Энн Флетчер - Мадам в сенате

• Название: Мадам в сенате
• Автор: Энн Флетчер
• Издательство: Интердайджест
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1993
• ISBN: 5-86595-075-4

Эта книга – своеобразное продолжение нашумевшего бестселлера «Мадам», по которому снят одноименный фильм.

После скандального успеха мемуаров знаменитой нью-йоркской «секс-гуру» мадам Ксавьеры, с предельной откровенностью рассказавшей о себе и своих многочисленных любовниках, автор книги «Мадам» сама стала литературной героиней.

Писательница Энн Флетчер сделала ее главным персонажем романа «Мадам в сенате», действие которого развертывается в кулуарах Капитолия, где назревает очередной скандал на сексуальной почве. На сенатских слушаниях по делу о злоупотреблениях сексом со стороны высокопоставленных чиновников звезда порнобизнеса дает сенсационные показания…

«Книга, которую вы только что раскрыли, легко читается и держится на двух китах: сексе и юморе». Так представляет читателю роман американской писательницы Энн Флетчер «Мадам в сенате» автор предисловия Ксавьера Холландер, чья книга «Мадам» принесла ей скандальную известность. На этот раз автор «Мадам» сама стала героиней бестселлера, повествующего о похождениях знаменитой «секс-гуру» Нью-Йорка в столице Соединенных Штатов, куда ее вызывают как свидетеля на сенатские слушания по расследованию злоупотреблений на сексуальной почве…

---

Студенты сложили тетради и перешли во внутреннее помещение. Ксавьера выключила верхний свет и направилась к надувному матрасу.

– Разоблачайтесь, мистер Бернс.

– То есть… раздеться? – Да.

– А как же…

– Все, все снимайте!

Он нервно покосился на Лилиан, но подчинился. Тем временем Ксавьера помогла девушке поставить машинку около самого края экспериментального ложа.

– Скорее, мистер Бернс, – поторопила она. – У нас не так уж много времени.

– Да-да…

– Мисс Смит, вы можете озаглавить первую часть так: «Создание необходимых условий».

– Необходимых условий?

– Полное обнажение.

– Ах да…

Девушка оглянулась и начала печатать. Уоррен неуклюже стаскивал с себя ботинки, носки и брюки. Наконец он остался в одних боксерских трусах с надписью «Вторник» и, покраснев, взглянул на Ксавьеру. Она хотела было распорядиться относительно трусов, но передумала и с понимающей улыбкой сама освободилась от халата, очков и сандалий.

– Что вы об этом думаете, мистер Берне?

– А? Да!..

– Можете подойти поближе и рассмотреть хорошенько.

Он осторожно приблизился и уставился на родинку у нее на бедре.

– Вам бы следовало сделать биопсию, чтобы убедиться, что это не злокачественное образование.

Ксавьера тяжело вздохнула.

– Я, несомненно, так и поступлю. А теперь…

Лилиан быстрее застучала на машинке. Ксавьера приподняла краешек мехового покрывала и скользнула под него. Уоррен зашел с другой стороны и тоже забрался в постель. Его зрачки расширились, а с уст сорвался испуганный возглас, когда матрас начал колыхаться. Ксавьера с головой ушла под покрывало, а там, где она лежала, вырос холм, который никак не хотел оставаться на месте. Мистер Берне следил, как он приближается. Наконец холм достиг его, и мистер Берне тоже исчез под покрывалом. Два холма слились в одну гору. Из-под покрывала полетели боксерские трусы.

– Ну и как оно? – донеслось оттуда.

– А? Довольно интересно…

– А так?

– А?

– А вот так?

– А-а ах!..

Лилиан прекратила печатать, вскочила и уставилась на громадный холм под меховым покрывалом – он так и ходил ходуном. Она снова села за машинку и принялась бешено строчить, но это продолжалось недолго. Послышался хриплый возглас Уоррена – и все стихло.

Холм двинулся к краю матраса, наконец прямо к ногам Лилиан, с блестящими глазами, вывалился ее коллега. Ксавьера приподняла покрывало и выглянула наружу.

– Раздевайтесь, мисс Смит.

– Вы хотите сказать…

– Да. А вы, мистер Бернс, сделайте новую закладку и конспектируйте.

Он тупо кивнул и занял место за машинкой. Поколебавшись, Лилиан начала раздеваться. Потом она осторожно обошла матрас и, забравшись под покрывало, замерла на месте. Хищный холм двинулся к ней.

– И-ик!

– Что такое, черт побери?

– Я боюсь щекотки.

– Нужно предупреждать. Ну ладно, идите сюда.

Голова девушки исчезла под покрывалом. Холм увеличился в размерах, потом вдруг распался, и одна его половина устремилась к краю матраса, но другая настигла ее, и они снова слились в единое целое..

– А ну-ка оставайтесь на месте. Это еще что такое?

– О! О! О! О!

– Как – уже? Вашему парню можно позавидовать!

– О! О! О! О!

– У вас что, заело пластинку? Ну ладно, только повернитесь вот так и…

– О! О! О! О!

Тем временем Уоррен строчил как пулемет. Холм катался по всему матрасу, ритм его движений синхронизировался с чувственной музыкой и стуком пишущей машинки. Раздались последние невразумительные возгласы – и снова наступила тишина. Мистер Бернс встал, приподнял краешек покрывала и заглянул внутрь. На его физиономии появилась хитрая усмешка.

– Э… Мисс Холландер! – Да?

– Я готов к следующему уроку!

– Валяйте!

