Джорджо Щербаненко - Предатели по призванию

• Название: Предатели по призванию
• Автор: Джорджо Щербаненко
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-7001-0146-7

Цикл романов итальянского украинца Джорджо Щербаненко, волею судеб ставшего родоначальником современного итальянского криминального романа. Главный герой сыщик Дука Ламберти, отчаянно, со страшным напряжением воли и нервов бьется за чистоту и справедливость в мире лжи, порока, корысти, каким стал его любимый туманный Милан, «деловое сердце» Италии.

---

– В самом деле игра?

– Да. Мне надо сделать выбор. – Ему было приятно раздавить между пальцами фасолину и почувствовать свежий, горьковатый запах весны. – Вы мне поможете? Скажите – орел или решка.

– Вы сперва скажите, из чего вы должны выбирать.

– Нет, Ливия, если я скажу, игры не получится. Просто скажите – орел или решка, одно из двух, не зная, о чем идет речь.

– Тогда я подброшу монету. – По голосу чувствовалось, что она улыбается.

– Хорошо, вы готовы?

– Готова.

– Орел или решка?

Женщина у кассы добродушно улыбнулась, слушая их разговор, и он тоже улыбнулся в ожидании ответа Ливии; орел – это врач или другая нормальная, спокойная профессия, а решка – полицейская ищейка, фараон, легавый.

В трубке послышался вздох.

– Решка.

Он немного помолчал, потом ответил:

– Спасибо.

– Знаете, синьор Ламберти, в выборе всегда одно больше привлекает, а другое благоразумнее. Скажите хотя бы – вас решка больше привлекает?

– О да! – откликнулся он, прежде чем она успела договорить: действительно, решка привлекала его больше, хотя и была менее благоразумной.

Наутро Маскаранти спросил его:

– Ну что, едем в Инвериго?

– Нет, будем стеречь чемодан.

Маскаранти посмотрел на свою руку, которая уже потянулась к чемодану, стоявшему в прихожей на самом видном месте – так, чтобы каждый мог его увидеть, как только дверь откроется, – и не спросил, почему Дука передумал, не обрадовался: мол, так я и знал, – нет, Маскаранти был человек мудрый и поэтому произнес только одно слово:

– Хорошо.

И они вновь стали ждать – фараон и его помощник, сидя на кухне, чтобы быть поближе к чемодану, как во время сафари охотники стараются держаться поближе к живцу-козленку в ожидании льва. И лев явился.

7

Точнее, не лев, а львица. Настоящая львица – высокая брюнетка, в белых сапожках, куда были заправлены черные ковбойские брюки, и в белой куртке, которая точно посредине между пышными грудями застегивалась на большую черную пуговицу. Пожалуй, львицу можно было назвать красивой, но вульгарность каждой черты, каждого жеста (сумочку и ту она ухитрилась держать как-то вульгарно), каждой интонации (для диалектальных они чересчур вульгарны, скорее это казарменные интонации, какие услышишь от солдат, несущих всякую похабель, или же в приемной венеролога, когда пациенты в ожидании врача делятся подробностями своей биографии) была омерзительной, несмотря на фигуру, и волосы, и сексапил.

– Доктор Дука Ламберти? – Как только Дука открыл дверь, она тут же взглянула на чемодан, потому что он был специально поставлен так, что она не могла на него не взглянуть.

– Да, – ответил он, впуская ее в прихожую. (Маскаранти высунул голову из кухни.)

– Я подруга бедняги Сильвано. – В своей попытке показать, как она скорбит о смерти «бедняги Сильвано», львица стала еще более вульгарной.

– Ах, вот как? – В голосе Дуки прозвучала искренняя радость, ведь ее приход означал открытие сафари.

– Он тут у вас чемоданчик оставил, так я за ним.

Дука показал на чемодан в углу.

– Этот? – Только безмозглая львица могла не уловить в его вопросе иронии.

– Этот, – простодушно ответила она.

Дука нагнулся над чемоданом, открыл его, вытащил стружку, взял боек автомата и показал его ей.

– Вот с этой штуковиной?

– Да, – все так же наивно отозвалась она и подошла ближе.

– Проверьте, все ли на месте.

От такого любезного обращения ей тоже захотелось поиграть в светскую даму.

– Ну что вы, в этом нет необходимости.

Он закрыл чемодан.

– Тогда, пожалуйста, забирайте. – Он протянул ей чемодан, и она его взяла.

Маскаранти молча глядел на них. Дука подошел к двери как бы для того, чтобы открыть ее, но вместо этого три раза, до упора, повернул ключ в замке, после чего изрек:

– Маскаранти, покажите ваше удостоверение. – Удостоверение фараона.

Маскаранти достал из кармана удостоверение и показал его львице, а та, с белой блестящей сумочкой в одной руке и с тяжелым – так что даже вены на запястье набухли – чемоданом в другой, внимательно, будто эксперт, изучила его, даже сравнила фотографию с личностью владельца, а потом неторопливо, хотя черты ее лица под вульгарным слоем косметики мгновенно исказил гнев (львицы вообще очень вспыльчивы), поставила на пол чемодан и плюнула Маскаранти в лицо.

