Владимир Николаев - Красное самоубийство

• Название: Красное самоубийство
• Автор: Владимир Николаев
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-93196-80

В своем монументальном «Красном колесе» А. Солженицын рассказывает о том, как Россия вползла в октябрьский переворот 1917 года.

После этого был взят генеральный курc на распространение большевизма и утверждение его господства во всем мире. Ленин, Троцкий и Сталин открыто провозгласили политику мировой пролетарской революции и не скрывали, что она является их главной целью.

Путь этот оказался самоубийственным и в конце концов привел к гибели КПСС и развалу СССР.

Об этом – книга В. Николаева «Красное самоубийство».

Публикуется в авторской редакции

---

А вот еще одно страшное поэтическое свидетельство:

Расстрелян враг,

но я о том жалею,

что пулю в сердце

каждому злодею

всадить за всех

не поручили мне.

И постоянно во всей этой чудовищной дьявольской свистопляске звучит все тот же интернациональный мотив, все тот же призыв ко всем людям зажить по нашему образцу, внедрить хоть насильственно наш советский образ жизни. Вот наш классик А. Твардовский пишет в своей известной поэме «Страна Муравия»:

Да отпусти меня райком, –

Я б целый свет прошел пешком,

По всей Европе прямиком

Прополз бы я, проник тайком,

Без тропок и дорог.

И правду всю рабочий класс

С моих узнал бы слов:

Какая жизнь теперь у нас,

Как я живу, Фролов.

И где б не мог сказать речей

Я мог бы песню петь:

Душите, братья, палачей,

Довольно вам терпеть.

И шел бы я, и делал я

Великие дела.

И эта проповедь моя

Людей на бой вела.

Остается только напомнить, что Твардовский вырос в деревне, и вся его семья потомственных крепких крестьян была выслана в Сибирь как кулацкая, пощадили его одного и превратили всю жизнь его в сплошную муку. Так что он знал об ужасах коллективизации не понаслышке и потому воспевал преступную коллективизацию, беспокоясь за судьбу сосланных родных. Под стихотворные призывы такого происхождения мы и собирались покорить весь мир!

Да, мы собирались принести другим народам счастье (каким мы его понимали), а сами уже привычно сгибались под непомерной тяжестью сталинской диктатуры, придавившей собственный народ. Недаром Хрущев пишет в своих воспоминаниях:

...

«Начало такой войне с народом было положено в 1934 году (а не в 1917? – В. Н .), когда был убит Киров. Он был убит, я в этом убежден, по заданию Сталина, для того чтобы встряхнуть народ, запугать его: вот, дескать, враг протянул свои щупальца и убил Кирова, теперь угрожает всему руководству страны и партии… Не Берия выдумал Сталина, а Сталин выдумал Берию. До Берии был в НКВД Ягода. Из него Сталин сделал преступника, руками его людей убил Кирова. После Ягоды был Ежов, Сталин и из него сделал убийцу. После Ежова пришел Берия…»

Так оно и было. Двери ГУЛАГа всегда были открыты для всех. Это известно. Но не все, вероятно, знают о том, что не менее страшной оказалась и судьба руководителей карательных органов, сталинских палачей. Так, из 20 комиссаров НКВД, включая самого генерального комиссара Ягоду и его преемника Ежова (между прочим, это звание было приравнено к маршальскому!), все были расстреляны как «враги народа», за исключением одного, погибшего при невыясненных обстоятельствах. В этих убийствах была своя логика: Сталин заметал кровавые следы.

Многолетний сталинский террор касался не только руководящих кадров и интеллигенции, он был тотальным, распространялся равным образом на всех – от маршала и партийного лидера до простых рабочих и крестьян, ведь счет репрессированным шел на миллионы! Страшные судьбы этих жертв словно сфокусированы в известном теперь на весь мир так называемом Смоленском архиве. Во время Великой Отечественной войны немцы захватили и вывезли партийный архив Смоленской области, потом он попал в руки к американским ученым. В нем, как в зеркале, отражена многострадальная история нашей страны после октября 1917 года. Тысячи и тысячи документов – от доносов малограмотных деревенских стукачей до переписки местных партийных властей со Сталиным. Американцы за двести с лишним лет своей демократии узнали цену историческим документам, архивам, научились с ними работать (в отличие от нас, поскольку у нас за словом «архив» неизбежно следует слово «запрет»). На основании Смоленского архива создано много ценных научных трудов. Чем дальше уходит то время, тем громче взывают к нам его страшные документы. По ним мы видим, как начался после Октябрьской революции произвол местных партийных прощелыг, как уничтожали трудовое крестьянство. И самое главное – как центр железной рукой направлял эту преступную политику. Кстати, когда знакомишься с этим архивом, то поражаешься малочисленности деревенских негодяев, которые по воле Сталина задавили трудовое крестьянство. Так, например, в Усмынском районе было 69 коммунистов, по одному на три деревни! И все они не имели никакого отношения к сельскому труду – милиционеры, продавцы, кладовщики, конторщики и т. п. Все, что угодно, лишь бы не работать в поле, но командовать. Жестокость невиданная (объясняется она «классовой борьбой»), разврат местной верхушки, пьянство, невежество местных коммунистов, чудовищный симбиоз беспрекословного раба перед центром и всесильного хозяина в своей деревне – обо всем этом просто кричат архивные документы.

