Валерий Барабашов - А смерть подождет

• Название: А смерть подождет
• Автор: Валерий Барабашов
• Издательство: ОАО ИПФ «Воронеж»
• Жанр: О войне
• Год: 2006
• ISBN: 5-89981-423-3

1995 год. Первая чеченская война. В Гудермес, в составе опергруппы, направляется младший лейтенант милиции кинолог Олег Александров. Его боевой друг, лабрадор по кличке Линда, активно помогает оперативникам в поиске оружия, взрывчатки, а также боевиков полевого командира Рамзана Гадуева. В отместку боевики устраивают засаду на автомобиль, в котором опергруппа едет на задание… Тяжело раненый офицер, ставший инвалидом, не сдаётся судьбе, не оставляет любимого дела, добивается того, чтобы остаться на службе в органах внутренних дел.

---

Впрочем, Олег скоро забыл о Колчине, его, пожалуй, подняли бы сейчас на смех, скажи он о полковнике и его советах — чего, мол, ты, кинолог, такой трусливый? И что: сейчас, вот, резать ножами дыры в тенте, совать в них стволы да так и сидеть до самого Гудермеса?!

Даже не смешно — глупо. Это же сразу пятно, ярлык на весь срок командировки. Потом о нем, Александрове, кинологе из города Придонска, вот эти же общительные и дружески настроенные к нему омские и уральские оперативники будут рассказывать своим сослуживцам: «Да был у нас в Гудермесе собаковод один… тёмного куста боялся. Предлагал, когда мы ехали в машине, тент резать и строчить из автоматов… Ха-ха-ха…»

Прочь, прочь эти мысли из головы! Успокойся. Инструкции — инструкциями, а жизнь — она свои коррективы вносит. Едут спокойно, в кабине люди тоже на дорогу да по сторонам смотрят. «Урал» этот — череповецкого ОМОНа, люди опытные, у них скоро смена, почти полтора месяца за плечами, скоро домой…

Лёша спросил:

— Слышь, Олег, а правда что собаки, вот твоя Линда, всё черно-белое только видят? А мы, люди, — в цвете?… И вроде обоняние у собак в тысячи раз больше. Нам, в Омске, один кинолог лапшу такую на уши вешал — искали мы как-то взрывчатку в кинотеатре…

— Если точно, то обоняние у собак в одиннадцать с половиной тысяч раз выше, чем у нас, у людей. — Поговорить о собаках — милое дело для любого кинолога. — Наукой установлено!

И Олег с заметной гордостью глянул на Линду. Та подняла голову, вильнула хвостом — именно так, хозяин!

Дима Шевцов скривил губы:

— Учёные чего хочешь напишут. В одиннадцать тысяч раз, мужики! Как это можно определить? И это… про чёрно-белое восприятие у собак. Что — в голову собаки ученый залез? Я лично вижу красное и говорю: «Красное». А пёс? Он же не скажет. И лампочку ему в башку не вставишь, или катетер какой.

— А волк? — загорелся спором и старший группы, Смирнов. — Я охотник, не раз на зверя ходили. Отмерим площадь, по углам станем и давай орать, гнать его на стволы. А где надо — веревку с красными флажками натянем. И он ведь бежит от флажков! Значит, видит волк красное, разбирается в цветах. Также, как и собака.

— И собака видит, и волк, — согласился Олег. — Учёные исследовали глаз собаки, сказали: видит цвет, различает их. Но главное для неё — обоняние. Потому я с вами. Будем с Линдой искать оружие и взрывчатку.

— Ну, посмотрим, посмотрим, — недоверчиво протянул Шорохов, поглядывая на насторожившуюся Линду. «Обэповца», судя по всему, собачья тема мало заботила, думал о своём, оставленном дома, на Урале. А чёрная эта псина, лежащая у ног кинолога… может, и будет от неё прок. Конечно, раз в Чечню направили, значит, чего-то она умеет. Он же, Шорохов, привык ловить-изобличать преступников сам, имел дело с экономическими всякими ухищрениями преступников, а собаки, как известно, в финансах не разбираются.

— Такие вот, как Линда, и в МЧС служат, и у геологов, не говоря уже про уголовный розыск, — продолжал Олег просвещать своих новых товарищей. — Пёс может и газ находить, и руду, и поводырём у слепых быть… А в Великую Отечественную войну — вы же должны знать об этом! — собаки и санитарами были, и немецкие танки взрывали, с донесениями бегали… Собачки, мужики, многое сумеют, если их обучить.

— Ну, про собак-санитаров и то, что они танки подрывали, я читал. Или по телевизору видел, — сказал Рыжков. — А вот чтобы руду искать, камни… Слышь, Олег, а золотишко твоя Линда найдет? Вот, вернусь из Чечни к себе в Сибирь, куда-нибудь на прииски закачусь с такой, собаченцией, а? — Он потрепал Линду за шею. — Разбогатею.

— Линда, скажи ему — найдешь? — велел Олег. Уточнил: — Золото.

Линда не слышала раньше такого слова и виновато лишь помахала хвостом. Но ей было приятно, что все эти серьёзные люди с автоматами в руках говорят о собаках, что уделяют ей внимание. Она снова положила голову на колени нового друга хозяина, Лёши, и тот решительно заявил:

— Всё! Завожу такую же Линду! Буду искать золотишко.

