Анна Бялко - Гинекологическая проза

• Название: Гинекологическая проза
• Автор: Анна Бялко
• Жанр: Современная проза

Пусть вас не пугает вызывающе-специфическое название книги. В ней не будет медицинской «чернухи» и непристойно-кровавых сцен. Это книга о человеческих отношениях, о росте личности, об умении выстоять в трудную минуту... О женщинах... И в конце концов о любви.

---

Врач, молодой совсем парень в лихо сдвинутой набекрень белой шапочке, привычно выдавил на Ирочкин голый живот прозрачный липкий гель из пластиковой банки, размазал его серым резиновым датчиком, напоминающим круглый молоток для отбивки мяса, и, довольно сильно нажимая, стал водить датчик кругообразными движениями, одновременно набирая что-то свободной рукой на клавиатуре прибора. Хотя нажатия датчика были достаточно неприятны, Ирочка, изо всех сил стараясь не концентрироваться на своих внутренних ощущениях, вытянула шею и скосила глаза, стараясь рассмотреть что-нибудь на экране. Но, кроме неразборчивых бегающих картинок, состоящих из пятен и линий, перетекающих друг в друга, ничего увидеть ей не удалось. Врач еще раз провел датчиком сверху вниз, убрал его, вставил в специальное гнездо, и, бросив Ирочке: «Одевайтесь, только вытирайтесь как следует, это не отстирывается», записал что-то на листочке бумаги. Ирочка потом потратила немалое время, пытаясь расшифровать эти каракули, но, кроме нескольких, ничего ей не говорящих цифр и значка диаметра, никаких более сведений она оттуда не почерпнула.

Расшифровкой она занималась уже дома, а тогда, в лаборатории, сил ей хватило только на то, чтобы пулей выскочить из кабинета и добежать до заветной дверки в коридоре. Два литра воды – не шутка.

Ирочке вообще было не до шуток. После всей этой процедуры она чувствовала себя униженной и испачканной, внутри и снаружи. Ну что это, в самом деле, какие-то грязные закуты где-то на задворках, вода эта… Кошмар. И ладно бы, если сказали что-то вразумительное, а так… Может, конечно, Семенов сумеет извлечь информацию из двух рядов неразборчивых цифр, но что-то сомнительно, – думала Ирочка, складывая бумажку, и аккуратно присоединяя ее к графику температур.

Семенов, на прием к которому Ирочка попала еще месяца через полтора, внимательно изучил цифры, привычно покивал:

– Ну что же, Ирина Николаевна, обследование показало, что с этой стороны у вас все в норме, органы малого таза развиты правильно, и это только подтверждает мой первоначальный диагноз. Будем продолжать…

Почему-то на этот раз витиеватые Семеновские излияния не внушали Ирочке надежд, а нагоняли тоску. Она выслушала его, вяло соглашаясь, автоматически взяла листочки, так же автоматически купила при выходе очередной набор снадобий, вышла на улицу…

Стоял солнечный ясный день, из тех, что бывают в самом начале весны, когда весело звенит капель, воздух пахнет талым снегом, а жизнь хочется начать сначала. Ирочка медленно шла к автобусной остановке, погруженная в свои невеселые мысли. Ох, кажется, Соня все-таки была права, не доверяя этой конторе, что-то идет не так, как надо, вот и еще полгода зря пропало, а куда идти теперь, совершенно непонятно. Навстречу, как назло, попалась беременная женщина, потом еще одна. Принимая во внимание близость женской консультации, ничего удивительного в этом не было, но Ирочка углядела в этом очередную насмешку судьбы. У всех весна, новая и чистая, а она, как проклятая, пьет дурацкие травы и медитирует. Ах да, еще у нее есть прогулки босиком по снегу, очень достойное и оригинальное занятие.

Очевидно, у Ирочки начинался приступ весенней депрессии, потому что тоска не прошла даже на работе, а к вечеру еще усугубилась. Ирочка сидела в кресле, завернувшись в плед, смотрела в стену, невпопад отвечала Славе, который как раз сегодня внезапно вернулся домой около семи, чего с ним давно не случалось, и больше всего на свете хотела остаться одна, а еще лучше совсем не остаться. Кое-как скоротав вечер, она ушла спать, а утром проснулась уставшая, сама на себя в раздражении. Усилием воли собралась в кучку и поехала на работу.

Масла в огонь нечаянно подлила Лариса Викторовна. По давней договоренности Ирочке нужно было заглянуть к ней после работы, и она, преодолев желание отменить этот визит (разговоров не оберешься, дешевле зайти, отсидеть час и уйти с чистой совестью), поплелась в отчий дом. Открывая дверь своим ключом, она услышала, как мать громко разговаривает по телефону с одной из своих многочисленных приятельниц:

– Ну что ты, милочка, какое там поздно. Зачем с этим торопиться, только и погулять, пока молодая. – Пауза. – И ты знаешь, дети сейчас вообще не в моде, вот на Западе, там вообще сейчас никто раньше тридцати пяти не рожает, у женщин на первом месте карьера, устройство жизни. Между прочим, ты знаешь, я и сама родила ее в тридцать шесть, тогда все ахали, что поздно, а сейчас, я смотрю, очень даже… – Пауза. – Нет-нет, я нисколько не волнуюсь, и она тоже, просто всему свое время. Ой, подожди, кажется, кто-то пришел, целую, дорогая, перезвоню позже.

