Ален Бомбар - За бортом по своей воле

• Название: За бортом по своей воле
• Автор: Ален Бомбар
• Издательство: Географгиз
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1958

Рассказ о необычайных путешествиях, предпринятых молодым французским врачом Аленом Бомбаром в 1952 г. с целью доказать, что люди, потерпевшие кораблекрушение, могут прожить длительное время в море без запасов пищи и воды, питаясь только тем, что они могут добыть в море. А. Бомбар один пересек в маленькой резиновой лодке Атлантический океан за 65 дней. Все это время он питался исключительно сырой рыбой, которую он ловил, а пил только дождевую и морскую воду или сок, выдавленный им из рыб. Путешествие А. Бомбара не имеет себе равных в истории мореплавания.

---

В тот день дул жаркий и очень слабый ветер. Но желудки наши были туго набиты, и это настраивало нас оптимистически. А потому, когда из Тулонского порта вышло французское патрульное судно и направилось в нашу сторону, мы чувствовали себя спокойно и уверенно. Однако мы пережили нечто, похожее на муки Тантала, когда капитан смеясь предложил нам несколько бутылок холодного пива. Мы стоически отказались. Об этом факте, насколько мне известно, нигде не было упомянуто. Зато какой крик подняли бы газеты, если бы мы взяли пиво! Случай с пароходом «Сиди Феррук», который мы встретили десять дней спустя, наглядное тому доказательство.

Этот чудесный, но тихий день подходил к концу, когда при последних вспышках догорающего солнца потянул, наконец, благоприятный ветер и береговые огни медленно утонули в ночи. Французское побережье скрылось из виду. Наперекор всем пророчествам нас на него не выбросило.

В открытом море (28 мая — 7 июня)

Странное дело, каким огромным утешением для нас, неисправимых приверженцев земли, является возможность не терять ее из виду! Утром 28 мая мы не без некоторого беспокойства обнаружили, что земля исчезла окончательно.

Мы шли тогда по 210° компаса, то есть теоретически на юго-запад[29]. Но так как склонение[30] составляло 10° на запад, то практически это означало юго-юго-запад. Мы двигались примерно посередине между Корсикой и Сардинией на востоке от нас и Балеарскими островами на западе, постепенно приближаясь к Балеарским островам. Изучая перед отплытием течения Средиземного моря, я узнал, что мало известное, но вероятно существующее «балеарское течение» может отнести нас к западу.

Увы, мы только что съели последний кусок нашего окуня! Придется снова голодать... Но, черт побери, если один попался к нам на крючок, то неужели другие не последуют его примеру?! А пока что остается снова глотать планктон и пить морскую воду. Опасаться жажды во всяком случае было нечего, потому что Джек взялся всерьез за соленую воду.

29-го мимо нас прошли два больших грузовых парохода: греческий и английский, «Дего». Оба приветствовали нас, что было событием совершенно исключительным, так как ни до, ни после этого другие суда нас просто не замечали. Было ли это намеренно? Или нас действительно не видели? Так или иначе, я постепенно убедился, что потерпевший крушение должен сам искать своих спасителей, ибо трудно рассчитывать на то, что эти спасители его найдут. Ведь весь мир знал, что мы плывем по морю без еды и питья. И однако... Все это настолько странно, что я склонен предполагать, что наше положение над самой поверхностью воды мешало нас заметить. Значит то же ожидает людей, в действительности потерпевших крушение, и они должны рассчитывать только на себя.

К вечеру поднялся восточный ветер и понес нас прямо к Балеарским островам. Мы снова жестоко страдали от голода. С морским окунем было покончено еще накануне в полдень, и с тех пор ни одна рыба не попалась на крючок, словно вокруг вообще ее не было, и мы находились не в открытом море, а в какой-то безжизненной пустыне.

Надвигалась ночь. Я встал на первую вахту. Вначале все казалось нормальным. От голода все чувства были обострены. Около 11 часов мне показалось, что мой напряженный слух различает в величественном молчании моря какой-то странный шум. Галлюцинация? Я встревожился. Пытаюсь рассуждать. Люди были далеко, так далеко, что даже мысленно им было трудно следовать за нами. Значит, источник этих странных звуков — само море. В ночной темноте ничего нельзя было рассмотреть. Я представил себе стаи дельфинов, танцующих в нашу честь сарабанду[31] вокруг хрупкого суденышка, идущего своей дорогой. Однако продолжительность и размах этого шумного празднества показались мне странными. Сгорая от любопытства, я не мог уснуть и с нетерпением ждал дня. На рассвете я различил вокруг «Еретика» несколько огромных сероватых призраков, отливавших металлическим блеском.

— Киты! — воскликнул я и изо всех сил дернул Джека за руку. Мы насчитали до десятка этих огромных животных величиной от 20 до 30 метров, мирно расположившихся вокруг нашей лодки. Иногда один из китов направлялся к ней и нырял под воду, не доплыв всего несколько метров; мы еще видели его хвост, когда голова показывалась где-то далеко впереди.

