Айзек Адамсон - Тысячи лиц Бэнтэн

• Название: Тысячи лиц Бэнтэн
• Автор: Айзек Адамсон
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16529-0

Загадочное происшествие в токийском Храме Богини Удачи в конце Второй мировой войны отзывается трагедиями в сегодняшнем дне. Лукавая и ревнивая богиня Бэнтэн ведет спою собственную игру, манипулируя простыми смертными, которым остается лишь наблюдать, как разворачиваются события. Давние преступления японской военной полиции губят людей сегодня – н американскому журналисту, который случайно оказался в эпицентре великой тайны, придется ее разгадать, пока сам он не стал жертвой одержимого фанатика, магических галлюцинаций, мести узколобых токийских полицейских и круговерти ультрасовременного Токио – города, подобного бездумному игровому автомату, который невозможно постичь до конца.

Персонажи резонируют, тайна увлекает, богатое повествование уводит нас на живую экскурсию по японской культуре. Большего от рассказчика и требовал, нельзя.

Кристофер Мур,автор романов «Ящер страсти из бухты грусти», «Агнец» и др.

---

Больше всего вопросов было у инспектора Арадзиро. В первый раз он заявился один и спрашивал, почему Кудзима стрелял в меня и где, по моим соображениям, он может прятаться. Я дал Арадзиро все ответы, которые, по моим представлениям, могли быть ему понятны, и сказал, что Кудзима погонится за Гомбэем, если уже не погнался, потому что теперь профессор в курсе, что у Гомбэя – фигурка Бэндзайтэн. Арадзиро состроил забавную мину и больше вопросов не задавал. Если и в палате были медсестры, инспектор показушно заботился о моем здоровье, но когда он пялился на меня, я безошибочно распознавал проблеск удовлетворения в его глазах: вот он я, валяюсь на больничной койке с двумя огнестрельными ранами, двумя треснувшими ребрами, сломанным носом, рассеченной губой и шестнадцатью швами на лбу.

– Диву даюсь, что это старье умудрилось выстрелить хоть раз, не говоря уже о втором, – хихикал Арадзиро. Оказалось, что Кудзима подстрелил меня из «Тайсё 14 Намбу», пистолета наподобие «люгера», какими в дни Второй мировой пользовались японские офицеры. – Почти всегда эти музейные экспонаты заклинивают на первом же выстреле, особенно если они лет пятьдесят с лишним валялись без дела. Наверное, вам просто не повезло.

– Может быть, – ответил я.

– С другой стороны, вы не загнулись от двух ран и большой потери крови. Так что, может, вы удачливее, чем думаете.

– Может быть, – повторил я.

Перед самым уходом Арадзиро швырнул мне газету.

Когда он ушел, я прочел, что Гомбэй Фукугава, забитый насмерть, был обнаружен в своей квартирке в Нипггори. О Кудзиме или статуэтке Бэндзайтэн газета и не заикнулась. Никаких упоминаний о том, как смерть Гомбэя связана с гибелью Миюки и господина Накодо. В статье говорилось только, что копы допрашивают хозяев галерей патинко, куда регулярно захаживала жертва. Если верить источникам из токийской городской полиции, Гомбэй, видимо, открыл новый способ мухлежа, который невозможно засечь, и в последнее время нажил себе кучу врагов в мире патинко. Подозревали, что именно это и послужило мотивом убийства.

Ясное дело. Гомбэй вообще-то не мухлевал, но меня не удивило, что копы ухватились за версию патинко. По натуре своей инспектор Арадзиро и ему подобные избегают сложных сценариев, как кошки избегают воды, а вампиры – солнца.

Напоследок в статье говорилось, что совсем недавно была седьмая годовщина смерти Айко Симато, она же Лайм, которая пела в дуэте вместе с Гомбэем. Выяснилось, что эта годовщина пришлась аккурат на тот день, когда я встречался с Гомбэем в «Патинко счастливой Бэнтэн», – жаль, что я раньше не сообразил. Выполни я домашнюю работу, был бы немного чутче и подождал бы с интервью по крайней мере до следующего дня. А значит, я не стал бы свидетелем припадка Миюки, а если бы не я, думаю, и Гомбэй припадка бы не заметил. А значит, не спер бы идола и, скорее всего, но сей день торчал бы перед каким-нибудь автоматом патинко. Но такие мысли могут далеко завести. Мир безнадежно сложен, и все факты узнаешь, когда уже слишком поздно. Я старался делать то, что считал правильным, а больше ничего сделать и нельзя.

Кое-кто из журналистов пронюхал, что я последним взял интервью у Гомбэя, и предложил купить у меня статью, но плевать мне было, сколько корзин с апельсинами они присылали – а именно их всегда присылали; я заявил, что придется им прочесть интервью в следующем номере «Молодежи Азии». Это сработало, потому что отзвонилась Сара и заявила, что, хотя я упустил свой рейс и не уложился в сроки, в Кливленде меня все равно будет ждать работа. Дело в том, что японская пресса так упорно названивала в офис «Молодежи Азии», что пришлось им превратить заметку о Гомбэе на триста пятьдесят слов для цикла «Павшие звезды» в очерк на семь тысяч слов. Тот же, кто предложит за нее больше всего денег, потом выпустит статью в Японии. Еще удивительнее было то, что Саpa по правде сказала «до свидания», прежде чем повесить трубку. К тому времени, как я оправился от шока настолько, чтобы ответить тем же, она уже отключилась.

