Борис Седов - Мэр в законе

• Название: Мэр в законе
• Автор: Борис Седов
• Жанр: Боевик

Необыкновенный поворот произошел в судьбе бывшего зэка Андрея Таганцева по прозвищу Таганка. После рискованного побега с зоны, чудом оставшись в живых, он возвращается в Москву, мечтая о спокойной жизни и тихом семейном счастье. Однако его жизнь уже поставлена на кон, а сам Таганка уже в игре, в которой с одной стороны – продавший его вор в законе Соболь, а с другой – ФСБ, которая делает его мэром сибирского города Иртинска. Но Таганцев не собирается быть пешкой в чужих руках. Он – джокер, и даже козырь врагов – его собственная любимая жена, не остановит его!

---

Тетка Галина проглотила стакан самогона, занюхала рукавом меховой тужурки и прослезилась, глядя на выступающего по телевизору Михаила Сергеевича Горбачева - активно жестикулирующего, глядящего на мир божий чистыми, как слеза младенца, глазами.

- Какой молодой человек! И какой умный! Тьфу, зараза! - прикрикнула, по-мужски крепко шарахнув кулаком по столу. Да так сильно, что посуда зазвенела, а железная миска с солеными грибами свалилась на пол. - Чтоб тебя волки съели, болтун меченый! И не маши тут грабками, когда с людями базлаешь, фраерок цветной! Кружева тут вяжешь… Косяков напорол! Бочину гонишь, фуцин!

На пальцах правой руки у тетки Галины красовалась татуировка "1939", а чуть выше, на кисти, было выколото восходящее над морем солнце с четырьмя буквами: "СЛОН". Хоботастое животное тут ни при чем. Эта портянка имела в уголовном мире два значения: "Соловецкие Лагеря Особого Назначения" или "Смерть Легавым От Ножа".

Сама тетка Галина родом была из Питера. До войны работала на фабрике. В ночную смену отливала резиновые калоши, а днем исполняла обязанности секретаря комитета комсомола. В конце тридцать восьмого года назвали ее английской, японской и немецкой шпионкой. "Впаяли" десять лет без права переписки с отбыванием срока заключения на Соловках. Потом, в сорок третьем году, состоялся пересуд. Отправили на фронт - санитаркой в штрафную роту, "чтоб кровью искупила вину перед Родиной". Воевала, получила тяжелое ранение, попала в плен. Бежала. Перешла линию фронта, вернулась к своим. Определили в фильтрационный лагерь под Барановичами. Офицер СМЕРШа - молоденький чистенький лейтенантик с маникюром на тонких пальцах, в начищенных до зеркального блеска хромовых сапогах - не верил ей. От души советовал признаться в сотрудничестве с фашистской разведкой. Настойчиво просил подписать протокол допроса, в котором значилось, что она, Галина Тимофеевна Синельникова, является кадровым офицером абвера и заброшена в советский тыл с целью проведения разведывательно-диверсионных акций. Юноша с мягким светлым пушком на розовых щеках и ясными голубыми глазами честно исполнял свой чекистский долг - бил ее кулаками в лицо и сапогами в живот. Она не призналась и ничего не подписала. Подписала и призналась бы - расстреляли бы без суда "по закону военного времени". А так, получила всего-навсего пятнадцать лет с содержанием в колонии особого режима. Вот и попала на Колыму. А, отсидев сполна, в Ленинград возвращаться уже не захотела. Осталась здесь на вольном поселении, в глухой колымской деревушке, среди таких же бывших москвичей, ленинградцев, минчан, киевлян и прочих "врагов народа".

… Собрав с полу грибы, тетка Галина сложила их снова в миску, отошла в угол небольшой комнаты, где стояла кадка с водой. Промыла грузди и снова поставила железную миску на стол. Плеснула себе еще полстакана первача. Залпом выпила. Потом перекрестилась и… смачно плюнула на портрет Сталина, висящий в деревянной раме на стене.

И тут тетка услышала за окном какой-то странный шорох. Кто-то словно скребся снаружи.

Она выключила телевизор, погасила лампу, вытащила из-под широкой дощатой лавки здоровенный топор-колун и осторожно подошла к окну.

С трудом разглядела, что за подоконник с наружной стороны еле держится черный, тощий и страшный человек. Накинув на плечи овчинный тулуп, тетка вышла из дому и, держа топор перед собой, шагнула к ночному гостю.

- Кто такой?! - властно спросила Галина. Топор в ее руке не дрожал. И в глазах страха не было.

- От… Митяя… - успел произнести человек, еле шевеля белыми отмороженными губами, и, оторвавшись от подоконника, рухнул в снег.

Часть вторая

Корона бандитской империи

Глава 4

Прости меня, мама…
Поднимаясь, чтоб снова упасть,
И, опять выбираясь из хлама,
Проклинаешь пиковую масть
И рыдаешь: "Прости меня, мама!"

Москва гудела. Казалось, жизнь дала трещину - потому что власть дала дуба.