Эти гиганты казались спокойными, кроткими и полными самых добрых намерений. Но Джек был встревожен их неожиданным присутствием. Он боялся, что неосторожное или резкое движение одного из них опрокинет лодку. Вкратце он рассказал мне о том, что однажды произошло с братьями Смит: заснув в легкой лодке, они случайно задели кита, и разъяренное животное перевернуло их посудину ударом своего страшного хвоста.

Когда стало совсем светло и киты ушли, Джек обещал не оставлять меня одного на ночной вахте, так как он не разделял мою веру в благожелательность наших ночных гостей. Я был чрезвычайно доволен и впоследствии прибегал к невинной уловке, чтобы заставить его проводить со мной наиболее тяжелые минуты ночных дежурств.

30 мая прошло без приключений и ничего не прибавило к нашему меню... Понемногу мы привыкали, так сказать, «притирались» к этой ненормальной жизни. Оставалось еще только выяснить: как будет вести себя лодка во время бури? Справится ли она с непогодой, как это было на пути из Булони в Фолкстон? Я в это верил. Уверенность Джека была менее непоколебимой, но и он соглашался рискнуть. Разумеется, лучше было рискнуть здесь в этом море с оживленным движением, чем в океане на расстоянии в полторы тысячи миль от любого берега.

Вечер 30 мая принес нам большую радость: почти через трое суток, после того как мы перестали различать вдали французский берег, мы увидели в сумерках неясные очертания Мон-Торо, самой высокой точки острова Менорки. Джек предсказал это еще в полдень, когда ценой немалых усилий ему удалось определить по солнцу наше местоположение. Эта операция, которая даже в нормальных условиях казалась мне непостижимой, в нашей лодке приобрела характер настоящего рекорда. С помощью своего секстанта Джек должен был совместить отражение нижнего края солнечного диска с линией горизонта. Сделать это чрезвычайно сложно даже с высоты корабельной палубы. А попробуйте справиться с этим, сидя на поплавке, который бросает с волны на волну!

— Земля! Менорка!

Какая огромная, всезаполняющая, острая до боли радость охватывает потерпевшего кораблекрушение, когда он видит, наконец, долгожданную землю! Мы полагали, что ей давно пора бы было появиться, потому что голод мучил нас невыносимо. В течение двух последних суток мы съели только несколько ложек планктона.

Однако до конца наших страданий было еще далеко. Нам понадобилось целых двенадцать дней, то есть в два раза больше времени, чем мы провели до сих пор в море, чтобы достичь этого берега, до которого, казалось, рукой подать. Если бы мы это знали, мы, возможно, пришли бы в отчаяние! Но мы находились в блаженном неведении и уже строили планы сухопутной жизни и заранее составляли телеграммы. Мы уже смаковали наш первый завтрак в маленьком сельском трактире, когда внезапно ветер стих и парус жалобно захлопал. Мы впились взглядом в небо: оно хмурилось, на юго-востоке громоздились облака; надвигалась гроза. Скорей плавучий якорь в море! Мы еще не осмеливались идти под парусом до последней минуты. Как только парус был спущен, мы закрыли всю лодку брезентом, чтобы провести ночь в ожидании, пока кончится буря. Она налетела внезапно[32]. Мы сидели на корточках в страшной тесноте, испытывая все неудобства, какие только можно вообразить, но в безопасности. Волны разбивались о нос «Еретика», и мы слышали, как вода с шумом перекатывается над нашими головами. Казалось, будто мы находимся в огромном венском колесе, и какой-то гигант раскачивает нас, но все время в горизонтальном направлении. Подобно спруту, «Еретик» скользил по волнам, словно цепляясь за них. Я был теперь убежден, что ничто на свете не сможет поколебать его великолепную устойчивость. Внутри лодки все оставалось на своих местах, и я даже мог вносить записи в судовой журнал. А снаружи волны бесновались все больше.

Все это время мы почти не разговаривали и пережидали непогоду молча, лишь изредка обмениваясь восклицаниями. Сидя на корточках под брезентом в пространстве, предназначенном для сна, мы смотрели друг на друга, покорные судьбе. Все внутри было залито желтым светом, проникавшим сквозь тент. Желтым был Джек, желтым был я, желтоватым казался даже воздух. По совести говоря, чувствовать себя во власти разбушевавшейся стихии было просто страшно. Нам оставалось только выжидать и строить различные предположения. Мы пытались догадаться, куда занесет нас буря. Джек принялся делать на бумаге какие-то сложные вычисления, чтобы определить величину нашего отклонения от курса, и в конце концов заявил, что нас отбросит в глубину Валенсийского залива. Я тотчас же заглянул в навигационный справочник и узнал, что это один из опаснейших районов со шквальными ветрами, которые отсюда устремляются в направлении страшного залива Льва. Мы должны были обойти этот залив любой ценой. Но что могла сделать вся наша человеческая воля, когда мы были неразрывно связаны с этим «поплавком»?! Потому мы положились на судьбу и благоразумно решили использовать вынужденное бездействие для восстановления своих ослабевших сил.