Мне пора было браться за ум и за ручку с бумагой, чтобы писать про Гомбэя, но самое смешное – даже после всего, что случилось, я мало что мог рассказать про этого чувака. Гомбэй любил патинко, водились у него кое-какие забавные мыслишки насчет удачи, был он отчасти клептоман и не вовремя стырил не ту штуку, по ходу дела причинив много вреда куче людей. Сколько слов вышло?

Инспектор Арадзиро навестил меня еще разок. Объявился он посреди ночи, и текло с него, как с потопшей крысы. Он рассказал мне, что наконец обнаружили Кудзи-му. Нашел его управляющий гостиницы в Кёбаси. Мужик делал обход и заметил, что кто-то взломал запечатанный номер в подвале. Внутри нашли труп Кудзимы, и из-за четырех деталей этого дела у Араздиро разыгрался ишиас.

Первое: при вскрытии в легких Кудзимы обнаружили воду, то есть он, видимо, утонул, а потом его каким-то образом перевезли через весь город и сунули в пустой гостиничный номер. Второе: судя по записям камер слежения, в то время, когда это произошло, в гостиницу никто не заходил и из нее не выходил. Третье: запечатанный номер взломали изнутри, а не снаружи. И четвертое: гостиница была та самая, где остановился я, – отель «Лазурный», и Арадзиро это бесило, хотя он сам не мог сказать почему.

Рассказав мне все это, он показал мне фотографию с места преступления. Труп Кудзимы осел на низком деревянном столике, который стоял меж двух изукрашенных напольных подушек, обернутых в пластик. На другом конце номера виднелась полуоткрытая дверь, и я узнал комнату, в которой побывал во время своего двенадцатичасового припадка. Потерев налитые кровью глаза, Арадзиро спросил, что я обо всем этом думаю. Я ответил, что у меня в запасе только отстойные теории и недоделанные идеи, и все они непростые, а в девяти случаях из десяти простой ответ – верный ответ. Так что, если только Арадзиро не решит нарисоваться в редакции в Кливленде, чтобы посоветовать, о каких новых кремах от прыщей мне сочинить заметку, я оставлю расследование ему и прочим копам.

Добрых десять минут Арадзиро сверлил меня взглядом, потом изобразил усмешку на толстой роже и напомнил мне о своей грядущей пенсии. А потом вразвалочку прошелся по комнате, сунул в уголок рта сигарету и щелкнул выключателем, оставив меня в темноте, наедине с шумом дождя.

То была последняя ночь, что я провел в одиночестве, потому что на следующий день у меня появилась соседка. После обеда явился адмирал «Морж» Хидэки, по-прежнему одетый в свой модный китель, и принес с собой корзинку апельсинов и маленький аквариум с моей подружкой из «Сада Осьминога». Я извинился за все неприятности, что причинил отелю «Лазурный», но Морж уверял, что извиняться следует ему. Забавно – он так и не смог толком объяснить, за что же ему надо извиняться. Я надавил, и Морж выдал туманные заявления о том, что он, возможно, не то чтобы все рассказал мне о гостинице, особенно о портрете Бэндзайтэн в подвале и о нежеланных гостях, которых эта картина подчас привлекает. Когда я спросил, не о Человеке ли в Белом и трех его прихвостнях он говорит, Морж просто заявил, что политика гостиницы запрещает ему обсуждать сверхъестественные явления.

– Сверхъестественные? – переспросил я.

Дернув разок усами в ответ, Морж сверился со своими карманными часами, пожелал мне скорейшего выздоровления и скорейшим же образом сделал ноги. В своем аквариуме рыбка медленно нарезала круги, оглядывая комнату и выдувая беззвучные «о».

Морж оказался не единственным моим доброжелателем. Выкроив время из своего напряженного расписания подсматривания и подслушивания, ко мне заскочил детектив Ихара, чтобы лично доставить кое-какую информацию, о которой я просил, и очередную корзинку апельсинов. Он даже был настолько любезен, что дал мне пятидесятипроцентную скидку на информацию – тариф для инвалидов, как он это назвал. Знал бы я, что Ихара бывает так великодушен, – давным-давно бы подставился под пулю.

Ихара сообщил мне две вещи, и обе они подтверждали мою теорию о том, что именно заставило Кудзиму так свихнуться, что он разыграл мудреную схему мести, из-за которой в итоге я чуть не истек кровью в подвале букинистического магазина.

В первую очередь сыщик поведал мне о неопубликованной рукописи под названием «Сожжение Храма Бэндзайтэн: оценка ряда событий, приведших к самому темному часу в истории Токио и к его нынешним последствиям». В 1989 году издательство «Суфося Лтд.» должно было опубликовать эту книгу, но ребята остановили печатные прессы, когда угодили под пресс фанатиков из правого крыла. Автором книжки был сам Кудзима, как вы, наверное, догадались по растянутому названию. И как вы. наверное, догадались, ходили слухи, что эти самые правые фанатики связаны с компанией «Осеку».

И во-вторых, я узнал, что семье Накодо мало было сорвать публикацию книги: желая гарантировать, что их грязный секретик никогда не выплывет на свет божий, они захотели основательно дискредитировать Кудзиму. Ихара нашел ту студентку, которая заявила, что Кудзима платил ей за сексуальные услуги. Как ее зовут, я забыл, но имя и не важно. Узнав, что у нее дом в богатом пригороде Сэтагая и что сейчас она работает независимым консультантом на компанию «Осеку», я понял псе, что надо, о том, как профессора Кудзиму выперли из университета Нихон.