Лоуренс Блок - Восемь миллионов способов умереть

• Название: Восемь миллионов способов умереть
• Автор: Лоуренс Блок
• Издательство: Омега
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 2002
• ISBN: 5-93209-666-7

Частный детектив Мэтт Скаддер подсчитал, что Нью-Йорк — это город, который таит в себе, как минимум, восемь миллионов способов распрощаться с жизнью.

Честный малый, пытающийся завязать со спиртным, отзывчивый друг и толковый сыщик — таков он, Мэтт Скаддер, герой блистательной серии романов Лоуренса Блока. В предлагаемом романе он берется помочь своей подруге, девушке по вызову, которая пытается выйти из своего «бизнеса». Простенькая просьба оборачивается убийством девушки, и теперь Скаддеру придется пройти долгий, устланный трупами, путь в поисках жестокого убийцы.

Живые, интересные характеры (прежде всего, самого Скаддера), хитроумный сюжет, выпуклая, почти ощутимая атмосфера большого мегаполиса, великолепные описания и диалоги, искусные постановки «крутых» сцен, неожиданная развязка — все это гарантирует приятное чтение.

---

Я сидел и пил кофе и снова и снова перечитывал статью.

Из «Армстронга» пошел в церковь. Сел на скамью в заднем ряду и пытался собраться с мыслями. Перед глазами, сменяя друг друга, проносились видения. Эпизоды тех двух встреч с Ким переплетались с обрывками разговора с Чансом.

Я опустил пятьдесят долларов в ящик для пожертвований. Зажег свечу и долго смотрел на пламя, словно пытаясь различить в дрожащем язычке тайные образы.

Потом вернулся и снова уселся на скамью. И все еще сидел там, когда подошел молодой священник и тихим голосом, вежливо извиняясь, сообщил, что они закрываются. Я кивнул и поднялся.

— Вы, кажется, чем-то огорчены? — спросил он. — Могу ли я как-то помочь?

— Нет, не думаю.

— Я вас уже видел, вы к нам заходите время от времени. Знаете, иногда это помогает — просто поговорить с кем-нибудь.

Разве? А вслух я сказал:

— Я не католик, святой отец..

— Это не имеет значения. И если вас что-то тревожит...

— Просто плохие новости, святой отец. Неожиданная смерть друга.

— О, это всегда очень трудно пережить!..

Я уже начал было опасаться, что он станет читать мне проповедь о Божьем промысле, но он молчал и, похоже, ждал, что я скажу ему что-то еще. Наконец я вышел из церкви и какое-то время стоял на тротуаре, соображая, что же делать дальше.

Было около половины седьмого. Собрание начнется только через два часа. Можно, конечно, прийти и пораньше, посидеть, попить кофейку и поболтать с людьми. Но я всегда этого избегал.

Говорят, что тем, кто бросил пить, нельзя терпеть голод. Сегодня я почти ничего не ел, не считая хот-дога в парке. При одной только мысли о еде меня едва не вывернуло наизнанку.

Я пошел в гостиницу. Буквально на каждом шагу попадались или бар, или лавка, торгующая спиртным. Я поднялся к себе в номер и просидел там до собрания.

Я пришел на собрание за несколько минут до начала. Человек шесть приветствовали меня по имени. Я налил кофе и сел.

Выступавший вкратце изложил историю своей пьяной жизни, а большую часть времени посвятил описаниям несчастий, свалившихся на его уже трезвую голову. Брак распался, младшего сына переехал пьяный водитель, сам он долго был безработным и перенес несколько приступов тяжелейшей депрессии.

— Но я все равно не пью, — заявил он. — Когда я первый раз пришел сюда, люди тут говорили, что нет ничего хуже, чем пить. Что от этого вся жизнь идет наперекосяк. И еще говорили, что программа лечения составлена так, что пить нельзя, пусть хоть задница у тебя отвалится, но ни-ни. И вот что мне иногда кажется... Что я сижу трезвым просто из чистого идиотского упрямства. Ничего... Как бы оно там ни складывалось, надо потерпеть...

В перерыве мне захотелось уйти. Вместо этого я налил еще кофе и взял несколько больших печений. И вдруг вспомнил, как Ким говорила, что она жуткая сладкоежка. «Могу есть что угодно и хоть когда-нибудь прибавила бы унцию. Ну разве это не счастье?»

Я ел печенье. Для меня это было все равно что жевать солому, но я все равно ел, а потом запил кофе.

Началось обсуждение, и одна дама долго и бессвязно рассказывала о своих взаимоотношениях с каким-то мужчиной. Она надоела всем до чертиков — каждый день долдонила одно и то же. И я отключился.

Я сидел и твердил про себя: я Мэтт, и я алкоголик. Прошлой ночью убили мою знакомую. Она наняла меня, чтобы я спас ее от гибели. А дело кончилось тем, что я убедил ее, что она в безопасности, и Ким поверила. А убийца обманул меня, заговорил зубы, а я клюнул на его удочку, и вот теперь Ким мертва, и ей уже ничем не поможешь. И это грызет меня, и я не знаю, что теперь делать... И на каждом углу каждой улицы в этом городе — по бару и по одному винному магазину на каждый квартал. И выпивка не вернет ее к жизни, и трезвее от нее я не стану, но какого, собственно, черта? Какого черта я должен мучиться? Почему?..

Я твердил себе: я Мэтт, и я алкоголик, и мы тупеем на этих дурацких собраниях, без конца говорим одни и те же глупости, а тем временем там, на улице, все эти звери убивают друг друга! Мы говорим: «Не пейте», «Как это важно — быть трезвым» и еще: «Потихоньку, постепенно»... И пока мы бубним об этом, как какие-то безмозглые зомби, мир подходит к роковой черте.

