Б. Седов - Удача

• Название: Удача
• Автор: Б. Седов
• Жанр: Боевик

После изнуряющей войны между русской мафией и американскими «латинос», Знахарь ищет прибежища в Мексике. Свободный от старых грехов, он решает найти того, кто уничтожил его надежды на спокойную жизнь. И пусть противник кажется неприступным, ему не избежать возмездия. Ведь рядом со Знахарем женщина, способная преследовать «дичь» без устали и страха.

Неужели он нашел ту, что так долго искал? Тем сильнее страх потерять ее.

---

Четверо парней медленно шли навстречу остановившейся Кончите и улыбались. Они были совершенно уверены в том, что все будет именно так, как они и рассчитывали. А именно – они отведут эту сисястую девку за скалы и трахнут ее во все дыры независимо от ее желания. Они часто делали так и ни разу еще не попадались. Они не брезговали ничем. Если видели деньги – крали или отнимали их. Видели женщину – насиловали ее. Избить до полусмерти случайно встреченного человека, особенно если он не может достойно ответить, было в порядке вещей и считалось хорошей забавой. Вот и сейчас они испытывали привычное возбуждение, которое только усиливалось от ощущения безнаказанности.

– Эй, красотка! – сказал Бен Свинья, одетый в кожаную клепаную жилетку на голое тело. – Мы тебе нравимся? Ты не бойся нас. Мы отличные ребята, а в постели так и вообще – супер.

– Правда, здесь нет постели, – подхватил Ник Пидар, заходя справа, – но это ведь не беда, верно?

Такое прозвище он получил за любовь к анальному сексу.

– А сиськи у тебя настоящие? – поинтересовался Генри Помойка, огибая Кончиту слева и доставая нож-бабочку. – А то мы не любим силиконовые и обычно отрезаем их. Господь велел обходиться тем, что есть.

Ленни Говноед, зашедший Кончите за спину, молчал, потому что однажды, когда он перебрал низкосортного героина, его заколбасило так, что он откусил себе половину языка.

Бен Свинья, Ник Пидар, Генри Помойка и Ленни Говноед были панками.

Отсюда и прозвища.

То, как они окружали Кончиту, не было продуманным планом или действием по договоренности. Этого не требовалось, потому что ими управлял древний инстинкт хищников, и всеми своими движениями они напоминали трусливую, но настойчивую стаю койотов, которые все равно добьются своего, если только разъяренный буйвол не окажется смелее и сильнее их.

Кончита, прищурившись, оглядела компанию, и на ее скулах заиграли желваки. Больше всего она жалела, что никелированный «Магнум» остался в бардачке. Она не испытывала страха, потому что вовсе не была домашней девочкой, которая при виде компании подонков испытывает парализующий ужас.

Кончила выросла среди грубых мужчин, которые с малолетства приучили ее к жестокости. Они приучили ее и к своей неудержимой похоти, поэтому перспектива быть изнасилованной не очень пугала ее. Ее окружали четверо возбужденных наркоманов, но она знала, что они не были способны даже удовлетворить ее, а не то что затрахать до смерти. Гораздо опаснее было то, что большим удовольствием для них могла оказаться изощренная кровавая расправа над беззащитной, как они думали, женщиной.

Но Кончита привыкла действовать и, усмехнувшись, громко сказала Бену Свинье, стоявшему прямо перед ней:

– Это ты, что ли, в постели супер? Да у тебя на лбу написано, что ты только и можешь, что дрочить после того, как вмажешься плохим героином!

Кончита специально повысила голос, чтобы Знахарь, который задержался за скалами, услышал ее и смог сориентироваться в обстановке.

Приятели Бена Свиньи, услышав, как латинская красотка отбрила их дружка, визгливо заржали, а Генри Помойка, вертя в пальцах нож, воскликнул:

– Ну, Бен, она тебя расколола. А я и не знал, что ты дрочишь!

– А ты зря смеешься, – Кончита повернулась к нему. – Наверняка все, что у тебя есть твердого – это ручка от твоего ножа.

Генри Помойка заткнулся, и ухмылка слетела с его лица.

– Попридержи язык, сучка, у нас для тебя найдется и твердое, и острое.

Кончита уперла руки в бока и, отставив ногу, заголосила, как на базаре:

– Что? Вы, недоноски, считаете себя мужиками? Да я такими, как вы, подтираюсь, вы на большее не годны! Твердое у них найдется! Что ты на меня уставился, ублюдок? Нравлюсь я тебе, что ли?

И она повернулась к Нику Пидару, который, расстегнув джинсы, многозначительно водил пальцем по молнии.

– Что ты там пальцем водишь? Поковыряй под юбкой у своей мамаши, козел!

Теперь заржал уже Бен Свинья.

– Гы-ы-ы! Ништяк чувиха! Заводная, люблю таких!

Знахарь давно уже услышал этот интересный разговор и быстренько закончил свои дела. Теперь он стоял за огромной гранитной глыбой и держал в руке подходящий камушек весом с килограмм.

