Жюльетта Бенцони - Мария — королева интриг

• Название: Мария — королева интриг
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-16443-Х, 5-699-16441-3

Франция XVII века, двор короля Людовика XIII, правление кардинала Ришелье — время заговоров, противостояния политических сил и интересов, тайных интриг, подлинной королевой которых была герцогиня Мария де Шеврез. В руках этой блестящей женщины было безотказное оружие — умение обольщать мужчин. Влюбленные, послушные ее воле, они были готовы отдать все, чтобы добиться ее расположения. А она играла ими, делая их пешками в своей игре.

---

— Скажи-ка, — произнес он вкрадчивым тоном, — тебя прогнали?

— А ты откуда знаешь? — буркнула госпожа де Люин.

— Базилио всегда все знает! — отвечал тот, поучительно воздев палец к потолку. — И именно благодаря этому он может вдыхать чистый божественный воздух и наслаждаться питательным и нежным ароматом божественного творения!

При этом от него за версту несло чесноком, несмотря на жасминовые духи, которыми он щедро поливал себя, прежде чем выйти на люди. Между тем запахи были его коньком. С самого детства он был сведущ в разных травах, деревьях, цветах и прочих растениях; у одного флорентийского аптекаря он научился искусству извлекать из них ароматные эссенции, а заодно и изготовлять косметические бальзамы, мази, микстуры и лосьоны. Этим он заслужил расположение Леоноры Галигай, а также Марии Медичи, супруги Генриха IV. Впрочем, это расположение было весьма условным, ибо Кончини предпочел оставить его в своем замке в Лезиньи, вдали от двора. Таким образом, Базилио мог заниматься в свое удовольствие и в полном уединении астрологией и развивать свой дар предсказателя, столь ценимый его госпожой.

Жизнь в уединении спасла его от бури, обрушившейся на Кончини и всех его домочадцев.

Обнаружив маленького человечка, который даже не счел нужным исчезнуть, на верхнем этаже одной из башен, будущий коннетабль был покорен потрясающим будущим, которое Базилио тотчас же нарисовал перед ним. Мария незадолго до того покинула окрестности Тура и стала фрейлиной королевы-матери, своей крестной. Разумеется, она знала Кончини, но если мужа она инстинктивно возненавидела, то его жена казалась ей забавной, даже интересной, поскольку Леонора знала множество вещей, как никто другой, умела развеять тоску Марии Медичи и обладала вкусом во всем, что касалось внутреннего обустройства дома, нарядов и украшений, страсть к которым сделала ее своего рода экспертом. Дважды она приводила Базилио в Лувр, и Мария решила позаботиться о нем после того, как над Кончини разразилась гроза, в Нанте был взят под стражу их четырнадцатилетний сын, юный граф де Ла Пенна, а королеву-мать отправили в замок Блуа любоваться Луарой. По сути дела, Мария должна была бы последовать туда за ней. Но ее отцом был герцог де Монбазон, старый и верный соратник Генриха IV, умершего практически у него на руках, так что и речи не могло быть о том, чтобы подвергнуть ее тому остракизму, который испытывала на себе вдова короля. И юная Мария осталась в Париже, в родительском дворце на улице Бетизи. При этом она потребовала к себе Базилио, а так как в тот момент как раз шла подготовка к свадьбе с Шарлем де Люином, парфюмер-астролог стал первой точкой пересечения интересов будущих супругов. Вот таким образом Базилио стал наслаждаться безмятежными днями и звездными ночами в очаровательном новом замке, построенном Леонорой.

После смерти супруга Мария не возвращалась в Лезиньи. Учитывая недовольство, продемонстрированное Людовиком XIII после кончины коннетабля, она старалась держаться подальше от королевы. От природы гордая и смелая, она была не из тех женщин, что поворачиваются к невзгодам спиной. Но теперь невзгоды следовали за ней по пятам.

— Это правда, — вздохнула она. — Я не должна более появляться в Лувре. Почему ты меня не предупредил?

— Потому что ты меня ни о чем не спрашивала, госпожа герцогиня! А Базилио взял за правило не вмешиваться до тех пор, пока его не позовут. Тебе следовало приехать сразу после смерти твоего господина!

— Погода стояла ужасная, я вот-вот должна была родить. И вот теперь я здесь и не знаю, что мне делать!

Она замолчала: вошел слуга и объявил, что ужин подан в большом зале. Мария вдруг поняла, что проголодалась, никакие трудности и печали не лишали ее аппетита. Подобрав юбки, она вскочила с кресла:

— Поужинаешь с нами?

— Базилио уже отужинал… и у него есть другие дела. Отдохни и успокойся! Увидимся позже!

