Жан-Патрик Маншетт - Группа «Нада»

• Название: Группа «Нада»
• Автор: Жан-Патрик Маншетт
• Жанр: Боевик

Имя Жана-Патрика Маншетта входит в десятку лучших мастеров криминального жанра в литературе Франции наряду с именами Сименона, Жапризо, Борниша, Буало-Нарсежака, Сан-Антонио... Маншетт – кинематографический писатель. Французское криминальное кино без него немыслимо. По его романам "Троих надо убрать" и "Сколько костей!" были сняты знаменитые фильмы-боевики "Троих надо убрать" и "За шкуру полицейского" с Аленом Делоном в главной роли

---

– Бедный ягненок, – сказал Гоемон. – Он говорит о пытке, даже не представляя себе, что это такое.

– Вы ничего не сможете мне пришить, потому что я ничего не сделал, – сказал Треффэ угасшим голосом.

– Пока достаточно укрытия ворованных чековых книжек. Потом рассмотрим посягательство на государственную безопасность и соучастие в убийстве. Я буду держать тебя столько времени, сколько мне понадобится для того, чтобы ты разговорился.

– В таком случае арестуйте меня, – сказал Треффэ. – Вы не имеете права оставаться в моей квартире и удерживать меня здесь.

– Право, – сказал Гоемон, – я сам даю его себе.

– В таком случае... – сказал Треффэ и завопил во всю глотку.

Гоемон подскочил к нему и заткнул ему рот своей подошвой. Подбежал другой полицейский. Треффэ удалось на секунду вырваться, и он снова закричал во всю глотку. Гоемон достал из кармана бычий нерв и наотмашь ударил им по голове молодого человека. Тот сразу умолк и обмяк. Где-то внизу недовольные шумом жильцы колотили по батареям.

– Что будем делать? – спросил офицер полиции. – Заберем его?

– Придется, хотя зацепиться не за что. Подержим немного и отпустим.

– Я думаю, что рискованно сажать его к политическим, – сказал офицер полиции.

– После этого, – сказал Гоемон, – можешь мне поверить, он обо всем забудет.

Глава 25

– Кто там?

– Господин Ламур здесь проживает?

– Да, это я. В чем дело? Вы знаете, который сейчас час? Кто вы?

– Разведслужба.

– Вы из полиции?

– Да.

– Тогда входите. Чем могу быть полезен?

Господин Ламур открыл решетчатую калитку сада. Двое полицейских последовали за ним по аллее, вошли в дом. Госпожа Ламур, в бигуди, появилась на лестнице.

– Что случилось, Жозеф?

– Эти господа из полиции. Иди спать.

– Но в чем дело?

– Вы госпожа Ламур? – спросил один из полицейских.

– Да. В чем дело?

– Вы знаете Марселя Треффэ?

– Это хулиган! – воскликнула Югетта Ламур. Господин Ламур, директор коллежа "Сент-Анж", имел после этого беседу с обоими полицейскими. По его мнению, очень краткую, он бы предпочел рассказать им больше. Увы, он не знал друзей Марселя Треффэ. Нет, имена Буэнвентуры Диаза и Андре Эполара ничего ему не говорили. Но что наделал этот хулиган Треффэ?

– Простая проверка. Однако она не терпит отлагательства. Расследование должно оставаться в тайне, вы понимаете? Во всяком случае, до утра понедельника просьба ничего не разглашать. Надеюсь, мы можем рассчитывать на вас?

– Французская полиция всегда может на меня рассчитывать, – заявил заведующий учебным заведением.

Такие же визиты по адресам, указанным в записной книжке Марселя Треффэ, происходили по всему Парижу и в его пригородах.

Глава 26

Анни Мейер умирала от страха. Она уже вторую ночь оставалась одна и даже не знала, где Мейер и когда он вернется домой. Она рисовала. На ее рисунке были изображены два здания, стоящие в пустыне и разделенные стремительным потоком из грязи и дерьма. Чтобы проложить связь между домами, Анни нарисовала мостик, который показался ей очень хрупким. Вдруг она резко встала, ей послышался какой-то шум. Она взяла со стола кухонный нож. Он был ей страшен, но она повсюду брала его с собой, передвигаясь по квартире, чтобы защитить себя от нападения. Она обошла обе комнаты, вернулась к мольберту, подрисовала мостик. Добавила к нему подвесной, герметически закрытый тоннель. Затем стала рисовать собак разных пород, которые бежали к дому со всех сторон, пытаясь взять его штурмом. В этот момент в дверь позвонили.

Анни застыла на месте, затаив дыхание. В дверь снова позвонили. На этот раз звонок был продолжительным и настойчивым. Она услышала шепот за дверью, шарканье ног и наконец хлопанье дверей лифта. Незваные гости действительно ушли или это была ловушка?

Подождав еще несколько секунд, Анни подошла на цыпочках к окну, открыла его и высунулась наружу. Из дома вышли два темных силуэта. Один из них поднял голову, и Анни увидела светлое пятно его лица. Он указал на нее пальцем.

– Там кто-то есть! – услышала она.

Анни откинулась назад. Ее зубы сильно стучали. Минуту спустя она услышала, что двери лифта открылись. В этот момент она поняла, что она больна, что она душевнобольная и что Мейер прислал за ней санитаров, которые увезут ее в психиатрическую больницу. В то время как на дверь обрушивались удары, Анни вбежала в ванную комнату, схватила бритву Мейера и неловко вскрыла себе горло. При виде крови она пришла в ужас. Она громко закричала и бросилась из ванной в переднюю как раз в тот момент, когда полицейские сорвали дверь.

