Стивен Марлоу - Риск — мое призвание

• Название: Риск — мое призвание
• Автор: Стивен Марлоу
• Издательство: Инфосерв, Лимон
• Жанр: Крутой детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-85647-016-8

---

— А Беккерат тоже был причастен?

— Он был в местном партизанском отряде. Дай-ка взглянуть…

Я курил и наблюдал на лице Пэтти всю гамму охвативших ее чувств от любопытства к удивлению, потом изумлению и, наконец, гневу. Это походило на то, как девушка проходит кинопробу, тем более, что для этого Пэтти была достаточно красива.

— Ганс Беккерат, — прочла она вслух. — Бежал из тюрьмы.

— Я и не знал, что он там сидел.

— Извини. Ему было предъявлено обвинение в убийстве, и в ожидании суда он был заключен в тюрьму. Но он бежал, убив при этом охранника. Он сидел здесь, в Мюнхене, и его видели направляющимся на юг.

— В сторону Альп?

— Да, — хрипло ответила Пэтти.

— И это все?

— Есть еще абзац об участии Беккерата в войне и предупреждение, что он вооружен и опасен.

— А что по поводу человека, которого он убил?

— Ради восьмисот тысяч марок.

— Что ты сказала?

— В газете написано, что Беккерат и этот человек напали на след пропавших денег УСС.

Человек, которого, как полагают, убил Беккерат, был найден задушенным в горах между Гармишем и Миттснвальдом. В горах они шли в одной связке. Дело казалось ясным, как божий день.

— Но почему?

— Для Беккерата это, наверное, было кошмаром. Они начали драться и свалились в трещину. Человек, имя которого мне ни о чем не говорит, был задушен. Беккерат сам из трещины выбраться не смог, потому что повредил при падении ногу. Когда его обнаружили, он был уже при смерти от истощения.

— А с чего они взяли, что Беккерат и этот, второй парень искали восемьсот тысяч?

— Да потому что, когда его нашли, Беккерат этим бредил.

Я отложил сигарету и улыбнулся Пэтти. Она не отреагировала, насупилась и заметила:

— Что здесь смешного?

— Совпадение. Четкое совпадение по времени. Если Сиверинг знал об этом, а я в этом нисколько не сомневаюсь, он наверняка сейчас там, где я собираюсь его найти.

— Рада за тебя, Чет. Ты, наверное, огребешь уйму денег?

— Ну ужас сколько.

— И на что тогда тебе жаловаться?

— Огреб бы, если бы меня не выгнали.

— Выгнали? Тебя? Но ведь ты прилетел сюда. Ты…

— Мне был симпатичен человек, который меня нанял. И мне не нравится человек, который меня уволил. А в этот момент, черт побери, я был уже в Германии. Вдобавок, я должен агентству по аренде автомобилей в Берлине за их мотороллер, если они не смогут вытащить его из восточной зоны. Может быть, мне придется отработать его стоимость, смазывая автомобили, или делая что-то в подобном роде. И я решил, что перед этим было бы неплохо глотнуть немного свежего горного воздуха. Ты готова ехать в Гармиш?

— Мне пришло в голову, что хорошо бы сначала побеседовать с полицейскими здесь, в Мюнхене.

— Зачем? Мы будем по горло сыты подробностями там, в горах. Если такие вещи публикуются даже в газетах, в горах это будет звучать на уровне апофеоза вагнеровской оперы — сплошные арии и потоки крови вокруг свежевырытой могилы. Черт возьми, Пэтти! Извини.

— Ладно тебе, Чет. Я, кажется, начинаю кое-что соображать насчет той могилы.

— Что?

— Насчет могилы отца. Она не такая уж… ну, свежая. Чет, прошло много времени.

— Тогда поболтайся в Мюнхене и поглазей на достопримечательности, — предложил я. — А я поеду в Гармиш, все там разузнаю и расскажу тебе.

— Я не могу так поступить, Чет, но все равно спасибо. Потому что всю свою жизнь я… ну, ты знаешь. Ты думаешь, это опасно?

— Еще бы! Беккерат на свободе. Двоих он уже убил и, по-видимому, из-за денег. Терять ему нечего. Кроме того, не забывай о Штрейхерах. Зиглинда наконец-то обнаружила, что, кроме ее брата, на свете существуют и другие мужчины, в том числе Отто Руст. У Зиглинды и Отто свои идеи насчет того, на что должны быть пущены эти деньги, и это приведет Зигмунда в бешенство.

— А как с твоим Фредом Сиверингом?

— С ним? Как быть с ним, я не знаю. Я с ним даже не знаком, но у меня такое чувство, будто я его знаю всю свою жизнь. Меня нанял старик, который был рад умереть за него. Его жена вешалась мне на шею лишь для того, чтобы доказать, как она его любит. Ради него она, возможно, убила человека, после чего любезно позволила мне увезти ее с места убийства. Вильгельм Руст в качестве подарка по случаю возвращения из тюрьмы Шпандау получил пулю от собственного сына, и все потому, что ему было известно кое-что из того, о чем, возможно, знает Фред Сиверинг. Мюллер мертв. Ты спрашиваешь, как быть с Сиверингом? Я тебе отвечу. Он уже сидит в моей печенке, во всей моей жизни и моих мечтах. И поэтому для него будет лучше, если он все-таки окажется одним из ангелов. Если это будет не так, я вполне буду в состоянии придушить его собственными руками, после чего стану размышлять о том, что самым великим человеком, которого я когда-либо встречал, оказался одряхлевший старый дурак, и, может быть, поступлю в Иностранный Легион, если, конечно, туда берут отставных частных сыщиков.