Мария молча последовала за Элен в комнату, где стены были задрапированы фламандскими гобеленами, а в камине пылал огонь. Она вымыла руки прохладной водой, которую мальчик-слуга лил из серебряного кувшина над такой же чашей. Другой слуга подал ей полотенце из фландрского полотна, она вытерла руки и уселась вместе с Элен за бесконечный стол из вощеного дуба, на котором два одиноких прибора вызывали ощущение запустения, несмотря на роскошь зажженных канделябров. Герцогиня и ее камеристка отведали два вида супов, фрикасе из потрохов, жареного каплуна, пирога с горохом, пирога с яблоками, хрустящих печений и сушеных слив, щедро запивая все это легким вином (Так часто называли бордоское вино). Для знатной семьи это был весьма скромный ужин, но поздний приезд хозяйки не позволил продемонстрировать больший кулинарный размах. Во время еды не было произнесено ни единого слова, женщины были погружены каждая в свои мысли.

Через час они возвратились в спальню, где была уже приготовлена постель. У камина Элен освободила герцогиню от брыжей, черного бархатного платья, расшитого стеклярусом, и многочисленных нижних юбок, которыми та по последней моде заменяла фижмы, находя их жесткими, неудобными и неуклюжими. Когда она осталась в одной сорочке, другая служанка подала ей чашу, чтобы сполоснуть руки и кончик носа, после чего короткая дневная сорочка была заменена на длинную ночную из тончайшего жатого шелка. Накинув сверху пеньюар из такой же ткани, она уселась за туалетный столик перед венецианским зеркалом и предоставила свою голову опытным рукам Элен. Обычно ее волосами занималась камеристка Анна, настоящая мастерица, но спешно собираясь в дорогу, Мария взяла с собой лишь самое необходимое: любимую камеристку и своего кучера. Анна изобразила было неудовольствие, но случай был из ряда вон выходящий, к тому же воля герцогини не подлежала обсуждению. Элен между тем была в восторге, ибо она обожала ухаживать за роскошными волосами Марии. Вытащив все шпильки и гребни из сложной конструкции, позволявшей шляпе сосуществовать с безумными брыжами «мельничный жернов», девушка приступила к делу, запустив обе руки в густую шевелюру. Пока она нежно массировала голову герцогини, та, прикрыв глаза, удовлетворенно вздохнула, полностью отдаваясь этому ощущению, успокаивающему разум и чувства:

— Элен! Ты просто обязана научить этому Анну! Как же мне хорошо!

— У нее чересчур сильные руки. А здесь требуется прикосновение нежное и в то же время твердое.

— Что ж, тогда ты обречена навсегда остаться незамужней и провести всю жизнь подле меня, пока я жива.

— А я ни о чем ином и не мечтаю, — прошептала девушка. — Все мужчины — настоящие животные, и я всегда была против замужества.

— Но ведь ты красавица! У тебя, верно, полно ухажеров?

— Не нужны мне такие ухажеры! Большинство, видно, слыхом не слыхивали о воде, от них так и несет козлом, хоть они и поливаются разными духами. Даже думать противно!

Мария расхохоталась:

— О, знала бы ты короля Генриха! От него воняло, как от дохлой кошки, причем к его собственному зловонию примешивался запах чеснока. Когда я была маленькой, я много раз видела его, когда меня приводили к моей крестной, королеве Марии. Он хватал меня своими сильными руками, подбрасывал в воздух с громким смехом и приговаривал: «Вот вырастешь, малышка, и я уж приударю за тобой, ведь ты будешь настоящей красоткой!» И тут он меня целовал! Фу-фу! Хотя, знаешь, — мечтательно добавила она вдруг, — в нем было что-то невыразимо привлекательное. Какой-то шарм… Его лучистые голубые глаза, громкий смех, глубокий голос, и еще в нем так и чувствовалась мужская сила. Это был одновременно воин и любовник. Я так плакала, когда мой отец, буквально раздавленный горем, сообщил мне о его смерти, иногда я спрашиваю себя, смогла бы я устоять, если бы он попросил моей любви…

— О, мадам!

— А что! Заниматься любовью с дикарем, должно быть, весьма пикантно. Возьми хотя бы принцессу Конде, его последнюю пассию! Ей было всего пятнадцать, а она только и думала о том, как бы ускользнуть от мужа и помчаться к королю. Она даже не прячет своего горя…

— И чем не позиция?! Побывав в роли последней пассии Беарнца, да такой, что заставляла дрожать и жену, и любовницу, она заслужила славу! Госпожа принцесса никому не дает о себе забыть и не скрывает своих сожалений о том, что она больше не с ним.

— Вот видишь! Поверь мне, тебе стоит попробовать хотя бы раз, нужно только выбрать правильно.

— Я уже попробовала, — прошептала Элен. Она ничего более не добавила, но нечто в ее тоне подсказало герцогине, несмотря на все любопытство, что углубляться не стоит и разговор нужно отложить до лучших времен.

— Найди-ка мне лучше Базилио, — сказала она, чтобы переменить тему. — Он, наверное, уже освободился…

Девушке не пришлось идти далеко: маленький кудесник уже стоял на пороге со свечой в руке. Следуя по пятам за Элен, он устремился прямиком к Марии: