Памела Сатран - Красотки в неволе

• Название: Красотки в неволе
• Автор: Памела Сатран
• Издательство: Фантом Пресс, Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 5-86471-395-3

Четыре женщины на перепутье, четыре подруги, которые хотят перемен, четыре судьбы, которые круто изменятся. Дейдра, Лиза, Анна и Джульетта живут в маленьком городке, их жизнь давно устоялась. Позади замужество, дети, угасшие надежды юности, в настоящем – красивые дома, достаток и идеальная семья, а впереди… А впереди либо все та же спокойная и под надоевшая жизнь, либо крутые перемены, на которые все четверо в глубине души надеются.

И перемены обрушиваются на подруг, когда Дейдра заявляет, что у нее, конечно, идеальный муж, но ей осточертело сидеть дома и она хочет воскресить былое и осуществить свои тайные мечты. Оказывается, что ни одна из подруг на самом деле далеко не так счастлива, как видится со стороны. Анна устала от вечных измен мужа и опасается за свой брак. Джульетта отчаянно мечтает о втором ребенке, которого не хочет ее богатый муж. А Лиза вынуждена принимать решения, от которых ее жизнь зависит в буквальном смысле. Дверца клетки распахивается, и четыре подруги осторожно выходят на волю… Но какую цену они заплатят за свободу? Гарантии на успех никто им не даст, но вчетвером бороться гораздо проще, чем в одиночку.

«Красотки в неволе» – роман о том, что материнство, идеальный брак и достаток могут стать клеткой, но каждая женщина вправе сама выбирать себе судьбу.

---

Она невольно улыбнулась:

– Зрители не должны высказывать свое мнение, даже самое положительное, после каждой строчки.

Улыбка сползла с его лица.

– Извини, пожалуйста.

– Да ладно, – отмахнулась она, прошла через комнату и плюхнулась на кровать. – Рада, что тебе понравилось. Мне бы только понять, что с этим делать.

– Дети теперь в школе целый день, – сказал он, погладив ее по спине. – Ты могла бы найти учителя пения, а потом подыскать какую-нибудь местную группу и выступать с ними.

– Здесь? – скривилась она от отвращения. – Я думала о городе. Для меня это не пустячок, которым я могла бы заниматься между стиркой и обедом.

– А что это для тебя? И что ты собираешься делать? – Пол говорил спокойно, но с заметным удивлением.

Дейдра вздохнула. Если бы у нее был план действий. Что-нибудь вроде: 1) пойти на прослушивание (при условии, что она сможет выяснить, где это прослушивание проходит); 2) стать звездой; 3) начать жить интересной (гораздо, гораздо более интересной) жизнью.

День благодарения и гости – удобный предлог, чтобы отложить все на потом, в смысле планов. Кто, в самом деле, станет думать о будущем, когда надо фаршировать индейку?

Но праздники кончились. Уже в следующую пятницу – очередной «ужин мамаш». В этот день Ник Руби играет в клубе «Трибека».

– Есть один парень… – неуверенно начала Дейдра.

Что это? Она рассказывает Полу о Нике? Похоже на то.

– Гитарист, с которым я когда-то пела. Ну, знаешь, бас-гитара.

– Ник Руби. Очень интересно.

– У нас же есть его диск, – напомнил Пол, уловив удивление в глазах жены. – Тот, что ты раскопала в универсаме на распродаже, осенью, когда мы ездили в Вермонт. Ты еще всем рассказывала, как в свое время с ума сходила по этому парню.

Существует ли хоть какое-нибудь незначительное событие ее жизни, в которое она ненароком забыла посвятить Пола за последнее десятилетие? Что-нибудь, о чем он не помнит? Джульетта, Анна, даже Лиза жалуются, что их мужья не могут запомнить, со сливками они пьют кофе или без и какой у них номер лифчика. Пол не таков. Он единственный из всех мужей может уверенно назвать девичью фамилию ее матери (Руиз), любимую игрушку Дейдры, с которой она спала вплоть до поступления в колледж (розовый кролик с черными металлическими глазами), и в каком возрасте она впервые поцеловалась с мальчиком (в четырнадцать, почти старухой).

– Верно. – Дейдра слабо кивнула. – Он сейчас играет в Нью-Йорке. Думаю, надо его послушать.

– Отлично, – согласился Пол. – Давай съездим.

– Съездим? Ну нет! То есть… я хотела сказать, у нас как раз очередной ужин мамаш, и мы собрались в город, – быстро поправилась она. – В следующую пятницу.

– Вот оно что. – Пол поджал губы, и выражение его лица, которое обычно находилось где-то посередке между доброжелательным и печальным, сдвинулось в сторону печали.

За всю их совместную жизнь Пол огорчался по-настоящему считанные разы. Похоже, сейчас как раз такой случай.

– Я думаю о профессиональной карьере, Пол, – попыталась она объяснить. – Ты же не станешь водить меня повсюду за ручку?

– Да, конечно, – с удрученным видом согласился Пол. – Я понимаю.

Иметь такого отзывчивого мужа, конечно, здорово. Но вот в чем проблема – ты всегда чувствуешь себя виноватой. И есть за что: за затянувшуюся симпатию к Нику, за желание встретиться с ним не только по делам. А может, она и петь-то вовсе не хочет? Может, ее возродившиеся музыкальные амбиции – просто изощренный предлог вернуть себе Ника Руби? Дейдра откинулась на спинку кровати рядом с Полом и уставилась в потолок.

– Плюну я, пожалуй, на это дело, – сказала она. – Ты, как я погляжу, не хочешь, чтобы я с ним встречалась.

– Нет, нет, что ты! – Пол повернулся на бок и положил руку ей на живот. – Обязательно поезжай. Я хочу, чтобы ты поехала.

