Валерий Барабашов - А смерть подождет
Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Описание книги "А смерть подождет"
Описание и краткое содержание "А смерть подождет" читать бесплатно онлайн.
1995 год. Первая чеченская война. В Гудермес, в составе опергруппы, направляется младший лейтенант милиции кинолог Олег Александров. Его боевой друг, лабрадор по кличке Линда, активно помогает оперативникам в поиске оружия, взрывчатки, а также боевиков полевого командира Рамзана Гадуева. В отместку боевики устраивают засаду на автомобиль, в котором опергруппа едет на задание… Тяжело раненый офицер, ставший инвалидом, не сдаётся судьбе, не оставляет любимого дела, добивается того, чтобы остаться на службе в органах внутренних дел.
За столом одобрительно загудели:
— О-о!… Молодец, капитан!
— Отец-герой!
— В таком случае, роду Смирновых нет переводу!
Снова поднялся Нуйков, призвал:
— За Смирновых, господа офицеры! За новое поколение сибиряков!
Выпили, помолчали.
— Чечня для России — крест, да. — Нуйков говорил негромко, раздумчиво, его все хорошо слышали. — И нести его нам, тащить на горбу долго. Всегда!… Эх! Жили, ведь, не тужили. Мы, москали, хохлы, чечены, грузины… Теперь враги. Разбежались по своим углам и — гав! гав! — друг на друга. За оружие взялись, метелим тут, в Чечне, почем зря. Мы — их, они — нас. А зачем, спрашивается?! Мы-то с вами, менты, что от этого имеем? Или армия? Вон, в Грозном, сколько парней намолотили. Да и сам город — развалины, лунный пейзаж!
— Грозный нам и восстанавливать, попомните мои слова! — Смирнов пребывал всё в том же меланхолическом состоянии. — Если, конечно, доживем.
— Алексей, дружище, что за настроение! — Нуйков приобнял капитана, за плечи. — Хватит хандрить, тоску за столом нагонять! День рождения у подчинённого, а он… сидит, киснет. Ну-ка, наливай!
— Да так я, мужики, так! — Смирнов как-то через силу улыбнулся. — Накатило что-то…
— Война, любая, когда-нибудь да кончается. — Это Дима Шевцов, старлей. Тоже сидит задумчивый, мысли его где-то далеко, не за столом. Потребовал:
— Ну, Лёха, давай что-нибудь повеселее.
Пели и играли на гитаре теперь по очереди, умеющих играть оказалось трое, их внимательно слушали и каждому аплодировали. Тут не профессионалы со сцены, тут — свои, любители.
Взял гитару и Олег.
— Простите, мужики, — честно сказал он, — Я со струнами не особенно в ладах… Но — как умею.
Малость не попадающие в тональность «струны» кинологу конечно простили. Важно чтó пел младший лейтенант, о чем. А пел он о любви: о Марине, о той мечте-встрече, о вынужденной разлуке. И каждый из сидящих за столом молодых мужчин тоже думал о своей женщине, видел её рядом с собой, мысленно повторял её имя.
А всех объединили и даже породнили сейчас знаменитые строки Константина Симонова:
— Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло. -
Не понять неждавшим им
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, -
Просто ты умела ждать
Как никто другой.
Олег отложил уже гитару, песня превратилась просто в стихи, которые он читал для своих боевых товарищей, но прежде всего для неё — любимой своей девушке, которой открыл свое сердце, которой, сказал заветное — люблю!
В наступившей тишине хрипела только рация, «Гром» настойчиво вызывал «Волжанку», и все сидящие за столом, молодые эти милицейские офицеры, отчетливее вдруг почувствовали, что они действительно на войне, где стреляют, калечат и убивают, где разозлившиеся друг на друга люди решают свои проблемы с помощью оружия, что смерть не ищет компромиссов и охотится за каждым из них, что она не хочет ждать, а торопится, напротив, со своим пиршеством и торжеством забвения. И, наверное, кому-то из них — улыбчивых и немного подвыпивших сейчас парней, не повезет, кто-то не сможет вернуться к родной своей маме, и к той единственной, что осталась по ту сторону войны — пусть и не похожей на Великую Отечественную, с фронтами, глубокими тылами, колоннами беженцев или пленных, армадами танков и самолетов… но и на этой, чеченской войне, погибли уже тысячи и тысячи, прежде всего молодых людей, которым, увы, по законам подлого военного времени и предстоит погибать в первую очередь.
По-прежнему хрипела рация, «Волжанка» ломким баском отвечала «Грому»…
— Вернешься домой, Лёша, сразу женись! — сказал вдруг капитан Смирнов. — Не тяни. Семья — это главное у каждого человека. Увеличивай население Сибири нашей, матушки. И — расти, расти до генерала! Ты — парень с головой, учись, в академию поступай, милиции от тебя прок будет.
— Да что за настроение, черт возьми!? — воскликнул Нуйков. — Алексей! Какие-то прощальные наставления! На дне рождения у парня сидишь!
— Да ну, что ты, майор! — Смирнов махнул рукой. — Сказал, пожелал… что тут такого!? Не в пляс же мне пускаться! А что в миноре говорю… Ну, мало ли как жизнь повернётся. Не мы с тобой ею распоряжаемся теперь…
И снова зазвенела гитара в руках одного из омоновцев:
— Расплескалась синева, расплескалась.
По петлицам растеклась, по шевронам.