Повесив трубку, Лариса Викторовна обрушила на Ирочку ворох приветствий, сплетен и новостей, не замечая ее подавленного состояния. Впрочем, Ирочка изо всех сил старалась держаться, поддакивая и задавая наводящие вопросы.

– Вот сейчас беседовала с Диночкой, – рассказывала Лариса Викторовна, – помнишь Диночку? Так вот, представь, она спрашивает, не думаешь ли ты завести ребенка. А то, говорит, возраст уже, не поздно ли. Ты подумай, какой все-таки еще темный у нас народ. Ведь сейчас медицина, особенно в этой области, достигла таких успехов, можно рожать хоть в пятьдесят… – И Ирочка выслушала весь материн разговор по новой, сжимая до боли руки в карманах, чтобы не зареветь.

Она плохо помнила, как вышла от родителей, как доехала. Выйдя из метро у себя на Бауманской, она решила не идти сразу домой, а пройтись полчаса, чтобы хоть как-то успокоиться. Представить себе, что нужно будет разговаривать с мужем, если он, паче чаяния, опять дома, она не могла.

Перед ней темной громадой вырос Елоховский собор. Ирочка медленно шла вдоль него, поравнявшись со входом, с удивлением заметила, что храм открыт, над входом горит неяркий фонарь, и старушки в надвинутых платках стайкой заходят внутрь.

Ирочку будто что-то толкнуло, она, неожиданно сама для себя, последовала за ними, и вошла в церковь. После уличной темноты там показалось светло от множества горящих на киотах свечей. Шли приготовления к вечерней службе. Ирочка совершенно не знала, как себя вести, да и вообще зачем она здесь, но уходить почему-то не хотелось, и она осталась стоять в сторонке, стараясь быть незаметной. Около нее прошла аккуратненькая старушка с висевшим на груди ящиком свечей, подошла к ближнему киоту и стала оправлять свечки, убирая догоревшие. Ирочку словно осенило, она шагнула к старушке, и попросила тихонечко купить свечу. Купив, затеплила ее тут же у киота, и опять отошла в сторону, прикрывая огонек рукой. Затем медленно пошла вдоль стены, приглядываясь к фрескам и образам, пока не остановилась перед изображением Богоматери. Будучи абсолютно не сведущей в вопросах веры, Ирочка не молилась и ничего не просила, она просто стояла перед иконой, держа в руках свечку и глядя на скорбный суровый лик на стене. Смуглая Богоматерь в полумраке смотрела строго перед собой, к плечу ее прижимался Младенец. Ирочке на память пришел почему-то Слава с Алининым сыном на руках, на Алинином новоселье. Какой он тогда был молодой, веселый, где теперь это все…

Наклонившись, она поставила свечку и осторожно, стараясь никого не задеть, вышла из храма.

На улице подмораживало. Под ногами похрустывал тонкий ледок. Ирочка с удивлением обнаружила, что на душе у нее гораздо легче, она может и хочет идти к Славе, он по-прежнему родной и близкий ей человек, и ничего еще не потеряно окончательно.

С этого дня она стала заходить в Елоховский, нечасто и ненадолго, но заходить. Постоит, посмотрит на Богоматерь, поставит свечку, и идет дальше по своим делам.

В начале лета Ирочка попала наконец после сложных перипетий на обследование в Центр Матери и Ребенка, лучшее место в Москве. Говорили, что если не могут помочь там, то надеяться после этого можно только на чудо. Остается, конечно, еще заграница, но тут, что называется, где Рим, а где Крым, лечение за бугром Ирочке было все же не по деньгам.

В Центре действительно дурака не валяли, к обследованиям и постановке диагноза подходили серьезно, и лечащий врач – молодая серьезная женщина, Елена Игоревна – Ирочке нравилась. В августе Центр закрывался на профилактику, но даже за оставшееся время Ирочка успела сдать массу анализов и сделать два ультразвука. В августе Елена Игоревна посоветовала по возможности съездить на грязи, хорошо бы в Мацесту, и Ирочка, обретшая новую надежду, совету послушно последовала.

Когда в сентябре она снова встретилась с врачом (записываться на прием каждый раз приходилось недели за две, очереди в Центре были будь здоров), та, после очередного осмотра, нарисовала Ирочке широкую программу дальнейших действий.

– Данные ультразвука никаких отклонений не дали, нужно будет сделать рентгенографическое исследование, затем гидротубацию, если ничего не найдем, будем делать лапароскопию. Попутно нужно будет гормональный фон проверить, массаж маточный поделать, так что, Ирина Николаевна, мужайтесь, будем бороться.