Каролина Фарр - Замок мрачных иллюзий

• Название: Замок мрачных иллюзий
• Автор: Каролина Фарр
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-9524-0170-8

Юная Меган Маршалл остается после смерти отца почти без средств к существованию и по приглашению тети из Новой Шотландии возвращается в родной дом, из которого ее увезли еще ребенком. Здесь она узнает, что женщины рода Феррари обладают экстрасенсорными способностями, а ее покойная мать Бернадетта была сильнейшим медиумом. Странные происшествия и видения, похожие на сны, постепенно убеждают Меган в том, что она — наследница сверхъестественного дара, ставшего проклятием и причиной гибели ее матери...

---

Слегка нахмурившись, Лиззи покачала головой.

— Только одному человеку в каждом поколении даруется такая сила, Меган, — сказала она. — Так было всегда. Одному из поколения. И ее получила моя сестра Бернадетта, не я. Бернадетта никогда не говорила со мной об этом. И ни с кем не говорила. Этот было нечто, что держало ее... в стороне от нас. Потом она вышла замуж... Но наш род очень древний, и семейная летопись хранит много секретов. Ты можешь сама прочесть, я сейчас ее достану.

Она встала и подошла к книжному шкафу. Наблюдая за ней, я поняла — она обижена, что так называемый «дар» был передан моей матери, а не ей. Тетя Лиззи вытащила с одной из полок книгу в потертом кожаном переплете, которой, видимо, довольно часто пользовались.

— Ты, конечно, не читаешь на старофранцузском, — сказала она, поворачиваясь ко мне, — и латинском. Но это не важно. Некоторые самые древние страницы уже почти невозможно прочесть даже знающим эти языки. Тебе вполне достаточно изучить последние. Там ты найдешь довольно интересные комментарии своей бабушки. Бедная Бернадетта совсем ничего не успела добавить к этому. Кстати, ранние заметки написаны на пергаменте. Наверное, до них были и другие. Я помню, когда мама читала нам с Бернадеттой первые записи, сделанные Мари Феррари, она сказала, что Мари пишет, будто получила дар от своей матери.

Лиззи протянула мне книгу. Я взяла ее и бережно положила себе на колени. На первой странице сохранились только дата и подпись: "Мари Феррари, 1641 Anno Domini[1]". Буквы поблекли и пожелтели от старости. Глядя на них, я понимала, что и они скоро исчезнут, как и остальной текст, и тогда больше ничего не останется от Мари Феррари. Но и этого было достаточно, чтобы я в ужасе уставилась на этот почерк и вновь почувствовала бросающее в дрожь прикосновение ледяных пальцев тайны на своей шее. Это был почерк моей матери. Им был написан и подписан тот документ, который я читала в самолете.

Я поспешно пролистала несколько страниц и нашла новую дату и новое имя. «Ивонна Феррари, 1718 Anno Domini». Эта надпись была яснее, и вновь тот же почерк, что и у моей матери, те же завитушки и росчерки.

— Ты обратила внимание на почерк? — спросила тетя.

— Да, он везде одинаковый.

Она кивнула.

— Он становится таким, когда приходит сила, — задумчиво сказала она. — Твои бабушка и мать говорили об этом. Это происходило, когда они начинали видеть.

— Видеть? — Я пристально посмотрела на тетю.

— Восприятие окружающего мира у Бернадетты было гораздо глубже, чем у всех остальных женщин нашей семьи... даже у тех, кто оставил записи в этой книге. Она имела силу, которая переносила ее гораздо дальше, чем любую женщину из рода Феррари. Она видела такие места и вещи, которые были им недоступны. Но ты лучше все поймешь, когда прочитаешь их записи.

— И все же сама она не оставила здесь никаких заметок.

Кроме имени моей матери и даты ее рождения, на предназначенной ей странице ничего не было написано.

— Твоя мать умерла очень рано, Меган, — тихо ответила тетя. — Это было большое горе. Она могла бы рассказать нам так много...

Вспомнив, что говорил мне шофер и как сильно все это отличалось от версии моего отца, я поинтересовалась:

— Как умерла моя мама?

Какое-то время тетя Лиззи изучала мое лицо, затем ответила:

— Наверное, отец рассказывал тебе об этом.

— Он сказал, что она умерла внезапно. Это все, что я знаю. Но она была так молода!

Темные глаза Лиззи пристально смотрели на меня.

— Перед лицом смерти все равны, для нее нет молодых и старых, — спокойно заметила она. — Это случилось именно так, как рассказывал тебе отец. Потом он уехал и увез тебя с собой. — Она вдруг улыбнулась, протянула руку и закрыла книгу у меня на коленях, но не взяла ее. — Для одного вечера мы достаточно поговорили о подобных вещах, — сказала она. — Есть еще кое-что, что я хотела бы тебе рассказать. За несколько месяцев до того, как умер твой отец, я привезла сюда из Европы твоих кузин. Это близняшки, девочки приблизительно твоего возраста. Сейчас они учатся в колледже в Галифаксе и приедут к нам на каникулы. Они составят тебе приятную компанию.

