Жюльетта Бенцони - Чужой

• Название: Чужой
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Жанр: Исторические любовные романы

Прошло восемь лет после гибели Агнес на эшафоте и разлуки с Мари-Дус, единственной в жизни любви Гийома, главного героя трилогии. Умирающая Мари-Дус вызывает его в Англию, чтобы доверить ему Артура, их сына. Мальчик отвергает отца, его заботы и всю семью отца, видящего в нем чужого.

---

Гийом не возражал. Он понимал тайную цель Элизабет: утвердиться, пока нет другой, в роли официальной хозяйки дома и таким образом пресечь всякую возможность претендовать на это с чьей бы то ни было стороны. В глубине души он ее одобрял.

– Пожалуйста, если это тебе доставит удовольствие! – сказал он. – Пора этой комнате ожить!

– Спасибо, отец! Этот переезд, может быть, заставит мисс Тримэйн поскорее выздороветь.

Она не верила в то, что Лорна была до такой степени больна, что не могла двигаться. Она догадывалась, что та хочет остаться в Тринадцати Ветрах. В этой демонстрации болезни была хорошая доля комедии, думала она.

Переезд девушки послужил поводом для организации своеобразной церемонии, великой жрицей которой стала кухарка. Убежденная в том, что призрак Агнес терзал «дочь другой», мадам Белек умножила молитвы, жгла свечи и курила ладан, который выпросила у аббата Гомена, молодого викария из соседней церкви, в комнате умершей, дабы успокоить ее дух. Она опасалась, как бы прежняя хозяйка не взялась за Артура...

Поэтому после того, как она помогла Лизетте и Белине по хозяйству, она отправилась за аббатом, чтобы он освятил комнату.

– Хорошо еще, – прокомментировал Гийом в беседе со своим другом Пьером, – что она не обратилась к монсеньору епископу Кутанса с просьбой прислать священника-заклинателя!

– Во всяком случае, это не могло бы причинить большого зла, – ответил врач, охотно присоединившийся к молебну, в котором участвовали все обитатели дома. – По крайней мере, твоя дочь будет хорошим переходом к появлению новой возможной владелицы поместья. Почему-то мне кажется, что ты об этом подумываешь со времени возвращения нашей обожаемой баронессы! – добавил он.

Тремэн пожал плечами, пробормотал что-то нечленораздельное и пошел наблюдать, как рабочие разбирают мусор от сгоревшей конюшни, но врач успел заметить, что он улыбался...

Элизабет поселилась в «прекрасной комнате».

Странная вещь, но с этого дня Лорна стала заметно выздоравливать. Кошмары перестали мучить ее во сне. Она меньше плакала, и приступы озноба стали более редкими, а затем и совсем исчезли. Атмосфера всего дома улучшилась. Столяры, маляры и обойщики, занятые ремонтом и ликвидацией следов пожара, работали, не заботясь об уменьшении стука молотков, и громко распевали песни.

Весна на улице вспыхнула, как фейерверк. Яблони, груши, вишни соперничали в цветении. Бледно-голубое утреннее небо становилось синим по мере наступления дня. Лес оделся в молодую листву, красиво сочетавшуюся с голубизной неба. Прилетели ласточки к своим старым гнездам, свитым под большой крышей Тринадцати Ветров. Было тепло и радостно...

Край возрождался. Угроза со стороны «поджаривателей ног»[18] – банды Марьяжа больше ему не грозила. Население охотно помогало жандармам, очищавшим леса от этих зловещих молодчиков. Однако Гийом и месье де Ронделер с большим трудом ограждали этих людей от мести крестьян: только очень высокие стены Ла-Уга могли спасти поджигателя Тринадцати Ветров, хотя из-за разбитого колена Кола большой опасности уже не представлял. Его должны были судить и после выздоровления отправить на каторгу.

Что касается мадемуазель Може-старшей – таково было ее настоящее имя, – она была арестована в доме каторжника на следующий день после драмы и доставлена в форт Татиу ради ее собственной безопасности, так как море – самый надежный сторож.

В действительности ни бывший чиновник правосудия, ни Тремэн, ни власти не знали, что делать с этой старой девой, которая, как тут же стало известно, ничего не знала о преступной деятельности своей лжесестры, к которой она испытывала настоящую привязанность.

После их бегства из Бэйе и столкновения, во время которого Евлалия получила серьезное ранение в лицо, обе сестры, полумертвые и изнемогающие, были подобраны крестьянами в окрестностях Карантана, очень добрыми людьми. Они ухаживали за ними, лечили и оставили у себя, поскольку женщины не знали, куда им деваться. Селестина работала изо всех сил, за двоих, чтобы внести свою лепту в хозяйство. Евлалия, раздавленная своим несчастьем, не пыталась даже восстановить свое здоровье...

