Владимир Савченко - Отступник - драма Федора Раскольникова

• Название: Отступник - драма Федора Раскольникова
• Автор: Владимир Савченко
• Жанр: Историческая проза

Савченко Владимир Иванович

Отступник: драма Федора Раскольникова.

Невероятна судьба героя книги. Предводитель свирепых кронштадтских матросов -гроза буржуазных кварталов Петрограда лета 1917 года, правая рука Ленина и Троцкого в дни Октября, герой гражданской войны, флотоводец, дипломат и писатель, Федор Раскольников - один из первых советских "невозвращенцев", в конце 1930-х порвавший с установившимся в стране "царством социализма". Только теперь стало возможным непредвзято проследить за духовной эволюцией этого незаурядного человека. Читателя потрясут многие страницы книги.

Это и картины гражданской войны. Это и сцены из "политических закулис" - неизвестные эпизоды принятия судьбоносных для страны и не всегда бесспорных решений кремлевскими политиками от Ленина до Сталина.

Одна из сюжетных линий повествования - история сердечной драмы Раскольникова, его трудного брака с писательницей и поэтессой Ларисой Рейснер, натурой мятущейся, страстной и безудержной. Читателю откроется и тайна бурных ее романов с Николаем Гумилевым, Троцким, Карлом Радеком.

В книге использованы личные архивы Раскольникова, семейства Рейснер, вдовы Раскольникова - Музы Васильевны Раскольниковой-Каннвез, подданной Франции.

---

- В казармы!.. За оружием!.. - подхватила площадь. Огромная толпа зашевелилась, готовая тут же и сорваться с места.

Надо было спасать положение, выручать Семена. Еще не зная, что скажет, Раскольников потребовал слова.

Объявил, что он - за демонстрацию. Но, сказал затем, следует сначала все точно выяснить. Прежде всего, узнать наверное, состоялось ли уже выступление, о котором говорили приехавшие товарищи, и если состоялось, каковы результаты. Отправившись в Питер, ничего наперед не узнав, можно попасть в нелепое положение. А если выезжать, то организованно. Надо учесть запасы оружия и распределить его, подготовить плавсредства. Всем этим должна, импровизировал он, заняться комиссия, которую нужно немедленно избрать.

Его выслушали спокойно, все предложения приняли и тут же избрали комиссию. В нее ввели членов Совета, поровну от большевиков, эсеров и анархистов. От большевиков - его с Семеном.

Вернувшись в Совет, поднялся в телефонную комнату, снова попросил соединить его с Петроградским Советом.

На этот раз к телефону подошел Зиновьев. Раскольников сообщил ему о митинге и принятых решениях, узнал от него, что вслед за пулеметчиками на улицы Петрограда вышли батальоны Гренадерского и Павловского полков, отряды Красной гвардии заводских районов, все с оружием, готовятся выйти на улицу путиловцы в полном составе. Движение разрастается, поэтому партия решила присоединиться к нему, придать ему организованный характер. Назавтра назначено выступление всех революционных сил Петрограда, это будет вооруженная, хотя и мирная демонстрация.

- Как действовать кронштадтцам?

- Подождите у аппарата, не уходите, - сказал Зиновьев. - Я сейчас. Идет заседание Цека…

Через несколько минут Зиновьев вернулся и сказал, что ЦК не возражает против выступления кронштадтцев. Повторил, что демонстрация должна быть вооруженной, но мирной. Никаких самостоятельных действий без специальных указаний ЦК пока не предпринимать. Пока. Что это значит, спросил Раскольников, значит ли, что надо быть готовыми к боевым действиям? Ждите указаний, повторил Зиновьев.

- Ильич приехал?

- Нет, но от него получены указания. Он-то и настаивает на участии в демонстрации. Именно вооруженной. Больше этого ничего сказать не могу.

- А лозунги?

- "Вся власть Советам!" Другие на ваше усмотрение. Все. До завтра. Ждем вас здесь.

Спустившись на второй этаж, в зал заседаний, где Рошаль и другие члены организационной комиссии проводили совещание с представителями частей, Раскольников доложил, что демонстрации в Питере состоялись, продолжаются и теперь, несмотря на поздний час, и что ЦК партии большевиков постановил провести завтра мирную вооруженную демонстрацию всех революционных сил Петрограда. Известию поаплодировали. Но у делегатов тут же возникли вопросы.

- Я не понимаю, что значит вооруженная, но мирная демонстрация? спросил Железняков. - Нам предлагают пройтись с оружием по улицам с лозунгом "Вся власть Советам" и все?

- А что еще?

- Нет, это я у вас спрашиваю, у большевиков! Для чего оружие, если демонстрация мирная? Оружие должно стрелять! Я понимаю дело так: надо захватить правительственные учреждения, арестовать министров-капиталистов, и тогда ЦИК Советов объявит Временное правительство низложенным. У правительства нет в Питере верных полков, которые будут его защищать. Разве не так?

Сидевший среди членов комиссии пулеметчик Казаков сорвался с места.

- Так, так! Но чтобы наверняка это знать, надо продемонстрировать нашу силу, привлечь на нашу сторону как можно больше частей гарнизона. Я так понимаю линию ЦК. Под угрозой штыков, когда на нашей стороне будет явное превосходство сил, правительство уступит власть.

- А если не уступит?

- Применим силу…

- Вопросов больше нет, - под одобрительные смешки делегатов сказал Железняков.