Было что-то свинское в той весне - тысяча девятьсот девяносто первого года.

Горбачева вместе с руководящей и направляющей силой - супругой Раисой Максимовной - по сути дела, арестовали в Форосе и самолетом переправили в столицу, чтобы сообщить принеприятнейшее известие: он больше не президент. Кадры телевизионных новостей, запечатлевшие траурный сход Михаила Сергеевича с трапа самолета в сопровождении вооруженных автоматами офицеров Девятого Управления КГБ, мигом облетели весь мир.

Западные социологи взахлеб пророчили наступление на 1/6 части земной суши "краснознаменной военной диктатуры". Как всегда, не угадали. Русская натура непредсказуема и стихийна до идиотизма. Новым президентом страны стал огромный, как медведь, и напористый, как бешеный бык, уральский мужик - Борис Николаевич Ельцин.

С того самого момента генералов, как в сортир при поносе, галопом потянуло в политику, политиков - в запой, рабочие плюнули на работу и ринулись чесать языки о депутатские трибуны, а крестьяне принялись активно рыть землю - под собственные могилы.

Русская братва на какое-то время осталась беспризорной: милиция и КГБ были азартно увлечены наблюдением за рукопашными боями на заседаниях Государственной Думы, юридическим сопровождением торгово-посреднических операций по грамотному разбазариванию государственной собственности и судорожным пересчетом денег, полученных за то, что никому не мешают жить.

Бригада Соболя, пацана конкретного и правильного, числящегося в картотеках уголовного розыска под именем Соболева Игоря Николаевича, отдыхала после трудов неправедных в одном из многочисленных фешенебельных притонов на Рублевском шоссе.

Место было выбрано не случайно. По этой трассе ежедневно каталась вся государственная верхушка - от президента с министрами до прокуроров и депутатов. Все они проживали на личных и казенных дачах - в разных там Барвихах и Жуковках. Трасса и подъезды к ней круглосуточно охранялись подразделениями Федеральной Службы Охраны и силами специального полка МВД. Значит, спокойствие братве в некоторой степени было гарантировано. К тому же, как нельзя кстати, применимой была пословица: у семи нянек дитя без глаз. Тусовка собиралась настолько пестрая и разношерстная, что даже при огромном скоплении агентов различных силовых ведомств встречи братков с подкормленными представителями официальной власти всегда проходили незамеченными.

Никого здесь не удивляло, скажем, появление Аркадия Укупника, Игоря Крутого, Кристины Орбакайте или Льва Лещенко. Точно так же запросто могли посидеть за столиками, лихо поплясать ламбаду или просто нажраться до поросячьего визга известные широким массам государственные мужи. Журналисты, пожалуй, единственная категория лиц, которых тут вычисляли на раз и немедленно гнали в шею. И правильно. Нечего совать неаккредитованные любопытные носы в частную жизнь приличных граждан.

Пока бригадные братишки в общем зале употребляли в пищу виски да водочку, сам Соболь ничего не пил. Он сидел в отдельном кабинете и мило беседовал с импозантным солидным дяденькой. Таких обычно возят по Москве в черных лимузинах с синими "мигалками". А еще такие дяденьки любят добротные кожаные портфели с золочеными пряжками. Если конечно эти портфели не пусты.

- Пятьсот тысяч долларов, - тихо произнес Соболь и ногой придвинул к дяденьке один из тех портфелей, о которых шла речь выше.

- Ты с ума сошел, Игорек! - взволнованно воскликнул дяденька. - Почему здесь?! И почему наличные?!

- Захар Матвеевич, вы меня не первый год знаете. Я - не банкир, чтоб со счета на счет "лавэ" перекачивать. У меня все конкретно и без лишних бумаг. А здесь даже безопаснее. Никому и в голову не придет, что мы тут с вами за жизнь калякаем, под носом у кремлевской охранки. А в свой швейцарский банк, я думаю, вы без особого труда эти деньги переправите…

- Это - деньги?! - криво усмехнулся собеседник. - Не смеши меня.

- Ну, мы люди бедные, - пожал плечами Соболь. - Для нас и один доллар - большие деньги. Надеюсь, наш трафик пройдет гладко?

- Что за слова придумали?! "Трафик", "консалтинг", "франчайзинг"! Язык сломать можно. Плюем мы на великий и могучий. Ну, ладно, не мы одни. Не беспокойся, Игорек. Товар пропустим в Россию без проблем, комар носа не подточит. Ты мне его, главное, через страну без приключений проведи. Кстати, кто непосредственно будет координировать ход операции?

- Это так важно? - Соболь пристально взглянул на Захара Матвеевича.

- Безусловно. Ведь в деле есть и мой интерес. Значительный интерес. А потом, это ведь далеко идущие планы. Провернув это дело, мы весьма и весьма укрепим наш авторитет в глазах западных партнеров.

- Хорошо, человек сейчас подойдет, и я вас познакомлю. Но…

- Что - но?

- Есть одна проблема. Парня нужно легализовать.