— Ты потом, когда разбогатеешь, про нас не забудь. — Смирнов сказал это без улыбки, бесстрастно, как говорят о чем-то малозначительном, пустом.

Замелькали одноэтажные кирпичные дома — «Урал» въезжал в Гудермес.

* * *

За каменным, некогда побеленном забором, — четырехэтажное здание педучилища и несколько других разномастных построек, имевших хозяйственное назначение. Во всех этих помещениях разместились спецотряды милиции и комендатура Гудермеса. Спецотряды — это ОМОН, Вологодский и Саранский. Человек по восемьдесят — хорошо подготовленные, экипированные всем необходимым бойцы. За забор можно попасть только через массивные железные ворота, которые охраняются круглосуточно. Кроме того, сидит в укромном месте снайпер, обзор у него замечательный, и ночью через свой оптический прицел он видит нужные ему объекты и забор также хорошо. А на самом заборе — грозные, броские надписи: «МИНЫ!» И они, мины, действительно установлены по всему периметру огороженной этой территории. Российские милиционеры сюда не играться приехали — война, как-никак.

У омоновцев — свои задачи, а у вновь прибывшей опергруппы во главе с капитаном Смирновым и приданным ей кинолога с собакой — свои. Но все задачи сливаются в единый оперативно-тактический замысел, рычаги которого находятся в Грозном, в ГУОШ, в группе управления оперативного штаба МВД России. А сам штаб, естественно, в Москве, оттуда и поступают все главные политические и военные команды.

Гудермес — важный стратегический узел. Город — на федеральной автомагистрали, значит, здесь нужны блокпосты, проверка всего подозрительного транспорта, рядом — Дагестан, граница с соседней республикой, обиженной чеченскими мятежниками, подбивающих братьев-мусульман на волнения, митинги и вооруженное сопротивление федеральным войскам, самой власти. Гудермес — это и железнодорожная ветка, и река с охраняемым теперь мостом, и перекрёсток многих важных дорог, а, главное — воинственно настроенная часть населения, многие из которых днём — «мирные жители», а ночью — самые настоящие боевики. Их-то в числе других оперативных задач и предстояло искать прибывшей группе капитана Смирнова совместно с местной милицией.

… Комната в общежитии операм досталась на первом этаже. Ничего интересного про эту комнату сказать не удастся: бывший какой-то учебный класс педучилища, а теперь пять коек вдоль стен и по углам с тонкими матрасами и синими потертыми одеялами, шкаф для одежды с полуоторванной дверцей, стол в центре комнаты с рядком стульев и табуретов. Примечательными были здесь две вещи: хрипящая день и ночь рация в одном из углов, у койки капитана Смирнова, и стены, сплошь увешанные фотографиями голых и полуголых девиц в завлекательных позах. И на многих этих фотографиях, кто-то, сексуально озабоченный, живший здесь ранее, заботливо, для следующих поколений командированных оперов написал красным фломастером: «ХОЧУ ТЕБЯ, ПАРНИША! ВОЮЙ СМЕЛО! ЖДУ!»

Психолог писал, со знанием дела. Стимул для молодого российского милиционера — налицо.

Койка Олегу досталась не самая удобная, в середине комнаты, за столом, но зато с неё было удобно любоваться разукрашенными этими стенами с голыми красотками. Впрочем, если оставалось время от службы или не очень хотелось спать. Но стимул для эротических мечтаний, безусловно, был, тот, кто лепил красоток на стены, хорошо это понимал. Сам, наверное, был двадцатилетним ловеласом, поклонником женских прелестей. А в эти годы, как известно, либидо, то есть сексуальное влечение, самое что ни на есть активное…

Линда с интересом обнюхала новое жилище своего хозяина. Глянула вскользь и на девиц, фыркнула. Негодницы. Она, собака, и то своё срамное место хвостом прикрывает. А эти…

Ладно, хозяин сам разберётся, что к чему. Может, это ему да и всем его новым друзьям на пользу. А Линде всего этого позора не видеть — жить ей во дворе, в будке, где до неё жил какой-то неряшливый кобель: и шерсти там полно, и запах муторный, хоть нос лапой зажимай.

Глава третья

Капитан Смирнов задал работёнку своей опергруппе уже на следующий день: по рации его вызвал комендант, представил местному оперу, чеченцу, а тот, пряча глаза, назвал адрес, где может быть оружие.

— А что вы сами-то, Залимхан? — задал комендант вполне резонный вопрос.

— Да как вам сказать, товарищ подполковник… — Залимхан, толстенький, лысеющий уже человек в мятой какой-то одежде, совсем не похожий на милиционера, возглавляющего уголовный розыск, тискал фуражку короткими подрагивающими руками. — Вы приедете и уедете, а нам тут жить.

— А-а… — лицо коменданта, осунувшееся, с красными невыспавшимися глазами, дёрнулось в невольной гримасе. — Боишься, значит.

Залимхан повел плечом, опустил голову.

— Ну… зачем так говоришь, Иван Алексеевич?! Просто мера предосторожности. Слышал, наверное, в Аргуне… Всю семью нашего коллеги вырезали… Я знал Алихана…