Андрей Лазарчук - Транквилиум

• Название: Транквилиум
• Автор: Андрей Лазарчук
• Издательство: Локид
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 1996
• ISBN: 5-320-00061-8

Постоянство времени и незыблемость истории – вот на что посягнул красноярский писатель Андрей Лазарчук. Остросюжетный фантастический роман «Транквилиум» повествует не о возможном будущем или истинном прошлом. Каким мог бы быть наш мир сегодня, если бы в свое время не произошли некие роковые события. Устойчиво ли наше мироздание – на этот вопрос пытаются ответить герои, проходя сквозь кровь и измену, трагедию и фарс...

---

Раньше это были комнаты прислуги, Светлана их знала. Сейчас они, конечно, не походили на те, давние… а может быть, так оно все запомнилось?.. Вот этот ковер висел у Люси! Точно. Старый, облысевший вот тут, в углу, серо-синий с зеленым ковер из неведомых мест… Где ты, Люси?

Как будто неожиданный и хлесткий удар, откуда не ждала… Истомной болью облило горло, клокотнуло – коротко, жалко. Но слезы – слезы она сумела сдержать. Сумела не выпустить себя из давно и крепко сжатого кулака. Та, птичка в кулаке, только пискнула тихонечко…

И началось ожидание.

Четверо горцев-скотокрадов караулили лестницы, идущие на третий этаж – по двое в смену, по человеку на лестницу. И еще трое находились при мальчике безотлучно: двое бдили, третий отдыхал. Но даже не столько они были подлинными стражами… Салли, черная ведьма – вот кто по-настоящему охранял мальчишку. Она была сильна и почти всеведуща, и необыкновенно опасна. И еще девять человек, пятеро из которых – агенты «Титуса»… никому нельзя доверять.

Не в этом даже дело…

Если приложить толику ума… если по-настоящему повезет… а тем более, если удастся найти подмогу – а Дэнни уже примерно знал, к кому обратиться за этим – мальчика можно вызволить, охрану перебить или повязать… но – почему-то понятно было, что это ничего не решит. Семя брошено и проросло, мальчик уже не тот, что был прежде… искалечен? Может быть, и так. Или даже – только сейчас пришло в голову – превращен в живую бомбу без предохранителя, и лишь рука Салли не позволяет вырваться огню и смерти…

– О чем мыслительствуете, лейтенант? – вывернулась сбоку Сибил по прозвищу Демуазель, хрупкая и на вид чуть неуклюжая девушка, на деле – беспощадный палач и убийца. – Не боитесь перегрева мозга?

– А что такое мозг? – удивился Дэнни.

Он вдруг понял, что будет делать. Увидел ясно, целиком и в один миг.

Оставалось дождаться конца своей вахты…

– Значит, вы здесь и живете? – Глеб обвел взглядом бедно обставленную плоскую – широкую и со слишком низким, по верхнему обрезу окон, потолком – комнату. – Неужели…

– Можно было найти и просторнее, – перебила Олив. – Но… здесь было по-настоящему тепло.

– Тепло?

– Да. Тебе, наверное, странно это слышать, но нам зимой надо держаться теплых мест. Шахты закрыты, дрова дороги. А здесь – общественная котельная, и мы первые в ряду. Да и квартира не такая уж тесная… Светлана спит здесь, мальчик – на диване, я – вон там, за углом.

Оказывается, было еще «за углом». Это не было заметно сразу, но комната имела форму буквы «L», и короткую перекладину отделял от длиной гобеленовый занавес. За занавесом притаились кровать и легкое облезлое, когда-то велюровое, кресло.

– Здесь я живу… Наверное, неприлично принимать царя в таких апартаментах?

– Не смейся надо мной.

– В конце концов, ты ведь был мой почти муж.

– «Был» и «почти»?

– Да. Разве ты этого не понял?

– Не знаю. Столько всего было потом…

– С кем ты будешь сегодня спать? Со мною или с нею?

Глеб закрыл глаза.

– О… Спать нам сегодня наверняка не придется… а там, может…

– Может – что?

– Дай Бог, чтобы живы остались.

– Ты пойдешь… туда?

– Да. Я пойду, а ты будешь здесь слушать меня, мои мысли. Сумеешь?

– Конечно. Ты меня хорошо научил… и этому, и…

– Тебе было тяжело тогда? Плохо?

– Тяжело? Плохо? Мне – плохо? Да я просто сдохла и сгнила, понимаешь… и все это чувствовала…

– Что же делать… был молодой самоуверенный дурак. Прости, если сможешь.

– Простила уже. Все прошло. Все сгорело. У меня ведь даже не было никого после тебя. Можешь такое представить?

– Нет, – Глеб вдруг тихо засмеялся. – Вот это представить невозможно. На слово верю, а представить не могу…

Она тоже рассмеялась. С той хрипотцой, которую создает спрятанное волнение.

Кондратьев открыл сам. Глаза его, как кролики – вздрогнули и застыли.

– Здравствуй, Юрий Иванович, – сказал Дэнни по-русски и прошел мимо хозяина в прохладные недра квартиры. Пахло пеленками.

– Здравствуй, Дэн, – Кондратьев ответил медленно и по-английски. – Садись. Дела?