Осторожно выглянув из-за скалы, он внимательно осмотрел плацдарм и убедившись, что никто из этих резвых и смелых ребят не вооружен пушкой, вышел на открытое место и, сильно размахнувшись, швырнул камень в голову ближайшего из отморозков.

Им оказался Ленни Говноед, стоявший к Знахарю спиной.

Увесистый булыжник с хрустом вломился ему в затылок, и Ленни, не издав ни звука, повалился на землю лицом вперед. Вокруг неподвижной головы Ленни Говноеда стала быстро натекать черная лужа крови, а все остальные, обернувшись к Знахарю, на секунду застыли от неожиданности.

Этой секунды вполне хватило, чтобы Кончита изо всех сил двинула ногой по яйцам стоявшему напротив нее Бену Свинье. Бен взвыл и, схватившись обеими руками за промежность, присел на корточки, а затем свалился набок. Отойдя на несколько шагов, Кончита коротко разбежалась и с размаху ударила его туристским ботинком за двести долларов прямо в лицо.

– Удар! – прокомментировала она свое действие.

Голова Бена Свиньи откинулась, и он замер в неподвижности.

– Гол!

Кончита задрала футболку, обнажив загорелые увесистые груди, и, подобно форварду, поразившему ворота противника, пробежалась вокруг Знахаря и двух застывших в неподвижности подонков. При этом ее грудь высоко подпрыгивала, и оторвать взгляд от этого зрелища было просто невозможно.

Трое молодых мужиков зачарованно смотрели на эту приятную картину, и только когда Кончита угомонилась и натянула футболку на свой заманчивый бюст, опомнились и посмотрели друг на друга.

То, что произошло с двумя валявшимися на щебне незадачливыми друзьями Ника Пидара и Генри Помойки, ничему не научило остальных. Они слишком привыкли к безнаказанности и к тому, что у них всегда все получается, поэтому Ник Пидар, отступив на шаг, сунул руку за спину и выкрикнул:

– Ах ты сука! Сейчас я продырявлю тебе башку. Позаимствованная из родных голливудских фильмов манера разговаривать и комментировать все свои действия оказала ему плохую услугу.

Знахарь понял, что сзади за поясом у противника имеется ствол, и, рванувшись вперед, сильно ударил Ника ладонью в грудь. Контакт получился плотным, Ник выронил пистолет и, удушливо закашлявшись, сел на землю. Кончита в это время успела подбежать к «Кадиллаку» и вытащить из бардачка «Магнум».

Трое из невезучих бандитов валялись на земле, а Генри Помойка стоял ни жив ни мертв и боялся пошевелиться. Он проклинал тот момент, когда пять минут назад сам, своим собственным языком произнес несколько роковых слов:

– Эй, Бен, притормози-ка, смотри, какие сиськи!

Бен охотно притормозил, но теперь он тихо стонал, лежа на земле с окровавленным лицом, и держался обеими руками за отбитую промежность.

Знахарь посмотрел на замершего, как статуя, Генри Помойку, потом на Кончиту, и увидев, что она передернула затвор пистолета, имея на лице весьма недоброе выражение, подошел к ней и решительно отобрал «Магнум».

– Не спеши, – сказал он, – я знаю таких тварей. И у меня есть идея получше.

Он подошел вплотную к Генри и сказал:

– Хорошо стоишь. Так и стой. Пошевелишься – я тебя убью не сразу. Примерно через час. И все это время ты будешь просить меня, чтобы я тебя убил. Понял?

Генри Помойка попытался ответить, но во рту у него пересохло от страха, и раздался только негромкий сип, как при открывании бутылки пива.

Тогда он энергично кивнул, и Знахарь сказал:

– Молодец.

Подобрав с земли пистолет Бена Свиньи, который был единственным стволом в банде, он отдал его Кончите, затем подошел к лежавшему в луже крови Ленни Говноеду, пошевелил его ногой и сказал по-русски:

– Готовченко.

– Что? – Кончита, естественно, не поняла этого.

– Подох, говорю, – ответил Знахарь. – Это хорошо. Он повернулся к Генри и спросил:

– Правда хорошо, что он подох? Генри Помойка испуганно закивал.

Бандитский кураж слетел с него, как пух с одуванчика, и теперь перед Знахарем стояла ничтожная двадцатилетняя тварь, которой лучше всего было бы вообще не родиться.

– Значит, я убил твоего друга, а ты говоришь, что это хорошо? – Знахарь преувеличенно удивился. – Может быть, это все-таки плохо?

Генри Помойка снова закивал, не зная, что ответить этому страшному человеку с большой сверкающей пушкой в руке.

Вокруг была каменистая пустыня, и Генри впервые в жизни испытал те чувства, которые приходилось переживать людям, которых он с приятелями травил с гиканьем и смехом, зная, что на сотню миль вокруг никого нет. Ему стало очень страшно, и вдруг он почувствовал, как по ноге потекла горячая струйка. Посмотрев вниз, он понял, что обмочился.