь известно, что этот стих, который «указано было читать в церквях» — подделка. Его нет ни в одной греческой рукописи, кроме одной в Берлине, которая была переписана с какой-то вставленной парафразы между строк. В первом и во втором издании Эразма, напечатанных в 1516 и 1519 гг., этот намек на эти три небесных свидетеля пропущен; и этого текста нет ни в одной греческой рукописи, написанной раньше пятнадцатого века.[173] Этот стих не упоминается ни греческими духовными писателями, ни ранними латинскими отцами, так яро стремившимися заполучить какое-либо доказательство в пользу своей троицы, и он был пропущен Лютером в его германской версии. Эдуард Гиббон одним из первых указал на его сомнительный характер. Архиепископ Ньюком отверг его, а епископ Линкольнский выразил убеждение, что он — подделка [492, примечание, т. II, с. 90]. Имеется двадцать восемь греческих авторов, в том числе Ириней, Климент и Афанасий, которые ни цитируют, ни упоминают о нем; и семнадцать латинских писателей, в том числе Августин, Иероним, Амвросий, Киприан и папа Евсевий, которые, кажется, ничего не знают о нем.

«Очевидно, что если текст о небесных свидетелях был бы известен с самого начала христианства, то древние авторы с жаром ухватились бы за него, ввели бы в свои символы веры и не раз цитировали бы против еретиков, и избрали бы его в качестве самого яркого украшения для каждой книги, которую они написали по вопросу Троицы» [493, 8, с. 402].

Так валится на землю сильнейшая опора тройственности. Другая не менее явная подделка приводится со слов сэра Исаака Ньютона издателем «Апокрифического Нового Завета». Ньютон замечает «что то, что латины сделали с этим текстом [1 Послание Иоанна, V], греки сделали с текстом Св. Павла» [Тимофею, III, 16]. Ибо путем замены ΟΣ на ΘΣ сокращение от Θεος (Бог), в александрийской рукописи, с которой впоследствии были сделаны их копии, они теперь читают — «Велика тайна божественного, БОГ проявился во плоти», тогда как все церкви во время первых четырех или пяти столетий, и авторы всех древних версий, Иероним, так же как и остальные, читали — «Велика тайна божественного, КОТОРОЕ БЫЛО проявлено во плоти». Ньютон добавляет, что теперь, когда споры над этой фальсификацией утихли, те, кто читают, что БОГ проявился во плоти, вместо божественное, которое было проявлено во плоти, считают этот отрывок «одним из наиболее очевидных и подходящих текстов для этого дела».

А теперь мы снова зададим вопрос: кто были первые христиане? Это были люди, которые легко были обращены красноречивой простотой Павла, который именем Иисуса обещал им свободу от тесных пут церковности. Они поняли только одно — что они «дети обетования» [Галатам, IV, 28]. «Аллегория» Моисеевой Библии была для них разоблачена; завет «горы Синайской, рождающий в рабство» был Агарью [там же, 24], старой еврейской синагогой, и она была «в рабстве вместе со своими детьми» у Иерусалима, нового и свободного, «матери нас всех». С одной стороны синагога и закон, преследовавший каждого, кто осмеливался переступить узкую тропу фанатизма и догматизма; с другой стороны, язычество[174] с его величественными философскими истинами, скрытыми от взоров, — раскрывающимися только для немногих, и оставляющими широкие массы в безнадежных поисках знания, кто же бог среди переполненного пантеона божеств и помощников божеств. Другим же, апостол обрезания, поддержанный всеми своими последователями, обещал, если они будут соблюдать «закон», жизнь после смерти и воскресение, о котором они не имели ни малейшего представления. В то же самое время он никогда не упускал случая противоречить Павлу, не называя его имени, но указывая на него так ясно, что почти невозможно сомневаться, кого Петр имел в виду. Хотя он может быть и обратил некоторых людей, которые, верили ли они в Моисеево воскресение, обещаемое фарисеями, или увлекались нигилистическими доктринами саддукеев, или принадлежали к многобожному язычеству языческой черни, не имели никакого будущего после смерти, ничего, кроме тусклой пустоты, — мы не думаем, что труд по взаимоопровержениям, так систематично проводившийся обоими апостолами, мог много способствовать их работе по прозелитизму. У образованных мыслящих классов, как ясно показывает история церкви, они имели мало успеха. Где была истина; где было вдохновенное слово Бога? С одной стороны, как мы видели, они слышали апостола Павла, объясняющего, что из двух заветов, «которые являются аллегориями», старый завет с горы Синая, «который порождает рабство», есть Агарь, рабыня; и сама гора Синай соответствует «Иерусалиму», который теперь «в рабстве» вместе со своими обрезанными детьми; и что новый завет означает Иисуса Христа — «Иерусалим, который вверху и свободен»; и с другой стороны — Петра, который противоречил ему и даже оскорблял его. Павел с жаром восклицает:

«Изгони рабу и сына ее» (т. е. старый закон и синагогу). «Сын рабы не будет наследником вместе с сыном свободной». «Стойте в свободе, которую даровал нам Христос; и не подвергайтесь опять игу рабства. Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа!» [Галатам, V, 1-2].

Что же пишет Петр? Кого он подразумевает, говоря:

«Те, кто произносят напыщенные тщеславные слова… В то время как они обещают им свободу, они сами являются слугами разложения, ибо чем человек обуян, тем самым он и порабощен… Ибо если они избегли скверны мира через познание Господа и Спасителя, то они опять попали в путы и обуяны… было бы лучше для них не узнавать пути праведности. чем после того, как узнали, отвернуться от святых заповедей, данных им» («2 Послание Петра»).

Вне сомнения, Петр не мог иметь в виду гностиков, так как те никогда не видели «святых заповедей, данных им»; Павел же видел. Они никогда никому не обещали «свободы» от пут, но Павел обещал это неоднократно. Кроме того, последний отвергает «старый завет», рабыню Агарь, а Петр крепко за него держится. Павел предостерегает людей против сил и властей (низших ангелов каббалистов), а Петр, как будет видно из дальнейшего, уважает их и поносит тех, кто не уважает. Петр проповедует обрезание, Павел запрещает его.