Но вопросы оставались. Как отнесется к таким действиям Петроградский соглашательский эсеро-меньшевистский Совет? Если он не захочет примкнуть к восставшим массам, взять власть, что тогда? Власть брать большевикам? Но гото ва ли к такому повороту событий партия? "Ждите указаний!" Как это понимать?..

Предупреждая эти вопросы, Раскольников поспешил заявить:

- Не будем загадывать наперед. Мы должны быть готовы к любому повороту событий. Что касается нашей партии, то у нас есть генеральный штаб военная организация при Центральном комитете. В нужный момент получим указания.

2

На следующий день утром, с оркестром и красными знаменами, на нескольких пароходах и баржах кронштадтские матросы, солдаты крепостного гарнизона и рабочие доков и мастерских, всего до десяти тысяч штыков, отплыли в Питер. Руководили кронштадтским десантом по поручению организационной комиссии Раскольников и Рошаль.

Высадились на пристани Васильевского острова. Пока строились в колонны, матросы в свои, солдаты и рабочие в свои, подъехал Флеровский, кронштадтский большевик, член Петроградского Совета. Он сообщил назначенный кронштадтцам маршрут движения. Их путь лежал к Таврическому дворцу, где теперь размещался не только Петросовет, но и ЦИК Советов. Прежде, однако, они должны были пройти мимо дома Кшесинской, здания Центрального и Петербургского комитетов большевиков.

- Ленин приехал? - спросил Раскольников.

- Да, уже в Питере, - ответил Флеровский.

- Где он сейчас?

- Я видел его в ЦК.

В голове колонн сошлись члены организационной комиссии, подошел и пулеметчик Казаков, его товарищи стояли в общем строю с кронштадтцами. Раскольников сообщил им маршрут движения. Ни у эсеров, ни у анархистов это не вызвало возражений.

Под звуки оркестра двинулись по Университетской набережной.

По дороге Флеровский рассказал о событиях минувшей ночи. Ночью стреляли на Невском, на Садовой, на Малой Конюшенной. Не обошлось без погромов - толпы пьяных солдат и рабочих грабили магазины Милютина ряда и Гостиного двора, били окна кондитерских на Невском. Правительство растеряно. Со стороны демонстрантов делались попытки арестовать отдельных министров. Пулеметчики на автомобилях по всему городу разыскивали военного министра Керенского, едва не захватили его на Варшавском вокзале, откуда он отъезжал в действующую армию, опоздали на несколько минут. В Таврическом дворце всю ночь заседали исполнительные комитеты всех Советов. В течение дня и до поздней ночи ко дворцу подходили колонны демонстрантов, передавали депутатам свои требования.

И самая безотрадная новость. ЦИК Советов, обсудив требования демонстрантов, отказался взять власть на себя. Он принял постановление, осуждающее демонстрации. Оно уже опубликовано. Воинским частям запрещено выходить с оружием на улицы, нарушившие постановление объявляются изменниками и врагами революции…

- Как отнеслись к этому в ЦК? В "военке"?

- В ЦК и в "военке" ничего об этом не говорят. Будто ничего не случилось.

Подошли к дому Кшесинской. С балкона особняка колонну приветствовали Свердлов, Луначарский и кто-то из "военки". Ленина среди них не было. Кронштадтцы стали требовать Ленина, и Раскольников отправился за ним.

Нашел Ильича в какой-то каморке за комнатой военной организации, вид у него был неважный, лицо серое, его знобило, он сидел в глубоком кожаном кресле с накинутым на плечи желтым пледом и писал, неловко согнувшись, пристроив на коленях какую-то доску. Выступать ему не хотелось, но с улицы доносились крики матросов: "Ленина!" - и он, поеживаясь, уступил.

Когда Ленин появился на балконе, его встретили аплодисментами. Не дожидаясь тишины, заговорил:

- Товарищи кронштадтцы, позвольте передать вам привет от петербургских рабочих и выразить уверенность, что, несмотря на все зигзаги исторического пути, наш лозунг "Вся власть Советам!" в конце концов победит. В эти дни испытаний от нас требуется колоссальная стойкость, выдержка и бдительность. Вам, передовому отряду пролетарской революции, надлежит показать в этом пример. Пусть знает буржуазия: никакие трудности, лишения и препятствия не собьют нас с пути. Желаю удачи!

Это все? Неужели все? А дальше? Раскольников, недоумевая, смотрел на Ленина, торопливо уходившего с балкона, на толпившихся перед балконной дверью членов ЦК и "военки". Никто из них как будто не собирался давать указаний, как дальше действовать. Как так? А ночное постановление ЦИК Советов? Ни Каменева, ни Зиновьева, к которым можно было бы обратиться за разъяснениями, не было здесь, Подвойского и Невского, руководителей "военки", тоже не было.

Проводив Ленина обратно в его каморку, так и не дождавшись указаний ни от него, ни от других руководителей, Раскольников поспешил к своим колоннам. Может быть, подумал, в Таврическом дворце скажут, что делать дальше.

Уже выходя из большой комнаты Центрального комитета, будто споткнулся о неподвижный, как бы сонный взгляд желтых глаз Сталина. Он стоял одиноко в пустом углу комнаты, чистил трубку. Вот кто, пожалуй, мог бы что-то прояснить. Но к нему так просто не подойдешь. Кивнув ему, прошел на лестницу.