И вот на этой ферме «Цветущая яблоня» обе сестры встретились с Аделью Амель, ставшей владелицей ее, а также небольшого поместья, к которому ферма примыкала. Действительно, за время ее долгой связи с Лекарпантье скромная и услужливая Адель тоже немного пользовалась «прибыльными» делами, в которых «проконсул»[19] увяз по самую шею.

Он действовал по простейшей формуле: вместо того чтобы отправлять свои жертвы на гильотину, он оставлял их в живых взамен законного получения всего их состояния. Чем только не жертвуют люди ради спасения жизни! Благодаря такой системе Лекарпантье и его семья – между прочим, очень уважаемая – сколотили огромное состояние. Скромная, услужливая, покладистая, одна из его эпизодических любовниц тоже извлекла из этого для себя выгоду. Поэтому в ее владении оказались кое-какие замки, чулок, набитый деньгами, и несколько домов.

Странное дело, эта эгоцентричная и сухая женщина привязалась к Евлалии, ухаживая за ней самым старательным образом, и в конце концов поселила ее со своей сестрой в своем небольшом поместье, где она дала также пристанище бывшему каторжнику по имени Урбен и двум-трем лесным бродягам. Здесь же она укрылась, когда стало опасным посещать Лекарпантье. В краю, где топкое болото переходит в расселину Вэй, затопленную морем, занимающую большую часть площади, она была в большей безопасности, чем где бы то ни было.

Когда Евлалия умерла, то Адель решила занять ее место, навечно покрыв лицо траурной вуалью. Такая комбинация представляла тройную выгоду: она давала ей возможность получить новое имя, под которым никто не стал бы ее искать, позволяла заполучить дом Може в Бэйе и, главное, возможность вернуться в Сен-Васт и осуществить цель ее жизни – причинить Гийому зло, какое она ему желала, и по возможности убить его. План, который вынашивала Адель в течение многих месяцев своего деревенского уединения, был готов. Этот план не только открывал ей возможность мщения, но и сделал бы богатой как никогда. Оставалось убедить Селестину Може.

Дело оказалось легче, чем она думала. Сестра Евлалии видела в своей благодетельнице небесное создание, полное доброты и милосердия. Она легко попалась на душещипательную историю, которую так называемая святая женщина преподнесла ей однажды вечером. Сидя у камина, она поведала ей историю одной молодой девушки из благородной семьи, поступившей на испытательный срок в монастырь бенедиктинок Валони, которую соблазнил некий Гийом Тремэн и в конце концов похитил ее. Перед этим помощником, дьявола не могла устоять ни одна женщина. Негодяй бросил свою жертву в Париже после того, как она родила девочку, которую не имела даже права поцеловать. Совратитель похитил девочку и передал кормилице, имя которой и адрес он не открывал. Затем он исчез, оставив бедную Адель на руках темных личностей, но более добрых, чем он, людей. Теперь она желала всей душой вернуться в окрестности Валони, чтобы разыскать свою маленькую Селину – Тремэн же ограничился тем, что сказал, что увозит ее к себе, – но сделать это с открытым лицом было невозможно. Соблазнитель был богатым, всемогущим, и ему ничего не стоило убить человека.

Рассматривая этот дурной роман как слово Божье, мадемуазель Може-старшая поплакала вместе со своей подругой и поклялась всячески помогать ей в поисках ребенка и отомстить мерзкому соблазнителю. Адель купила себе черный креп, и обе «сестры» отправились в Бэйе, где развернулись уже известные события.

Урбен же остался в «Цветущей яблони», но времени даром там не терял. Бродя по лесам и болотам в поисках людей, способных войти в банду, которую желала собрать хозяйка, он столкнулся с неким Николя Валетом, показавшимся ему настолько интересным, что он решился привести его однажды вечером к девицам Може. Это было в период восстания шуанов[20] в Нормандии, и никого не удивляло появление подозрительных людей, незаметно проскальзывающих в самые респектабельные дома. Идея возродить банду Марьяжа родилась в торжественном полумраке благочестивой церкви...

Естественно, мадемуазель Селестина была устранена от осуществления этого плана. Она считала, что эти немного странные люди, которых принимала ее «сестра» вначале в Бэйе, а затем в доме каторжника, всего лишь эмиссары, которым поручено найти следы потерянного ребенка, наблюдая за домом Тремэна. Она видела очень немногое: задачей Марьяжа было разделить своих людей на группы по пять-шесть человек, живущих главным образом в лесу и выглядевших днем как обыкновенные дровосеки или угольщики. Они представляли собой хорошо натренированные группы злоумышленников, умевших заметать свои следы. Уединенный дом девиц Може, расположенный рядом с пустынными ландами, а также легенда о трагической судьбе его обитателей позволили сделать из него идеальную штаб-квартиру для банды.