– Дела, – Дэнни вернулся к родному. – И дела более чем серьезные.

– Я отошел от всего, – сказал Кондратьев. – Я больше не в игре.

– Нет, – покачал головой Дэнни. – Так не бывает. Впрочем, особо не волнуйся: нужен не ты, нужен лишь твой катер. Сегодня в десять вечера под парами у Театрального причала.

– Надолго?

– Не знаю. Не исключено, что навсегда.

– Дэнни…

– Пора платить долги, Юрий. Извини, что напоминаю.

– У меня трое детей, и катер…

– Если останусь жив, верну. Если же нет… тогда, не исключено, ни тебе, ни твоим детям ничего уже не понадобится.

– Что ты хочешь сказать?

– Природа не терпит пустоты. Если здесь нет ваших, лезут наши. Понятно?

– Но… как? Проходы закрыты…

– В механике этого дела я понимаю еще меньше тебя. Так будет катер?

– Да. В десять, под парами, у Театрального… Жратву брать?

– Конечно. Жратву, воду…

На первые следы он наткнулся весьма далеко от нужного ему дома. Небольшие, аккуратные, с почти не смазанной пяткой: легкая походка… женщина? Очень похоже… Но они могли быть оставлены как минуту назад, так и в позапрошлом году.

И даже раньше…

Там, рядом с домиком Олив и Светланы, он нашел следы мистера Бэдфорда – а им куда больше десяти лет. Правда, они чуть оплыли: после разрушения большого прохода и сюда долетела новая пыль.

Глеб огляделся внимательнее. Но никаких признаков человека больше не было видно. И он продолжил свое движение: поступательное, медленное, осторожное.

Последние годы он не так уж часто уходил в пыльный мир. Оттого, наверное, острее восприняты им были перемены.

Здесь стало ощутимо холоднее. Холод исходил сверху, стекая с какой-то невидимой, прозрачной, мнимой льдины. Все время тянуло передернуть плечами.

И – еще выше поднялся горизонт. Раньше лишь у моря видно было, как загибается далеко и плавно вверх его поверхность. Теперь же – и в городе, среди стен, за которыми никто никогда не жил, видно было, что мир шарообразен и пол. Даже улица в отдалении казалась идущей чуть в гору.

Льдины расходились. Пройдет еще несколько лет – и горизонт пыльного мира поднимется высоко, еще выше – и сомкнется где-то в зените. И это будет означать, что уже никогда и никаким способом не удастся перепрыгнуть из одного мира в другой. А сейчас – пожалуй, еще можно. Вот еле теплится дверь подъезда. Если войти и продраться через узкий, невероятно захламленный бесконечный коридор – то выйдешь в теневом Магадане…

А самое смешное, подумал Глеб, что вот этого всего, что я сейчас вижу, слышу, осязаю – этого ничего нет. Есть нечто другое, но органы чувств меня надежно обманывают. И не исключено, что я так никогда и не узнаю, как же теневой мир выглядит на самом деле…

Попробовать здесь?.. Глеб вошел во внутренний дворик четырехэтажного каменного здания, по захламленной лестнице поднялся на самый верх. Из окна, в котором не хватало половины стекол, дом лорда был виден четко, как на раскрытой ладони.

Особенно в оптический прицел…

За два часа наблюдения Глеб засек четверых стражей.

Потом он увидел, как их меняли. Черная женщина привела смену откуда-то слева, со стороны нижнего города. Отстоявшие свое часовые ушли за ней гуськом, ступая след в след. Глеб выждал еще двадцать минут, потом навинтил глушитель на ствол винтовки и взял на прицел первого из стражей, занявшего позицию в башенке на крыше…

4

Форму полицейского для Завитульки еле подобрали, да и то вместо желтых уставных сапог пришлось оставить прежние, матросские. Но на это, решил он, просто никто не успеет обратить внимание. «Сэберт» в потертой кобуре болтался на животе лишь как необходимый аксессуар, для дела у него были две пятнадцатизарядные «беретты» девяносто второй модели, засунутые сзади под ремень и прикрытые для невидимости плащом. Он знал, что вмешаться он должен будет лишь в том случае, если произойдет что-то чрезвычайное и непредвиденное. Резерв третьей очереди… Как ни странно, он был абсолютно и спокойно уверен в том, что непредвиденное произойдет и что его участие в деле непременно состоится.

Проход оказался в здании городской почты – если за двенадцать лет в памяти ничто не сдвинулось… Именно сюда, к длинному дому с галереей на втором этаже, привела Глеба цепочка следов. Или это не почта? А, какая разница… Он в трех местах присыпал фундамент кокаином и поднес спичку…

Z

Когда замок мягко клацнул: раз-и-два, – сердце ее ахнуло и заметалось. Входил кто-то чужой… Но нет же, это был Дэнни, только – в какой-то нелепой рыжей куртке и вязаной рыбацкой шапочке до бровей.

Палец к губам.

Слушаюсь и повинуюсь…

Дверь заперта. Дэнни шумно разделся, двинул стул, пнул в угол сапоги. Повалился на кровать. Потом по-кошачьи беззвучно встал. Сдернул покрывало, поманил Светлану. Сел на пол под вешалкой, показал ей – садись рядом. Она села, и Дэнни накрыл покрывалом ее и себя.