По крайней мере, я узнала хоть что-то обнадеживающее .

— Не думала, что у меня есть еще родственники.

— Другая ветвь семьи. — Тетя немного поколебалась, прежде чем продолжить. — Буду с тобой откровенна, Меган. Я думала, что мы больше никогда не увидим тебя здесь, в этом доме, поэтому предположила... я надеялась... что, может быть, кто-то из этой ветви семьи обладает даром твоей матери. Я привезла их сюда, чтобы они пожили там, где жила она. — Лиззи пожала плечами и улыбнулась. — Но это не сработало. У них никогда не будет сосредоточенности Бернадетты и ее храбрости. Они всего лишь обыкновенные юные девушки, ничем не выделяющиеся. Я скоро отправлю их обратно в Европу. — Продолжая улыбаться, она встала. — Я пригласила на завтрашний ужин нескольких друзей, о которых тебе уже говорила. Они друзья твоей матери. Уверена, тебе будет интересно с ними познакомиться, так же как и им — с тобой. Они смогут многое рассказать тебе об этом доме и родственниках твоей мамы.

Через несколько минут я уже поднималась по лестнице в свою комнату с переплетенной кожей летописью семейных событий под мышкой.

Глава 4

Покрывало на кровати было откинуто в сторону, настольная лампа струила в спальню мягкий свет. Надев пижаму, я села с книгой в глубокое кресло у окна. В комнате было тепло, за окном клубился серый туман, оседая на стекле капельками мутной влаги. Ручейки побелевшей от соли воды сплетались в причудливые узоры. Открыв книгу, я начала читать то, что написала моя бабушка.

"Ирэн Феррари, рожденная в 1903 году.

Сила пришла ко мне вскоре после моего двадцать второго дня рождения, в мае 1925-го, когда я была на третьем месяце беременности первым ребенком. Это произошло, когда я сидела у окна, глядя на набегающий прилив. Внезапно я почувствовала головокружение, появилось странное ощущение, совсем не похожее на обморок, который, как предупреждал меня доктор, не редкость на ранних стадиях беременности, так же как тошнота, холодный пот и немотивированные страхи, его сопровождающие. Но это ощущение, как я поняла, было чем-то сродни экстазу. Я, казалось, покинула свою комнату через окно, несмотря на то что на нем стояли железные решетки, оставшиеся с давних времен, когда шли перестрелки с индейцами. Я будто парила в воздухе, устремившись через море, как орел.

Я напугалась и попыталась бороться с захватывающими меня ощущениями, но они оказались слишком сильными. Затем меня как будто наказали за сопротивление и отшвырнули назад в мою комнату. Я все еще продолжала парить в воздухе и внезапно заметила, что моя спальня занята. На моей кровати лежала женщина с растрепанными волосами и расширенными от ужаса глазами. Пот струился но ее лицу, и она едва сдерживалась, чтобы не закричать от страха и боли. Я хотела помочь ей, приблизиться к ней, но какая-то сила удерживала меня, не давая даже пошевелиться. Постепенно я начала осознавать, что в лице этой женщины было что-то хорошо мне знакомое. Этой женщиной, корчившейся в родовых схватках, была я сама! И сама же я наблюдала за этим, стоя в стороне, не в состоянии помочь молодому и неопытному доктору, которому никак не удавалось повернуть ребенка в мой утробе так, чтобы он смог появиться на свет.

Вскоре все закончилось. Женщина, которая физически была мной, наконец разродилась. Она родила сына. Я наблюдала, как незнакомый мне доктор пытался вернуть его к жизни, как, устав в конце концов от тщетных попыток, вернулся к кровати, чтобы помочь мне. Я слышала, как он инструктирует медицинскую сестру, чтобы та сообщила моему мужу, что наш первый ребенок, мальчик, оказался мертворожденным. Наблюдая и слыша все это, я поняла, что плод в моей утробе обречен.

Я в страхе рассказала эту историю нашему семейному доктору в Суссекс-Воулде, но он сказал, что мне просто приснился дурной сон и что он не намерен передавать нас ни в какие другие руки. Я согласилась с его доводами, но не смогла забыть об этом страшном видении. И вот наступило время родов. Однажды ночью я почувствовала первую разрывающую тело боль и попросила мужа позвонить доктору. Ему по телефону ответил незнакомый голос. Молодой голос. Этот человек сказал моему мужу, что он — доктор из Труро и что его вызвали к доктору Вилсону, нашему семейному врачу, который только что скончался. Еще он сказал, что приедет к нам вместо него и привезет с собой жену, квалифицированную медицинскую сестру.

Я была в ужасе, когда муж сообщил мне об этом. Я никогда прежде не говорила с ним о своем сне, не желая его беспокоить. Он так гордился, что у нас будет ребенок! Но теперь я рассказала ему все. Он пытался утешить меня, но я не могла успокоиться. Когда приехали молодой доктор и медсестра, я узнала в них тех людей, которых видела мысленным взором шесть месяцев назад. И все произошло именно так, как в том сне: я узнала муки поперечных родов, видела агонию своего сына...