Айзек Адамсон - Тысячи лиц Бэнтэн

• Название: Тысячи лиц Бэнтэн
• Автор: Айзек Адамсон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16529-0

Загадочное происшествие в токийском Храме Богини Удачи в конце Второй мировой войны отзывается трагедиями в сегодняшнем дне. Лукавая и ревнивая богиня Бэнтэн ведет спою собственную игру, манипулируя простыми смертными, которым остается лишь наблюдать, как разворачиваются события. Давние преступления японской военной полиции губят людей сегодня – н американскому журналисту, который случайно оказался в эпицентре великой тайны, придется ее разгадать, пока сам он не стал жертвой одержимого фанатика, магических галлюцинаций, мести узколобых токийских полицейских и круговерти ультрасовременного Токио – города, подобного бездумному игровому автомату, который невозможно постичь до конца.

Персонажи резонируют, тайна увлекает, богатое повествование уводит нас на живую экскурсию по японской культуре. Большего от рассказчика и требовал, нельзя.

Кристофер Мур,автор романов «Ящер страсти из бухты грусти», «Агнец» и др.

---

– В том числе.

– В том числе, – фыркнула Афуро. – Признайся, что из-за родинки. Спорим, на нее ты сначала и повелся. И чего мужики так от этой штуки тащатся? Всегда тащились, с тех пор, как мы в школе учились. Тянет, как мух на дерьмо. Единственное объяснение: все мужики – извращенцы. Блин, и чего в этой родинке такого очаровательного?

Я пожал плечами.

– Так кто такой этот Боджанглз? – спросил я. Афуро снова затянулась:

– Хороший вопрос. Видимо, не ты.

– Но что ты о нем знаешь?

– Да по правде сказать, ни хрена не знаю. Только имя. Мистер Боджанглз.

– А как ты имя узнала? Кто рассказал?

– Это длинная история, – вздохнула она.

– Имечко-то липовое.

– Да неужели?

– Но ты знаешь, что у Миюки были какие-то дела с этим Боджанглзом, и думаешь, что тебе стоит его бояться. Почему?

– Боджанглз и заварил всю эту кашу, – ответила Афуро. – И если я его найду, все равно грохну. А может, тебе надо его грохнуть. По-моему, паршиво у меня выходит людей мочить. Ну, пока не попробуешь, не узнаешь. Но ты сумеешь. Замочишь его ради меня. У тебя пушка есть?

Сто раз меня уже об этом спрашивали. Спасибо Голливуду: полмира уверено, что американец и к дантисту не сунется, не вооружившись до зубов. Ну и, конечно, спасибо Голливуду: пол-Америки тоже свято в это верит.

– Есть ручные гранаты, – ответил я. – Но я забыл их в Кливленде, в бардачке своего танка. Слушай, Афуро, выкладывай все, что знаешь про Боджанглза и Миюки. Говоришь, он всю кашу заварил. Как?

– Сначала закажи мне еще коктейль.

– Ты еще этот не прикончила.

– Значит, надо допить. «Компай!»

Афуро отсалютовала стаканом, обхватила губами соломинку и ровно за три секунды высосала оставшуюся половину коктейля. Внезапно состроила испуганную мину и едва успела поставить стакан на столик, прежде чем рухнула на постель. На мгновение выгнув спину, она заколотилась.

У нее начинались судороги.

Я понятия не имел, что делать. Мир съезжал с катушек, а я бессилен его остановить. Афуро сжала лоб руками, ее ноги в черных чулках бились в воздухе.

– Обманули дурачка! – заорала она. И зашлась в хохоте.

Я не мог не рассмеяться следом. Вот она пытается меня угробить, вот просит замочить кого-то еще, а потом извивается и хихикает, как ребенок от щекотки. Иногда мне трудно было поверить, что она достаточно взрослая, чтобы дружить с девчонкой-хостес, что такая, как Афуро, вообще умудрилась впутаться в эту странную историю.

– Закажи мне еще коктейль, – велела она. потом встала, схватила свою яркую сумочку и ушла в ванную, хлопнув дверью. Я услышал, как она включила воду, – интересно, что она теперь придумала. Подняв трубку красного телефона, я заказал еще одну «Фруктовую бомбу» для Афуро. Секунду спустя девчонка, умытая, выплыла из ванной. На ней был белый хлопковый халат, а в руке – очередная сигарета. – Не подумай ничего такого, – сказала она. – Просто мои шмотки воняют. Наверное, вляпалась в рыбьи потроха или еще какую дрянь, пока в переулке валялась. Пацан, ты реально меня потряс. Чего ты вообще в это ввязался? Я тебе что, не нравлюсь?

– Конечно, нравишься.

– Но я не твой тип, а?

– Нет у меня типа.

– У всех есть. Может, если бы у меня была прикольная родинка, я бы тебе больше нравилась?

– Сейчас принесут твой коктейль.

– Что, думаешь, я недостаточно опытная?

– Я вообще о твоем опыте не думаю.

– Что, даже вот столечко не думаешь?

– Ты ж сама велела не думать ничего такого.

– Я – существо с противоречивыми импульсами.

– Это я уже понял, – сказал я. – Попробуй выбрать какой-нибудь импульс и минут десять заниматься им. Кстати, ты же слышала, что повара сказали. Я тебе в отцы гожусь.

– Да ты и в дяди едва годишься.

