Жюльетта Бенцони - Изгнанник

• Название: Изгнанник
• Автор: Жюльетта Бенцони
• Издательство: Дрова
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1994

Прошло двадцать лет после того, как Гийом Тремэн покинул Квебек. За это время ему удалось осуществить свою мечту: он заново отстроил дом своих предков – На Тринадцати Ветрах – в Котантене. Судьба вновь соединяет Гийома и его первую любовь Мари-Дус, подругу его юношеских лет… Суровый ветер революции коснулся и семьи Тремэнов, как бы ни были далеки они от мятежного Парижа. Интриги завистников, решивших разрушить благополучие Тремэна, приводят к загадочному исчезновению Гийома…

---

– Уверяю тебя, у меня есть чем защищаться, к тому же я метко стреляю! Пусть они грабят мои кладовые, но дом Феликса…

Правда, Гийому все-таки удалось добиться установления в маленькой караульной башне их небольшого замка колокола: в случае необходимости – один удар в набат, и он примчится на помощь. Однако надежда на то, что он никогда не услышит этого звона, была велика: Розу очень любили в округе, так же как, впрочем, и старушку де Шантелу, которая, как это ни странно, перестала то и дело падать в обморок после разграбления ее гостиницы в Валони. Настроенная воинственно, она не говорила больше ни о чем, кроме как о том, что, если кто-нибудь посмеет ворваться в Варанвиль, она своею собственной рукой готова размозжить ему голову ударом кочерги. Большую часть дня мадам де Шан-телу проводила теперь наверху в караульной башне рядом с колоколом, обозревая окрестности в морскую подзорную трубу, которую позаимствовала у Феликса.

Странная вещь, но с тех пор, как Бюто забрал молодых слуг и опустошил конюшни в Тринадцати Ветрах, он больше не предпринимал никаких других шагов. Надо сказать, что, став агентом Комитета общественного спасения, Бюто все усилия приложил к тому, чтобы развернуть в районе, который был ему подвластен, войну с Богом, отдав на разграбление своих банд церкви и соборы. Из них они уносили все, что могли, пачкали стены, разбивали скульптуры и оскверняли помещения, устраивая там стойла для скота и свинарники (где только они находили корм для свиней в это тяжелое время?!).

В Сен-Васте, население которого во время волнений сохраняло примерное и достойное спокойствие, банда под предводительством Адриана Амеля и несколько дезертиров из форта пытались организовать охоту на священников. Но поскольку им никого не удалось найти, – возможно, потому, что тех слишком хорошо прятали, – они накинулись на церкви. Распятие с Христом бандиты вынесли из церкви и сожгли в Потри. В самом храме они устроили себе жилье, оставив место и для своих лошадей. Кропильницы служили для животных водопоем, а их всадники испражнялись в священные чаши…

Тем благочестивым и набожным жителям, которые хотели бы продолжать совершать обряды, было предписано отправляться в Ридовиль, где церковь стала «конституционной» и где кюре Нобо только что женился на своей служанке, но, разумеется, никто туда не ходил. Люди из окрестностей тоже не посещали эту церковь, тем более что отныне Ридовиль больше не существовал: власть одним росчерком пера уничтожила его, заявив, что отныне все окрестности присоединены к «Порт-Васт». Адриан и его приспешники за все это время насладились всласть, терроризируя и притесняя самых слабых. И в то же время они не решались осуществить набег на Ла Пернель, где большой дом и старая церковь, возвышавшиеся на отвесных со стороны моря высоких скалах, казалось, бросали вызов всем ими им подобным.

Дело было даже не в том, что им не хватало желания броситься своими ордами на разграбление усадьбы, просто в них, как и у всех подлецов, страх был сильнее, чем ненависть. Тремэн, которого Адриан встретил как-то раз в порту, где случайно и против обыкновения оказался один без сообщников, не оставил ему никаких иллюзий относительно того, что может произойти, если они осмелятся заявиться.

– Если ты только посмеешь подойти к моей двери… тебе не удастся отпраздновать победу, – сказал Адриану хозяин Тринадцати Ветров. – Я всажу тебе пулю в лоб!

– А другим? Ты их тоже убьешь, кузен?

– Может быть, и не всех, но многие из них все-таки лягут на пороге… Конечно, я и сам могу сломать на этом шею, но по крайней мере, я умру довольным!

– Мой друг Бюто заставит тебя дорого заплатить за угрозы!

Гийом громко рассмеялся и наклонился к нему, чтобы заглянуть в глаза:

– Ты уверен? Он не так глуп, этот твой друг Бюто, и прекрасно понимает, что больше получит от меня живого, чем от мертвого. У него есть дела и поважнее того, чтобы нападать на честного буржуа вроде меня… Он знает, что мы всегда можем договориться.