– Учти, если я за это возьмусь, нам обоим будет нелегко, – предупредила Дейдра. – Тебе придется больше времени проводить дома, не задерживаться по вечерам, сидеть с детьми и заниматься хозяйством.

– Знаю, – ответил он. Его рука ползла по ее животу. – Ради тебя я готов. Честное слово. Позволь мне помочь. Пожалуйста.

Ну вот, теперь он ее умоляет выйти в широкий мир и снова стать певицей. Интересно, он действительно так думает? Или всего лишь говорит то, что, как ему кажется, ей приятно услышать? Даже немножко обидно. Пусть бы велел ей выкинуть эту затею из головы, заявил, что она нужна ему и детям дома, что давным-давно пора махнуть рукой на мечту, от которой она однажды уже отказалась. Более ответственный человек спас бы Дейдру от ее собственных дурных намерений и желаний, угрожающих благополучию не только ее, но всей семьи. Но нет, этого от него не дождешься. Пол умеет быть только добрым и сочувствующим. А единственное, что он может потребовать, – это чтобы она была счастлива и любила его. На что он, похоже, сейчас и намекает, потихоньку подбираясь к подолу ее шелкового платья.

– Дети… – Дейдра оглянулась на все еще открытую дверь спальни.

– Спят.

– Я так вымоталась, – пожаловалась она. – Выходные выдались такие тяжелые…

– Ты чудесно со всем управилась. Все было великолепно.

Он наклонился и поцеловал ее в щеку, потом в шею, потом в губы. Так нежно. Слишком нежно. Быть может, в этом все дело? Это в его поцелуе, подумала она, закрывая глаза. Вернее – этого нет в его поцелуе. Может быть, если бы он умел целоваться как следует, и дальше все бы у них получилось как следует.

Пожалуй, беспокоиться об этом уже поздно – Пол перешел к решительным действиям: поднял, наконец, подол ее платья, а его поцелуи оказывались все ближе к ее груди. SOS! SOS!

– Мне надо снять платье! – вскрикнула Дейдра, соскакивая с кровати и стягивая платье через голову.

Она аккуратно повесила его на стоящий в углу маленький стульчик с обивкой под леопарда. Потом вернулась к Полу, который в это время выкручивался из собственной одежды. Она старательно избегала его взгляда – не хотела увидеть в глазах мужа восхищение ее телом. Потому что не могла ответить тем же. Нечем тут восхищаться: узкие плечи, длинные худые руки и такие же ноги. Вместо этого она взобралась на него, оседлала, уперлась ладонями ему в грудь. Видит бог, она любит его, правда любит. Но, закрыв глаза и помогая ему войти в нее, Дейдра представляла себе Ника Руби.

6. Ужин в декабре

Полумрак. Маленькие лампы на столах, бархатные стулья, застарелый запах табака и спиртного. Откуда-то доносятся звуки настраиваемых инструментов. Джульетта не заходила в подобные места лет сто. Последний раз наверняка задолго до знакомства с Купером. Но как только она вошла в клуб, где сегодня вечером играл Ник Руби, ее захлестнули чувства и воспоминания. Анна, Лиза и даже Дейдра, которая всю дорогу ерзала от радостного нетерпения, держались и выглядели совершенно спокойно, а Джульетте казалось, что она вот-вот растечется сентиментальной лужей по полу.

Именно в таких городских клубах, старомодных, обшарпанных и в то же время, как губка напитанных надеждами на счастье, прошли незабываемые мгновения Джульеттиной юности. Как правило, в семье не хватало денег на то, чтобы Джульетта с мамой могли сопровождать папу на выступления. Но если концертная площадка была недалеко от дома или папин контракт включал все расходы, они ездили вместе с ним. По такому случаю мама шила для Джульетты новое сногсшибательное платье. Модель для образца находила в витринах дорогого детского магазина, а потом прочесывала лавочки Ист-Энда в поисках самой лучшей ткани по самой низкой цене. В клубе Джульетта садилась на краешек бархатного стула, чтобы не помять накрахмаленной юбочки, и сосала через трубочку бесплатный молочный коктейль, который надо было растянуть на весь вечер. А потом на сцене появлялся папа, такой красивый, что дух захватывало. Его голос звучал глубоко и сильно, как у кинозвезды, только лучше, потому что он был настоящий и потому что он был ее папа.

От нахлынувших воспоминаний у Джульетты заколотилось сердце и засосало под ложечкой. А ведь она готова была отказаться от поездки сюда: тупик в отношениях с Купером, праздники с их напускным весельем, когда в душе у нее царили пустота и уныние, совершенно выбили ее из колеи. Но сейчас она была рада, что пришла. Рада, как всегда, встрече с подругами и вдвойне – тому, что оказалась в клубе, вернувшем ей счастливые воспоминания детства.

– Не надо было мне надевать такую короткую юбку, – сказала Дейдра, наклонившись через стол. – Я в ней смахиваю на бегемота.

– Ты прекрасно выглядишь, – успокоила ее Джульетта.

Короткая юбка сочного фиолетового цвета потрясающе смотрелась на уже не девичьей, но по-прежнему изумительно стройной фигуре Дейдры. Кроме юбки в глаза бросались высокие замшевые сапоги, гигантские серьги и макияж, на который, очевидно, была ухлопана уйма времени. Анна, прилетевшая прямо с работы, оживила свой уныло-деловой серый костюм желто-зеленой блузкой, и даже Лиза снизошла до защитной рубашки более женственного покроя. Джульетте стало стыдно, что она и не подумала переодеться, пришла в своем обычном наряде – длинный уютный свитер поверх широких штанов неопределенно-бурого цвета, волосы затянула узлом и даже не поменяла очки в черепаховой оправе на линзы, заказанные специально для особо торжественных случаев.