Смоленский архив свидетельствует, в какое общество уходила своими корнями сталинская власть и его главная опора и движущая сила – ГУЛАГ. О последнем теперь многое известно. Но вот появилась проза С. Довлатова. Он служил в концлагере охранником и рассказал, как все это выглядит в самом лагере и как он влияет на тюремщиков и на ту часть страны, которая официально считается волей. Он пишет: «Лагерь представляет собой довольно точную модель государства. Причем именно советского государства… Советская власть уже давно не является формой правления, которую можно изменить. Советская власть есть образ жизни нашего государства… Я перехожу к основному. К тому, что выражает сущность лагерной жизни… К чертам подозрительного сходства между охранниками и заключенными. А если говорить шире – между “лагерем” и “волей”. Это главное в лагерной жизни».

За 70 лет массового террора репрессиям подверглись десятки миллионов советских граждан, а другие миллионы соотечественников арестовывали их, допрашивали, пытали, судили, охраняли, расстреливали… И у жертв, и у палачей были семьи, родные и близкие люди, то есть судьбы и деяния всех без исключения были переплетены друг с другом одной бедой, не делающей различия между людьми. Сотрудники карательных органов, отвечавших за поддержание в стране постоянной атмосферы террора и страха, оценивались начальством по числу выявленных ими «врагов народа». Производство последних было поставлено на поток, время от времени из центра спускались точные указания о количестве будущих арестов и заведенных по ним дел. При такой системе сотрудники КГБ оценивались начальством еще и по тому, сколько за каждым из них числилось сексотов, то есть секретных сотрудников, завербованных ими среди самых разных слоев населения. Эти сексоты имелись в изобилии на каждом предприятии, в каждом учреждении, учебном и научном заведении, в каждой воинской части и т. п. Их вербовали с помощью угроз, шантажа, запугивания, а то и обещали деловую помощь, иногда даже деньгами снабжали. В той атмосфере всеобщего страха и массового психоза были, несомненно, и сексоты-добровольцы или же намеренные клеветники, получавшие какие-то выгоды за счет своей подлости (жилье посаженного ими или его место на работе, например). Сколько же несчастных наших граждан, сколько миллионов из них попали в эти сети сексотами, сколько было сломано судеб, искалечено жизней?!.. Кстати, при Гитлере действовала точно такая же система тотальной слежки и доносительства, об этом немало написано. У нас же эта тема стыдливо замалчивается, поскольку нет никаких доказательств, что она ушла в прошлое с распадом СССР.

В своей «Автобиографии» Е. Евтушенко верно заметил: «Главное преступление Сталина вовсе не в том, что он арестовывал и расстреливал. Главное преступление Сталина – моральное растление душ человеческих». В годы перестройки в журнале «Огонек» был опубликован «Дневник стукача», написанный А. Экштейном. Это страшная исповедь. Автор прошел путь от стукача, работавшего среди уголовников, то есть на министерство внутренних дел, до стукача КГБ. Вот что он пишет о Главном управлении исправительно-трудовых учреждений при МВД (ГУИТУ):

«ГУИТУ является не исправителем преступников, а размножителем их методов в жизни. Там уже давно произошло слияние мыслей и целей. Я видел! Я знаю!!! Вся администрация исправительно-трудовых учреждений содержится за счет преступности и кровно заинтересована в большом количестве заключенных. Будьте осторожны, обратите внимание на глубинную суть системы ГУИТУ! Вы что, не видите, что это законсервированный на время ГУЛАГ?.. По телевидению как-то задавали вопрос одному эксперту в соответствующей этому вопросу передаче: „Нужен ли штат осведомителей?“ Он ответил: „Видимо, все-таки нужен…“ Штат?! – Армия!!! Огромная, многомиллионная, страшная по своей разрушительной силе армия. Безобразная и ядовитая бородавка органов».

«Дневник стукача» состоит из таких эпизодов, что становится действительно страшно. Во что превращают человека не только в застенках, но в кабинетах следователей и сотрудников КГБ! Каким чумным вирусом заражают все общество оперы, работающие со стукачами! Общество, которое всегда официально провозглашалось у нас передовым отрядом человечества.