— Ну и речугу ты закатил!

— Иногда я говорю слишком много. Так ты едешь?

— Куда?

— Я еду в Гармиш-Партенкирхен, а тебя собирался подбросить до гостиницы.

— Я поеду с тобой, чтобы выяснить насчет этих твоих… ангелов. Может быть, майор Киог тоже принадлежал к ним.

Ради нее я надеялся, что так оно и было. Однако в первый раз за все время она не была столь твердо уверена в своей правоте, а это было уже кое-что. Хотел бы я знать, буду ли я так же твердо уверен в правоте Саймона Коффина после того, как встречусь с его протеже.

* * *

Мы ехали на такси через пригород, где, поджав одну ногу и вытянув шеи, стояли аисты и озирали нас холодным и оценивающим взглядом. По тряске мы почувствовали, что въехали на брусчатку, и увидели, что находимся на Мариенплатц и проезжаем мимо нового Городского зала. Велосипедистов на Мариенплатц было больше, чем автомобилей.

Когда мы подъехали к автобусной станции, откуда автобусы отправлялись в Альпы, там было целое людское столпотворение, и я невольно подумал, что все эти люди хотят узнать, почему все-таки Ганс Беккерат убил двоих человек.

Глава 20

Большой автобус «Мерседес-Бенц» был до отказа заполнен пассажирами с рыболовной снастью и альпинистским снаряжением. Он мчался по широкому шоссе из Мюнхена на юг, в сторону Альп. Мимо нас проносились тенистые сосновые рощи и луга, похожие на гигантские чаши с пологими краями, пасшиеся на них коровы с колокольцами и придорожные часовни. Воздух был настолько прозрачен, что далекие горные пики были видны, словно через увеличительное стекло.

Спустя некоторое время сосновые рощи закончились, луга стали менее пологими и более каменистыми, а вместо коров на них паслись овцы. Деревья здесь были низкорослыми и таких причудливых форм, будто они не выросли из семян, а были выкованы рукой кузнеца, с корой цвета меди и сплюснутой от воздействия альпийских ветров кроной. Потом, немного не доезжая Обераммергау, где автобус сделал остановку, и все вышли, чтобы перекусить в стилизованном под альпийское шале ресторанчике, пастбища стали крутыми, каменистыми и нечастыми, а овцы уступили место бородатым, крепконогим и всеядным козам. Не надо было даже смотреть на каменистые уступы и скалы, возвышавшиеся над нами в виде печных труб и минаретов, чтобы догадаться, что находишься высоко в горах.

Некоторые из отпускников вышли в Обераммергау, однако большинство, пообедав в шале с пивом, таким ледяным, что, когда его пьешь, начинают ныть глазные яблоки, вернулись в автобус. За всю дорогу до Гармиш-Партенкирхена мы с Пэтти не перебросились, наверное, и парой слов. Было приятно просто смотреть на туристов и альпинистов-энтузиастов, всех, как один, живших ожиданием, счастливых и широко улыбавшихся каждый раз, когда наш «Мерседес» огибал очередной скальный выступ, и перед нами открывалась новая панорама гор с бурными потоками и нечастыми озерцами, сверкавшими на солнце, словно самоцветы. Мы въехали в Партенкирхен с севера. При выходе из автобуса на серо-зеленом фоне окружавших гор сразу бросались в глаза желтоватые изгибы горнолыжных трасс, и вышки, и тросы канатных дорог с экскурсантами. Огромный щит при выходе с автобусной станции на немецком, английском, итальянском и французском языках извещал о том, что Гармиш-Партенкирхен был столицей Зимних Олимпийских игр 1936 года, и стрелками указывал направление к трассе бобслея, лыжному трамплину, ледовому стадиону и фуникулерам, поднимавшим на вершину Цутшпитце.

«Поступай на службу в военно-морские силы, и ты увидишь мир», вспомнил я слова рекламы. Поступай в военный флот, и ты действительно его увидишь через тряпку, которой драишь медь, сквозь палубные надстройки твоего корабля и мыльную пену на палубе, которую ты скребешь до белизны. Через грязный иллюминатор ты увидишь экзотические порты, куда никогда не ступит твоя нога, а если и ступит, то ровно на время, которого хватит лишь для хорошей пьянки, которая, собственно, ничем не отличается от выпивки где-нибудь в Сан-Диего, Норфолке или Бруклине. «Будь частным сыщиком из Вашингтона, округ Колумбия, — подумал я, — и ты увидишь мир. Ты увидишь Баварские Альпы, спеша на рандеву с убийством двенадцатилетней давности и еще одним, абсолютно свежим, и убийством, которое только намечается, и еще со сбежавшим политиком».