Я хочу, чтобы жизнь продолжалась
По суровым, по армейским законам…
* * *
Гости скоро разошлись, оперативники остались одни, прибрались в комнате, лежали теперь на койках расслабленные и сытые, толковали «за жизнь».
Дима Шевцов потянулся:
— Эх, красотки эти, что на стенах у нас… Взяли бы, да и ожили на часок-другой!… А, мужики?
Именинник, Лёха, засмеялся.
— А чо, неплохо бы. Только пусть бы одна из них в мою Ленку превратилась. Другая — в жену командира нашего, третья — в твою Марину, Олег, а? Как сам-то? Пружинит, небось?
— Потерплю, — с улыбкой отвечал Олег. — Командировка скоро кончится, три недели, считай, позади.
— Слушай! — Шорохов — в тельняшке, босой, вскочил с койки, подбежал к настенному календарю с зачеркнутыми красным фломастером цифрами. — А и правда, мы уже двадцать два дня тут. А вроде вчера приехали.
— Ровно половина. — Смирнов листал какую-то книжку, — Только половина срока. Не суетитесь, мужики, лучше на этот календарь не заглядываться. Быстрее дни идут.
— Пожалуй. — Шорохов вздохнул, вернулся в койку.
Рыжков, лёжа, бренчал на гитаре.
Шевцов продолжал тему:
— Олег, а правда, что суки только два раза в год кобелей к себе подпускают?
— Правда. Когда течка у них.
— Надо же, как природа устроена!… А кобели всегда хотят?
— Сам у них спроси. — Олег дремал, отвечал односложно.
— Саня! Шорохов! Чего там, в своем углу, затих?
— А чего зря болтать?! Девки со стены всё равно в койку не спрыгнут.
— Ну, про собак давай поговорим. Когда ещё придется с кинологом и чёрной такой дамой жить? Линда, слышишь?
Линда, подняв голову, позевала вкусно, вопросительно глянула на хозяина — чего от неё хотят?
Но хозяин никак на её немой вопрос не отреагировал.
— Кобель он на то и кобель, чтобы всегда хотеть, — ровно и как-то по-ученому, солидно, ответил Шорохов, и вся комната — молодые, здоровые, подвыпившие «господа офицеры» дружно захохотали: кобелей они понимали хорошо. Одна Линда оставалась сейчас в несколько растерянном состоянии — не знала, как ей реагировать на смех друзей хозяина, да и его самого. Слова «кобель» и «сука» она, разумеется, знала, не раз слышала их дома, у себя в питомнике. Произносились они наставниками их, собак, по-разному, в зависимости от настроения и предмета разговора. Но всё же слово «сука» Линде не нравилось. Было в нём что-то оскорбительное, унижающее. Вот, к примеру, люди женской своей половине придумали более благозвучное: леди, девушка, мадмуазель, сеньорита… А тут — сука! Фу!… Сразу что-то грязное, продажное вспоминается. Да и кобель — тоже не лучше: гуляка, развратник, обманщик и, вообще, — псина! Ух! Как люди прирученных ими животных не любят, даже ненавидят. А вот эти слова чего стоят: козёл, осёл, свинья. И, главное, при случае этими же словами и друг дружку поливают! Позор! Как им не стыдно?! У них же и своих, человеческих, слов хватает. И в чем козёл виноват? Или свинья!? Мало того, что сало и мясо людям даёт, так её ещё и обзывают!… И осёл — ну, пусть он туповат малость и упрям, когда захочет, но дело-то своё делает! Таскает поклажу на горбу, возит людей…
А, неблагодарные они, эти двуногие.
Опять же, о собаках… (И тут: собака!)
Так вот, о сородичах по питомнику. Их, служебно-розыскных — на питомнике штук сорок. Точнее, голов. Сородичи все имеют профессию, специализацию: одни по следу за преступником идут, другие наркотики хорошо ищут, третьи, как она, Линда, на оружие и взрывчатку обучены. И, казалось бы, люди, тем более наставники их, собачек, коллеги хозяина, должны любить всех одинаково — Рекса, Тумана, Гарсона, Альфонса, её, Линду… Ан нет! Вот хозяин Альфонса — мощного ротвейлера, Рискин, отчего-то невзлюбил её — и пнет иной раз на выгуле, когда Олег не видит, и при удобном случае плюнет в вольер, в её миску с едой — ешь потом, собачья твоя душа! Или просто процедит вслед, сквозь зубы: «С-с-с-сука!»
Рискин ротвейлера своего, Альфонса, боготворит — лучше всех его на питомнике, считает. А Альфонс — угрюмый, злобный. Вислые уши, широкая, как у коня, грудь, но короткий, вислый зад. И глаза — наглые, жадные: так бы всех вас, сук, перепробовал, а потом загрыз. А его к ним не подпускают — порода не та. Полукровки, дескать, питомнику не нужны, а только чистая, элитная порода. Ибо, это собаки служебные, взращенные, выведенные в поколениях, такой их род должен быть и впредь. Это не какие-нибудь там бродячие бездомные псы, или смешные кудрявые болонки, или волосатые пупсики в штанишках с бантиком на шее. Таких на питомнике не держат. Псы здесь — спортсмены: охотники, розыскники. Разница с людьми только та, что, например, хозяин её, Линды, на двух ногах бегает, а она — на четырех, и нос её — за версту взрывчатку чует.
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!
Похожие книги на "А смерть подождет"
Книги похожие на "А смерть подождет" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.
Отзывы о "Валерий Барабашов - А смерть подождет"
Отзывы читателей о книге "А смерть подождет", комментарии и мнения людей о произведении.