– На помощь! – крикнула она, обхватив руками шею, чтобы остановить кровь.

Глава 27

На рассвете Кэш выскользнула из кровати, на которой спал Эполар. Он открыл глаза.

– Ты куда?

– Покормить кроликов.

– Ты вернешься?

– Да. Спи.

Кэш вышла. Эполар сел на кровати и поморщился. Он порылся в карманах брюк, достал сигареты и спички, закурил и задумался. Нет, он не верил, что они получат выкуп и разбогатеют, и даже не верил, что останется живым.

Он встал и оделся. Черный камин в общей комнате был холодным. Буэнвентура пил кофе и слушал радио.

– Привет, – сказал Эполар и закашлялся от дыма сигареты.

– Привет.

– Ты видел Кэш?

– Она кормит кроликов.

– Ох, – простонал Эполар и сел за стол. Он налил себе кофе. – Занятная девочка, – сказал он.

– Хорошая девочка, – согласился Буэнвентура.

– Ты давно ее знаешь?

– Да.

– Вы спали вместе?

– Нет, – сказал Буэнвентура. – Она не захотела.

Эполар опустил глаза.

– Ты совсем не спал, – заметил он.

– Я спал пять часов. Вполне достаточно.

– Что говорят по радио?

– Сволочи! Я сомневаюсь, что они дадут ответ в последний момент. Я нервничаю.

Вошла Кэш. На ней была грязная коротенькая дубленка. Она откинула с лица прядь волос.

– Я вижу, что все уже встали, выпью с вами кофе.

Она села и налила кофе в чашку. Потом прибавила звук в приемнике. Транзистор жалобно протявкал.

– Черт! Батарейки сели.

– А запасных нет?

– Нет.

– Дело дрянь.

– Я съезжу за батарейками в девять часов, – сказала Кэш, – когда в Кузи откроются магазины.

– Я поеду с тобой, – сказал Буэнвентура.

– Зачем?

– Мне обрыдло сидеть сложа руки. Давит на нервы.

– Тогда поезжай сам на "дофине", а я останусь.

– О'кей.

Буэнвентура встал.

– Эй! – окликнула его Кэш. – Подожди до девяти, когда откроются магазины.

– Хорошо.

Каталонец снова сел.

Глава 28

Оставив своих коллег у Марселя Треффэ, Гоемон вернулся к себе около двух часов ночи. В восемь утра его разбудил телефонный звонок. Он спрыгнул с кровати и, спотыкаясь, побежал к аппарату.

– Алло? – спросил он, взглянув на часы, и выругался про себя.

– Комиссар мы их обнаружили! – на другом конце провода в голосе подчиненного звучал энтузиазм молодости. Он рассказал, что в соответствии с планом проверки адресов из записной книжки Марселя Треффэ, был допрошен управляющий отелем, в котором остановилась Вероника Кэш. Управляющий сообщил, что последние две недели она в отеле не появлялась.

– Ну и что из того? – раздраженно спросил Гоемон.

Он чувствовал себя разбитым. Шесть часов сна не улучшили его самочувствия. И ему казалось оскорбительным, что самые важные события происходят, когда он спит. Настроение у него было омерзительное. Стоя возле кровати в лиловой пижаме, он с ненавистью окидывал взглядом свое недавнее приобретение – однокомнатную квартиру. Комната казалась сейчас ему жалкой, тесной, плохо обставленной и вонючей.

– Учитывая довольно сомнительный образ жизни – она была на содержании, – а также ее нескрываемые симпатии к публичным беспорядкам, наши парни решили по казать ему снимки.

– Кому?

– Но, комиссар, управляющему...

– А... ну и что?

– Он опознал Диаза.

Гоемон закусил усы, потянулся левой рукой за голландской сигарой, изогнулся, как гимнаст, закуривая ее и не выпуская трубки.

– И эта Моника...

– Вероника, комиссар. Вероника Кэш.

– Моника или Вероника, какая разница? Не перебивайте меня! – рявкнул Гоемон. – Это у нее было два адреса по списку?

– Вот именно, комиссар. Второй адрес относится к пригороду. Это в шестидесяти километрах от Парижа. И спрашивается...

– Мой дорогой Паскаль, – сказал Гоемон возбужденно, – ничего не предпринимайте без меня. Я лечу в министерство.

– В какое министерство? – спросил подчиненный, который отупел после бессонной ночи.

– На площадь Бово, осел! – взревел Гоемон. – Ждите моего приказа! – и повесил трубку.

Он снял пижаму и, пренебрегая ежеутренней гимнастикой, быстро оделся (белая синтетическая сорочка, черный костюм, синий галстук с красными прожилками) и побрился электробритвой. Перед выходом открыл окно, чтобы проветрить комнату. Спустившись вниз, зашел в бар и выпил чашку крепкого кофе. Дом Гоемона представлял собой современную конструкцию, белые стены которой были покрыты живописными, часто непристойными, оскорбительными и угрожающими надписями. Гоемон заплатил за кофе и вышел на улицу. Он сел в свой "рено-15", припаркованный напротив огромного красного щита, который гласил: "Дрожите, богатые! Ваш Париж окружен и будет сожжен". Гоемон направился в сторону площади Бово.