– Суки рваные, путаетесь под ногами, как... – Она назвала неотъемлемую принадлежность мужского пола.

– Стойте, Маскаранти. – Дука на сотую долю секунды опередил руку Маскаранти, эту тяжелую булаву, занесенную над головой львицы. – Дайте-ка мне сумочку, мадам, посмотрю ваши документы, а то я не привык разговаривать с незнакомками.

Львица плюнула и в него; у каждого свои средства общения, у нее они, видно, сосредоточены главным образом в слюнных железах. Дука сумел избежать этого контакта на какой-нибудь миллиметр, зато теперь не сумел удержать Маскаранти: тот со всей силы врезал львице по скуле; струйка крови потекла у нее изо рта, она стала беззвучно оседать и грохнулась бы на пол, не успей он ее подхватить.

– Маскаранти! – в ярости завопил Дука. – Я же запретил вам!

– Виноват! – в ярости завопил Маскаранти. – Но я никому не позволю плевать мне и моим друзьям в лицо.

– Ладно, сбавим тон, – сказал Дука. – Но на будущее запомните: я запрещаю рукоприкладство. – Он еще понизил голос: – Это позволено только мне.

Поддерживая оглушенную львицу, у которой рот превратился в кровавую рану, он повел ее на кухню, к раковине.

– Умойтесь. – Он дал ей салфетку, потом отыскал бутылку, в которой еще оставалось виски, и налил ей немного в стакан. – А этим прополощите рот.

Она повиновалась, оставшееся виски допила, затем из сумки вынула зеркальце и осмотрела зубы: они с честью выдержали удар, только один резец сломался.

– Суки рваные, – сказала она, разглядывая сломанный зуб.

– Садитесь и выпейте еще, можете даже всю бутылку прикончить, – расщедрился Дука.

Львица, пошатываясь, подошла к стулу, ее левая щека на глазах разбухала; он вылил ей в стакан остатки виски, наполнив его почти до краев. Она тут же взяла стакан и стала пить виски, точно холодный чай.

– У вас кровь еще идет, – сказал Дука. – Смойте ее, а я пока приготовлю лед.

– Суки рваные, – повторила она, снова подходя к раковине.

Он достал из холодильника три кубика льда, вилкой раскрошил их и пересыпал в ложку.

– Это подержите во рту.

Потом, усевшись перед ней, с ложечки, будто ребенка, накормил льдом, читая в ее глазах страстное желание выплюнуть ему этот лед в морду.

– Мне очень жаль, – сказал он, – но вы сами виноваты.

Жгучая ненависть во взгляде то и дело сменялась сомнением; видимо, она не привыкла, чтобы с ней обращались так любезно и называли на «вы», и это ее озадачивало. Она поднялась, выплюнула в раковину растаявший лед и снова села; темные волосы в луче солнца казались иссиня-черными; она сделала большой глоток виски, вытерла губы платком, взглянула в зеркальце – не сочится ли еще кровь – и проговорила:

– Суки рваные.

Как заставить женщину повиноваться, как принудить ее к сотрудничеству – эта проблема уже не в первый раз вставала перед Дукой. С мужчинами все ясно: самый оптимальный и логически объяснимый способ – насилие. У мужчины спрашиваешь, к примеру: «Скажите, пожалуйста, кто убил этого старика?» – и если он отвечает: «Я ничего не знаю», то несколькими оплеухами или, на худой конец, пинками можно заставить его сказать – кто, вплоть до того, что он ответит: «Я убил».

Но по мотивам совершенно необъяснимым Дука был неспособен применить насилие к женщине. Допотопное рыцарство – ведь если женщина способна убить, а эта, будь у нее оружие, вполне на такое способна и без колебаний убила бы его, или Маскаранти, или сразу обоих, то, значит, она вполне подготовлена и к ответной реакции тех, кого намерена убить, то есть готова нести все последствия этой своей способности. Но, несмотря на столь железную логику, Дука не мог ударить женщину. Если б мог, то в три минуты достиг бы своей цели, вытянул бы из нее все, что ей известно, но не мог: что-то внутри восставало против этого.

– Послушайте, – снова заговорил он.

– Суки рваные, – откликнулась она.

Да, подумал Дука, глядя поверх ее головы на убогие задворки, куда выходило окно кухни, такую сломить можно только силой, а раз ты не можешь применить силу, значит, тебе ее и не сломить.

– Ну ладно, – сказал он. – Маскаранти!

Луч солнца, падавший на голову львицы, продолжая свой путь, упирался в темно-коричневый галстук Маскаранти, облокотившегося на буфет.

– Да, доктор.

– Позвоните, пожалуйста, домой и скажите, чтоб за синьориной прислали. Предупредите, что она плюется и оказывает сопротивление. – «Домой» – означало в квестуру.

– Хорошо, доктор. – Он пошел в прихожую звонить.

– Суки рваные, – вымолвила львица.