Я подумал: «Мое имя Мэтт, и я алкоголик. И мне нужна помощь».

Но когда очередь дошла до меня, сказал:

— Мое имя Мэтт. Спасибо за внимание. Я очень ценю эти собрания. И думаю, что пока просто послушаю.

Сразу после молитвы я ушел. Не стал заходить ни в «Кобб корнер», ни к «Армстронгу», а вместо этого дошел до своей гостиницы, миновал ее и прошагал еще полквартала до одной забегаловки, «Джой Фэррел», на углу Пятьдесят восьмой.

Народу там было немного. Из музыкального автомата доносился голос Тони Беннета. Бармена я не знал.

Я оглядел витрину за стойкой. И заказал первое попавшееся на глаза виски — «Эли Тайм». Я заказал его неразбавленным и еще стакан воды, запить. Бармен поставил виски на стойку передо мной.

Я взял стаканчик и начал разглядывать содержимое. Интересно, что я ожидал там увидеть?

Итак, я посмотрел, а потом выпил.

Глава 7

Ничего особенного. Сперва я даже не почувствовал вкуса, затем немного заболела голова и слегка затошнило.

Что ж, это и понятно. Просто организм отвык. Ведь я держался целую неделю. Когда это последний раз удавалось удержаться от выпивки целую неделю?

Я не помнил. Возможно, лет в пятнадцать. Или в двадцать. Точно не скажу.

Я стоял, опершись о стойку локтем, поставив одну ногу на перекладину табурета, и пытался разобраться в своих ощущениях. Нет, сейчас вроде бы получше, чем несколько минут назад. С другой стороны, я никак не мог понять... Странно...

— Повторить?

Я уже собрался было кивнуть, но спохватился и отрицательно покачал головой.

— Не сейчас, — ответил я. — Вы не разменяете мне доллар? Мне надо позвонить.

Бармен разменял и указал на кабинку платного телефона. Я плотно прикрыл за собой дверь, достал записную книжку и ручку. Несколько двадцатицентовиков ушло на то, чтобы выяснить, кто занимается делом Ким Даккинен, еще пара — на его поиски, и пот, наконец, я набрал номер участка в Мидтаун-Норт. Попросил позвать детектива Деркина, и чей-то голос ответил:

— Погодите минутку, — а потом: — Джой? Это тебя.

После паузы в трубке раздался уже другой голос:

— Джой Деркин, слушаю вас!

Я сказал:

— Деркин, это Скаддер. Хотел узнать, арестован ли кто-нибудь по делу об убийстве Ким Даккинен.

— Простите, не разобрал вашего имени...

— Это Мэттью Скаддер, и не волнуйтесь, я не пытаюсь получить у вас информацию. Я хочу ее дать. Если вы еще не арестовали этого сутенера, я могу подсказать, где его искать.

В трубке настало молчание. Затем он сказал:

— Мы никого не арестовывали.

— У нее был сутенер.

— Это нам известно.

— Вы знаете его имя?

— Послушайте, мистер Скаддер...

— Имя ее сутенера — Чанс. Возможно, имя, а может, и фамилия или кличка. Во всяком случае, в общей картотеке такой не значится.

— Откуда вам известно, что есть и чего нет в нашей картотеке?

— Я бывший полицейский. Послушайте, Деркин, мне вообще много чего известно, и я хотел бы поговорить с вами. Вы сперва послушайте, а уж потом можете задавать какие угодно вопросы.

— Хорошо.

И я рассказал ему все, что знал о Чансе. Дал полное описание внешности, добавив описание автомобиля и его номер. Сказал, что он пасет минимум четырех девушек и что одна из них, Соня Хендрикс, известна по прозвищу Санни, и описал ее.

— В пятницу вечером он привез Хендрикс по адресу: Центральный парк, Западная, дом 444. Возможно, она живет там, но скорее всего там была организована вечеринка в честь победы боксера Кида Баскомба. Чанса что-то связывает с этим Баскомбом, и возможно, что некто, проживающий в этом доме, и устроил в честь него вечеринку.

Деркин хотел было что-то сказать, но я перебил его.

— В пятницу вечером Чанс узнал, что эта девушка, Даккинен, хочет порвать с ним. В субботу днем он пришел к ней домой, на Восточную Тридцать восьмую, и сказал, что не возражает. И просил освободить квартиру к концу месяца. Это была его квартира. Он ее оплачивал, он же поселил там Даккинен.

— Минутку, — сказал Деркин, и я услышал, как он шелестит бумагами. — Официально эта квартира была снята на имя некоего Дэвида Голдмана. И телефон также зарегистрирован на его имя.

— Вы нашли этого Дэвида Голдмана?

— Пока нет.

— И никогда не найдете. Или же этот Голдман окажется адвокатом или посредником в делах Чанса, и тот действует под его прикрытием. И потом, сам Чанс похож на кого угодно, только не на Дэвида Голдмана.

— Вы вроде бы говорили, он черный?

— Вот именно!

— Вы с ним встречались?

— Да. Он не любит тусовки, но есть два-три места, которые посещает постоянно. — Я продиктовал список. — Узнать, где он живет, мне не удалось. Держит в секрете свой адрес, насколько я понял.

— Это не проблема, — заметил Деркин. — У нас есть справочная служба. К тому же вы ведь сами дали мне его номер или забыли? Найдем адрес по этому номеру.