Адриан предпочел остановиться на этом и не лезть с предложениями к своему старшему другу, который не любил, когда кто-нибудь вмешивался в его дела. И еще он подумал, что эта хитрая бестия Тремэн вполне мог заключить с Бюто какое-нибудь тайное соглашение – кто его знает? Поразмыслив на эту тему, он решил без помощи своего патрона найти какое-нибудь средство, чтобы отомстить этому выскочке Гийому. Никому ничего не сказав, он замыслил отъявленное злодейство, которое должно было стать платой за дерзость…

Однажды вечером, незадолго до Рождества, – это было в ночь перед зимним солнцестоянием, – молодой Гатьен (он служил ассистентом у доктора Аннеброна) прибежал, запыхавшись, в Тринадцать Ветров: доктор срочно требовал Тремэна к себе!

– Это совершенно против правил, не кажется ли тебе? – пробовал пошутить Гийом, хотя именно это его и насторожило. – Что-нибудь серьезное случилось?

– Не знаю. Доктор сказал только, что хочет что-то вам показать.

Оседлать лошадь и слететь кубарем вниз в деревню верхом на одной лошади вместе с юношей было делом нескольких минут, однако сумерки зимой короткие, и поэтому, когда они подъезжали к дому доктора, темная декабрьская ночь уже опустилась на землю. Когда Тремэн, предупрежденный Гатьеном, вошел в рабочий кабинет доктора, Пьер Аннеброн как раз сидел за письменным столом и что-то писал. Он поднял голову, и Тремэн был поражен выражением бесконечной грусти и усталости на его лице, обычно пышущем здоровьем.

После отъезда Агнес они встречались впервые лицом к лицу. Своего рода молчаливое соглашение держало их на отдалении друг от друга до этого дня. Понятно, что доктор не искал повода встретиться с Гийомом, да и он тоже, почти уверившись в том, что Пьер и есть тот самый загадочный любовник его жены, не проявлял желания узнать об этом подробнее. Отчаяние, отразившееся на лице его старого друга в тот момент, когда они виделись в последний раз, сказало ему больше, чем длинные рассуждения, и показалось Тремэну достаточной карой. Ему не представляло труда вообразить себе, какие страдания мог переживать Аннеброн, если он в самом деле любил молодую женщину. Именно поэтому он поспешил откликнуться на его зов: без сомнения, речь шла об очень серьезных вещах…

– Так что же? – только и спросил он, когда их взгляды встретились.

Пьер тяжело поднялся, обошел вокруг стола, чтобы подойти ближе к своему другу:

– Только что в Сен-Васте произошло нечто ужасное. Я бы предпочел не говорить тебе об этом, но, пожалуй, ты бы мне потом не простил этого…

Ударение, сделанное им на последнем слове – сознательно или неосознанно, – заставило взлететь вверх брови Гийома. Он не удержался и заметил:

– Что же такое я мог бы тебе не простить, кроме того, что ты позабыл дорогу в мой дом? Я должен быть признателен человеку, который спас меня от смерти, и благодарность моя настолько велика, что вряд ли когда-нибудь сможет иссякнуть. Я так обязан тебе…

Аннеброн повернул голову и исподлобья посмотрел на него долгим внимательным взглядом.

– Ты ничего мне не должен… особенно благодарности. Я и так уже… вознагражден, и при том сверх того, что заслуживал.

– Это… вознаграждение отравляет твое существование, не так ли? Мне кажется, я догадываюсь, о чем идет речь, но, если не возражаешь, мы поговорим об этом после. Что же, произошло в Сен-Васте?

– Пойдем, посмотришь!

Ведя за собой Тремэна к лестнице на верхний этаж, а потом к комнате, Аннеброн рассказывал, как приближение Рождества подтолкнуло четырех пожилых женщин из деревушки, расположенной на побережье, на бессмысленный поступок они решили навести порядок в оскверненной церкви, очистить и помыть священные чаши. Мысль о святотатстве в храме, совершенном бандой Бюто, была невыносима их набожным сердцам, наполненным светлой любовью к Богу.

– Они пошли в церковь на виду у всех?

– Именно так и было. Единственной их защитой были их возраст, их незапятнанная репутация и седые волосы. Только на это они и рассчитывали…

– Никто из их близких не пытался их удержать?

– У них нет близких. Трое из этих женщин – вдовы и не имеют детей, четвертая – никогда не была замужем. С риском для жизни они хотели дать Господу последнее доказательство своей любви и преданности…

– Ну и что же с ними сделали? Эти сволочи их сразу…

– Убили? Нет. Правда, несчастные женщины ранены, но раны не слишком серьезны, впрочем, наверное, они предпочли бы умереть. Эти дикари не только отказались выслушать их, они их схватили, разорвали на них платье, они били их палками, а потом… отрезали им волосы!

– Что?

– Да, подстригли наголо! «Обрили», как здесь говорят! Потом они тащили их на Потери, чтобы заставить плясать вокруг своего проклятого дерева Свободы…

Гийом чувствовал, как волосы шевелятся у него на голове от ужаса и негодования…

– И никто ничего не сделал, чтобы помешать этим ублюдкам? Где же мужчины в этой стране?