Глава десятая

В зале творилось нечто невообразимое. Казалось, стены не выдержат и рухнут под напором аплодисментов. Сенатор Ролингс отчаянно дубасил молотком по столу. Ксавьера сидела за своим столом, опершись головой на руку.

Из-за неприкрытой враждебности сенаторов этот рассказ стоил ей невероятного напряжения. Однако по мере того, как длилась овация, в ней росло ощущение, что оно того стоит. Стражи порядка носились по залу, пытаясь водворить людей на место. Ксавьера поняла, что от нее ждут сигнала. Она встала, повернулась лицом к публике и с усталой улыбкой наклонила голову. Коротышка в темных очках по-прежнему бесстрастно наблюдал за ней. Аплодисменты пошли на убыль. Уорд придвинул к себе микрофон.

– Мне бы хотелось дополнить рассказ мисс Холландер. Думаю, здесь найдется не много людей, не знакомых с докладом Бернса и Смит, ставшим заметной вехой в деле сексуального просвещения.

Ему пришлось повысить голос, потому что снова грянули аплодисменты. Сенатор Ролингс со всего размаха грохнул молотком по столу.

– Мистер Томпсон, вас уже предупреждали о неуместности некоторых замечаний. Я не потерплю вопиющего неуважения к деятельности подкомитета!

– Прошу прощения, если я нарушил…

– Молчать! Мне так же нужны ваши извинения, как и ваши комментарии! Знайте – мое терпение не безгранично! Требую тишины!

Аплодисменты смолкли. Сенатор Ролингс опустился в кресло и впился колючим взглядом в свидетельницу.

– Мисс Холландер, для нас совершенно очевидно, что вы гордитесь своими действиями в только что приведенном эпизоде.

Ксавьера скривила губы.

– Да, сенатор.

– Мне остается лишь с прискорбием констатировать, что ваше пагубное влияние распространилось на систему высшего образования Соединенных Штатов.

– Как?! – выкрикнул кто-то из публики. – Секс – в колледже? Ни за что!

Последовал взрыв хохота. Сенатор Ролингс ткнул пальцем в сторону Ксавьеры.

– Вот прямое следствие вашего поведения и образа мыслей! Полное неуважение к элементарным приличиям и требованиям морали!

– Того и гляди, – не унимался голос из публики, – секс доберется до святая святых – конгресса!

Председательствующий побагровел.

– Я не потерплю подобных выпадов! Да если бы вы все следовали моральным принципам, лежащим в основе деятельности конгресса, наша страна…

– Превратилась бы в сплошной бордель!

Сенатор Ролингс взялся было за молоток, но кто-то из коллег потянул его за рукав, и он крикнул в микрофон:

– Объявляется перерыв до двух часов! Явка свидетельницы обязательна!

Он рывком поднялся с места, оттолкнув свое кресло, резко рванул служебную дверь и исчез за ней. Остальные сенаторы потянулись следом, за исключением Стурджа, который, как всегда, блаженствовал в объятиях Морфея. Мисс Гудбоди подошла к нему и легонько потрясла за плечи. Сенатор проснулся и безумными глазами обвел зал. Девушка помогла ему встать и выйти. Последним ушел Питерсдорф и закрыл за собой дверь.

Уорд с омерзением покачал головой.

– Держись, Ксавьера!

Она вымученно улыбнулась.

– Я сегодня почти не спала. Уорд они меня достали!

– Не давай им сломать себя. Еще немного – и мы сможем вернуться домой. Потерпи еще чуть-чуть.

Сзади подошла мать Ксавьеры и потрепала ее по плечу.

– Все правильно. Потерпи, доченька. Ксавьера погладила руку матери.

– Я постараюсь, мам. Пообедаешь с нами?

– Мне нужно обойти еще несколько магазинов. Не хочешь пройтись со мной?

– Все, чего я хочу, это порция сосисок и чашка кофе. Конечно, я бы не отказалась от десятичасового сна, но сейчас главное – подкрепиться. Иди, мам. Потом увидимся.

– До свидания, дитя мое!

В зале еще оставались зрители. Они стояли небольшими группами и обсуждали комичный финал утреннего заседания. Ксавьера встала, зевнула, потянулась и пошла за Уордом по проходу. Маленький человечек в заднем ряду словно прирос к своему месту. Невидимые за темными стеклами глаза буравили Ксавьеру.

– Когда приедем в ресторан, – сказал Уорд, – я позвоню в полицию, узнаю, что с Линдой.

– Мне тоже нужно позвонить. О Господи, опять эти писаки! Выручайте, учитель!

– Дай-ка мне руку. Идем, Ксавьера!

И он стремительно ринулся вперед, грудью расталкивая опешивших репортеров, которых почему-то было больше, чем в первый день. Они протягивали к Ксавьере микрофоны, выкрикивали вопросы; беспрестанно мигали вспышками.

Уорд протащил Ксавьеру через толпу и благополучно вывел на улицу. На стоянке оказалось два свободных такси. Уорд рванул дверцу ближайшей машины и назвал водителю адрес.

В ресторане оказалось не так многолюдно, как вчера, и они сразу получили столик. Сделав заказ, Уорд отправился звонить в полицию. Через несколько минут он вернулся и обескураженно покачал головой.

– Глухо, как в танке. Они произвели обыск в ее квартире – там практически не осталось личных вещей. Такое впечатление, будто она снялась с якоря.

Ксавьера нахмурилась.

– Здесь что-то не так. Не вяжется с характером Линды. И еще кое с чем. Ну ладно, теперь моя очередь звонить. Скоро вернусь.