Тут позвонили в дверь. Спасительный звонок. Когда я притащил коктейль, Афуро уже потеряла ко мне интерес. Неудивительно. Из-за «Эм-ти-ви», видеоигр и прочей культуры визуального хлама, на которой было вскормлено ее поколение, она не могла сосредоточиться на чем-то одном. А может, я просто не так уж ее интересовал. Как бы там ни было, я обрадовался, что она готова рассказать наконец про Боджанглза. Я счел, что, как только выясню, откуда Миюки узнала этого загадочного типа, все сразу упростится. Разумеется, я ошибся.

20 ТРИ ВЕЧЕРА В КАБУКИ-ТЁ

Конец декабря, воскресный внчкр. девять часов – Миюки и Афуро сидят в кафе «Акрофобия». Над ними лабиринт блестящих улиц Кабуки-тё сплетается с людским карнавалом. Роскошные чуваки с рыжеватыми волосами и в кожаных плащах треплются по сотикам и рассекают на мотороллерах сквозь толпу; мимо надравшихся работяг вышагивают иностранки в шубах и кожаных сапогах по колено – огромная комедия людского круговорота. Обрывки русского, тайского, кантонского, вьетнамского и фиг знает еще какого вплетаются в грохот музыки из игровых галерей патинко; орут в мегафоны зазывалы, раскручивая сопурандо,[56] стрип-клубы. массажные салоны, караоке-бары, диско-клубы, джаз-бары, закусочные и простые старые добрые бары, которые превращают Кабуки-тё в самый оживленный район развлечений в городе, в стране и в целом мире.

Только что в состоянии головокружительного истощения Афуро и Миюки закончили слоняться по магазинам в Сибуя и Синдзюку в поисках новогодних подарков. Весь день девчонки провели в цирке неона и шума – толкаясь среди толп таких же покупателей, превративших улицы в массовый спектакль. Уже почти неделю девушки живут в Токио, и город оказался жутко дорогим, битком набит людьми и вообще срывает башню. И совсем не похож на Мурамура. Иными словами, Токио оказался именно таким, как они надеялись, за исключением дороговизны. Но Миюки на что плевать – она весь день не выпускает кредитку из рук, точно это волшебный ключ, отпирающий двери в тот мир, о котором она лишь мечтала.

Афуро и Миюки сидят у барной стойки, передними – раскрытый номер журнала «Виви» и два полупустых бокала водки с тоником. Листая журнал, Миюки тычет в разные прически – что покатит, а что нет. Назавтра ей идти к парикмахеру, и она размышляет, не обкорнать ли ей волосы ради того, чтобы найти работу. Прикурив сигарету, Афуро пожимает плечами. Журналы она терпеть не может, а о поисках работы ей не хочется даже думать. Пока что она взяла только один бланк заявления о приеме на работу – в кофейне «Колорадо», недалеко от их квартиры, – и не собирается его заполнять. Но она – соседка Миюки и ее лучшая подружка, так что надо хоть что-то вякнуть.

– Корнай лохмы, – говорит Афуро. – Снова отрастут.

– Думаешь, стоит?

Кажется. Миюки видит, что Афуро не в своей тарелке, и меняет тему, треплется об эксцентричных школьницах, которых они видели в Сибуя, – прикид словно прямиком с ведьмовского шабаша. Девчонки заказывают еще по водке с тоником, и Миюки спрашивает, что Афуро думает о бармене. Афуро отвечает, что особо о нем не думает. А вот Миюки говорит, что он милашка. Смахивает на Наоки, гитариста из «Синей истерики». Почему-то, услышав это, Афуро принимается хохотать.

Тут подваливает упомянутый бармен с конвертом в руках. Высокий чувак с длинными патлами чайного цвета, в синей футболке от «Моссимо» и коричневых шортах – и это посреди зимы.

– Извините, – говорит бармен. – Кто из вас Миюки?

– Вон она, – говорит Афуро. – А я – Афуро. Приятно познакомиться.

– Вот, для вас оставили, – говорит бармен, протягивая конверт Миюки. Та берет его обеими руками – жест на грани кокетства, думает Афуро. На конверте простая черная надпись – три слога хирагана складываются в «Миюки». Левушка поднимает глаза на бармена.

– Что это? – спрашивает она.

– Понятия не имею, – отвечает тот. – На барной стойке кто-то оставил. Там еще записка была – передать его девушке с… ну…

– Красивой улыбкой? – подсказывает Афуро.

– Точно, с красивой улыбкой, – отвечает бармен, хотя ясно как день, что он имел в виду родинку. – Вообще-то с красивейшей из улыбок.

Вспыхнув, Миюки оглядывает бар, но не понимает, кто же мог оставить конверт. Афуро тоже озирается и решает, что этот кто-то уже свалил. Еще один безнадежный лузер, околдованный черной родинкой, размышляет она. Может, всю дорогу от Мурамура до Токио за Миюки тащился один из одержимых извращенцев? Ясный пень, Афуро тоже тащилась за Миюки до самого Токио, но это совсем другой коленкор. Они же лучшие подруги.

– Ну что, открывать? – спрашивает Миюки.

– Нет, – отвечает Афуро. – Тащи его в полицию. Может, это бомба, «зарин», сибирская язва, фотки голого министра здравоохранения. Я бы это сразу властям сбагрила.

Смущенная Миюки шутить не настроена.

Дождавшись, когда свалит бармен, она разрывает конверт. Внутри – куча бумажек по десять тысяч йен. Громко ахнув, Афуро прижимает ладонь к губам. Внутри есть и письмо. Развернув листок, Миюки кладет его на стойку. В молчании девчонки читают послание, написанное тем же непримечательным почерком, что и имя на конверте: