Далия Трускиновская - Диармайд. Зимняя сказка

• Название: Диармайд. Зимняя сказка
• Автор: Далия Трускиновская
• Жанр: Фэнтези

---

Как на выставку забрел столичный гость, имеющий филиал своей фирмы в городе, как Артур пил с ним дорогой коньяк и повез его к двум подружкам, уступив право выбора и согласившись осчастливить ту, которую гость отверг, как они еще несколько дней колобродили – эти воспоминания Артур хранил для особо неопытных слушателей. Потому что опытные уже знали продолжение.

Артур попросил у богатого гостя денег в долг. Сумма была невелика, он обосновал ее размеры и необходимость. Гость задумался, и тут Артура осенило – он сказал, что готов оставить в залог картины, своих драгоценных королей, которые так прогремели по всему городу. Гостю была предъявлена публикация, а впридачу и выдуманный коллекционер, который якобы пробует вести переговоры, но согласен взять только четыре работы из шести, то есть – разрушить цикл!

Вскоре короли переехали в филиал фирмы, деньги оказались у Артура, а гость убрался к себе в столицу.

Артур перекрестился с облегчением. Оставалось только пережить неприятный период – когда сотрудники филиала будут искать его, чтобы получить с него долг и вернуть обратно королей. Он этот период пережил – а то, что шесть работ демонстративно снесены в подвал особнячка, занимаемого филиалом, и засунуты за поленницу дров для камина, его уже мало беспокоило. Некоторое времz спустя он поверил в то, что продал картины солидной фирме и, часто рассказывая об этом женщинам, уже отточил историю до литературного и актерского совершенства.

– Это хорошо, что кормят… – рассеянно произнесла Дара, глядя на одного из королей, в маске, корона которого была украшена синими кривыми гранеными ромбами. Собственно, только маска и корона были на этом листе, и в чем тут заключалось королевское безумие, Артур ни тогда, ни теперь объяснить бы не смог. На других работах оно читалось отчетливо – дурацкий смех на одной, кривой прищур на другой, попытка выглянуть из-под собственной подмышки – на третьей, да еще все короны были набекрень, прямо-таки зависали в густом, тщательно промазанном гуашью воздухе безумных королевств.

Дара вглядывалась так упорно, что цветовые пятна поплыли и обнаружилось-таки лицо. Артур не собирался писать лица, тем более – правильного, со взглядом исподлобья, но так уж легли мазки на бурой, с бронзовым отливом маске, он и сам не знал, что пристальный взгляд может тут увидеть мужское лицо, тонкое и острое.

Оно показалось – и тут же растаяло.

Дара вспомнила, зачем сюда пришла, и одновременно вспомнила про шофера в такси. Не считая нужным что-то объяснять Артуру, взрослый же человек, она подошла к выключателю и нажала. Тихо щелкнуло.

Теперь шофер мог спокойно уезжать, а Артур – не менее спокойно браться за свое мужское дело.

– Ты сошла с ума! – воскликнул он.

Дара понятия не имела, что сейчас сбылась его мечта – мечта двадцатилетнего парня о взрослой и красивой женщине, которая решительно придет и возьмет власть в свои руки, избавив от страха быть отвергнутым, от страха насмешки, от страха несостоятельности и еще каких-то обычных мужских страхов. Как ей удавалось на несколько секунд вернуться в семнадцатилетие, так и он перелетел в свои двадцать два – да там и остался, а этого она как раз и не умела!

Артур в два шага оказался рядом, схватил ее в охапку и завалил на тахту. Семнадцатилетняя Дара заорала бы от ужаса, сегодняшняя Дара вдруг захотела всего и немедленно!

– Ну да, да, да, наконец-то! – шептала она, зарывшись пальцами в его волосы, все еще густые и упругие. И ощущение пальцев оказалось именно тем, в котором она нуждалась. Она придумала его себе двадцать лет назад – и она его узнала.

Артур стал прежним – и невольно сделал прежней ее.

Его руки и его молчание, его губы и тяжесть его тела оказались именно таковы, как мечталось ей все эти дни.

Зернышко любви, которое она столько дней выхаживала, вдруг пошло в рост. Где-то в глубине ее тела она стало набухать, прорезался острый росток. Он рвался наружу, и она пыталась ему помочь, выталкивая его из себя резкими сокращениями мышц.

Артур пришел на помощь – освободил ростку дорогу.

И несколько секунд спустя – это были очень долгие секунды, очень насыщенные секунды, именно те, в какие вписывают всю любовную прелюдию два жадных тела, – Дара ощутила: сбылось, сбылось!

Двадцать лет вывалились из ее жизни, полетели в пропасть и вспыхнули там, на самом дне, белым пламенем. Она засмеялась от счастья – любовь, любовь проснулась наконец! Тот, кто любил ее в эти минуты, был единственным на земле мужчиной, достойным женской близости. Ничего, кроме любви, не осталось, и она чувствовала это всем телом, потому что мыслей тоже в себе не находила.

Он был таким, какого только можно было пожелать, – самозабвенно пылким, достаточно гибким и сильным, чтобы возносить тело подруги ввысь и дарить ему невесомость, и Дара плавала, ни о чем не заботясь, потому что главным тут был он, он решал, как и чему быть. В ней родилась безмерная благодарность – и тут же выплеснулась…

Они не сговаривались – у них все само собой получилось одновременно. И она, не желая его отпускать, извернулась, подтолкнула его, а сама оказалась у него на груди, не размыкая объятия, не нарушая близости. Просто легла сверху и целовала, и целовала…

Но вдруг она услышала голос.

– Дара! Дара! Крестненькая! – звала ее Изора.

Изора была далеко, на берегу озера, и то, что голос прозвучал здесь, могло означать одно – проклятый гейс отступил! Дара оторвалась от Артуровых губ, отжалась, приняв позу змеи, и слушала, слушала, наслаждаясь отчаянием в голосе крестницы едва ли не больше, чем за секунды до того – телом Артура.

Она слышала – значит, и любовь вернулась, и сила – за ней следом! О чем еще можно было мечтать?

Дара вскочила.

Вот теперь она могла мчаться на Йул – и прилететь туда победительницей!

Глава десятая Битва Изоры

Но прежде, чем Дара услышала зов Изоры, сама Изора услышала зов Саны.

Она вела приятнейшую в мире беседу с собратьями по ремеслу, ей было чем похвастаться, и она охотно слушала чужое хвастовство.

С целителями такое случалось нередко…

Те из них, для кого целительство было единственным источником денег, волей-неволей были вынуждены рассказывать о себе много, и лишь хорошее, чтобы люди шли к ним постоянным потоком. Наступал миг, когда целитель, даже очень хороший, начинал браться лишь за те случаи, когда удача была неминуема. Он больше не допускал в свой мир сомнения и риска. Братство первого посвящения во многом держалось именно на этом – Курсы выпускали тех, кто занимался ремеслом, большинству дорога ко второму посвящению была закрыта навеки, и эти люди раз и навсегда поставили крест на горькой правде. Они знали и про себя, и про других, что достижения добыты не в бою, не в поиске, но никто и никогда не сказал об этом вслух. Никто также, сосчитав пациентов, получивших исцеление, не вел учета другим – работать с которыми он отказался.

Изора вела себя точно так же. Более того – задумав свой семейный салон, она сделала упор на гаданиях и на довольно безобидном вмешательстве в физиологию, вроде легкого омоложения и удаления бородавок. Компьютерный поиск женихов и вовсе почти никакой магии не требовал – только определить по снимку, не двадцатилетней ли он давности, да по тексту – не слишком ли кандидат заврался.

Она как раз советовалась о возможности компьютерного приворота по технологии «полуночного оклика», когда услышала тревожный, сбивчивый, прерывистый зов Саны.

И сразу поняла, что случилось невозможное: на празднике, где каждый радуется в меру своих возможностей, подруга попала в беду.

Сказав «я на минутку», Изора поднялась и пошла, и пошла по холлу, водя носом по сторонам, как будто разыскивая Сану нюхом. Тревога опускалась сверху.

И вдруг она стала угасать. Изора остановилась в нерешительности. Очень может быть, что Сана опять связалась с мужчиной, который ей совершенно не нужен, и разумом понимала нелепость очередной авантюры, разумом звала на помощь, но неуправляемое тело оказалось сильнее. И вот она уже наверняка принимает этого неизвестного мужчину – так стоит ли ей мешать?

И опять раздался зов. Нет, подружка точно попала в беду…

– Ах ты моя роскошноплодная рябина! – услышала Изора и ощутила на бедрах две крепкие руки. Она развернулась, стряхнув их, и увидела Кано, и ощутила запах дорогого коньяка.

Рыжий целитель словно нарочно пренебрегал запретом на спиртное, и удивительно было, кок после восьми ежегодных праздничных загулов в нем еще держится сила.

– Где же твоя крестненькая? – спросил Кано. – Под гейс бедняжка попала?

– Уже успел! – недовольно сказала Изора, и ей в голову пришла та же мысль, что Сане, – уж пусть бы лучше крестная кувыркалась с этим рыжим гигантом, чем маялась без любви и без силы.