Иосиф Сталин - Полное собрание сочинений. Том 06

• Название: Полное собрание сочинений. Том 06
• Автор: Иосиф Сталин
• Жанр: История

---

Это, так сказать, первый акт, первая стадия истории вопроса.

Второй акт начался с пленума ЦК и ЦКК в октябре. Оппозиция, во главе с Троцким, видя, что дело запахло наличием недочётов внутри партии, что ЦК уже взялся за это дело, создал комиссии и, — не дай бог, инициатива останется в руках ЦК, — попыталась, задалась целью вырвать у ЦК инициативу и сесть на конька демократии, ибо конёк этот, как известно, прыток, и можно попробовать объехать на нём ЦК. На этой основе возникли те документы, о которых здесь Преображенский распространялся — документ 46-ти и письмо Троцкого. Тот же самый Троцкий, который в сентябре, за несколько дней перед своим фракционным выступлением, молчал на пленуме и, во всяком случае, не возражал против решений ЦК, через две недели после этого вдруг открыл, что страна и партия гибнут, и что он, Троцкий, этот патриарх бюрократов, без демократии жить не может.

Нам было несколько смешно слышать речи о демократии из уст Троцкого, того самого Троцкого, который на Х съезде партии требовал перетряхивания профсоюзов сверху. Но мы знали, что между Троцким периода Х съезда и Троцким наших дней нет разницы большой, ибо как тогда, так и теперь он стоит за перетряхивание ленинских кадров. Разница лишь в том, что на Х съезде он перетряхивал ленинские кадры сверху в области профсоюзов, а теперь перетряхивает он те же ленинские кадры снизу в области партии. Демократия нужна, как конек, как стратегический манёвр. В этом вся музыка.

Ибо если бы оппозиция действительно хотела помочь делу, по-деловому, по-товарищески подойти к делу, она должна была со своим заявлением войти, прежде всего, в комиссии сентябрьского пленума и сказать примерно: “Мы считаем, что ваша работа неудовлетворительна, мы требуем доложить Политбюро о результатах ваших работ, созвать пленум ЦК, которому мы имеем сообщить наши новые предложения” и т.д. И если бы комиссии их не выслушали, или если бы Политбюро не выслушало, если бы оно игнорировало мнение оппозиции или отказалось созвать пленум для рассмотрения предложений Троцкого и вообще оппозиции, тогда оппозиция имела бы, — и только тогда, — полное право выступить открыто через голову ЦК с обращением к членам партии и сказать партии: “Страна стоит перед гибелью, хозяйственный кризис развертывается, партия гибнет, мы предлагали комиссиям ЦК рассмотреть эти вопросы, — они отказались выслушать нас, мы пробовали войти в Политбюро, — ничего из этого не вышло, мы вынуждены теперь апеллировать к партии для того, чтобы партия сама взялась за дело”. Я не сомневаюсь, что партия в ответ на это сказала бы:

“Да, это революционеры дела, ибо сущность дела ставят они выше его формы”.

Но разве оппозиция так поступила? Разве она попыталась хоть разок заглянуть в комиссии ЦК со своими предложениями? Разве она подумала, разве она попыталась поставить и исчерпать вопросы в рамках ЦК или его органов? Нет, такой попытки оппозиция не сделала. Очевидно, у оппозиции речь шла не о том, чтобы улучшить внутрипартийное положение, чтобы помочь партии улучшить хозяйственное положение, а о том, чтобы предупредить работу комиссии и пленума ЦК, вырвать у ЦК инициативу, сесть на конька демократии и, пока не поздно, поднять шум для того, чтобы попытаться подорвать доверие к ЦК. Оппозиция, видимо, торопилась создать “документы” против ЦК в виде письма Троцкого и заявления 46-ти для того, чтобы можно было отнести их к свердловцам, в районы и сказать, что они, оппозиция, — за демократию, за улучшение хозяйства, а ЦК мешает?, что нужна помощь против ЦК и пр.

Таковы факты.

Я требую, чтобы Преображенский опроверг эти мои утверждения. Я требую, чтобы он опроверг их хотя бы в печати. Пусть Преображенский опровергнет тот факт, что были созданы комиссии в сентябре пленумом ЦК без оппозиции, до выступлений оппозиции. Пусть Преображенский опровергнет тот факт, что ни Троцкий, ни прочие оппозиционеры не попытались войти в эти комиссии со своими предложениями. Пусть опровергнет Преображенский тот факт, что оппозиция знала о существовании этих комиссий, что она игнорировала их работу, что она не попыталась исчерпать дело в рамках ЦК.

Вот почему, когда Преображенский и Троцкий в октябре на пленуме заявили, что они хотят спасти партию через демократию, а ЦК слеп и ничего не видит, ЦК посмеялся над ними и сказал: нет, товарищи, мы, ЦК, всецело за демократию, но в вашу демократию мы не верим, ибо считаем, что ваша “демократия” является стратегическим ходом против ЦК, продиктованным вашей фракционностью.

Что же постановили тогда пленумы ЦК и ЦКК по вопросу о внутрипартийной демократии? А вот что:

“Пленумы одобряют полностью своевременно намеченный Политбюро курс на внутрипартийную демократию, а также предложенное Политбюро усиление борьбы с излишествами и разлагающим влиянием нэпа на отдельные элементы партии.

Пленумы поручают Политбюро сделать все необходимое для ускорения работ комиссий, назначенных Политбюро и сентябрьским пленумом: 1) комиссии о “ножницах”, 2) о заработной плате, 3) о внутрипартийном положении.

Политбюро должно по разработке необходимых мер по этим вопросам начать немедленно проводить их в жизнь и сделать об этом доклад на следующем пленуме ЦК”.

Троцкий в одном из своих писем в ЦК пишет, что октябрьский пленум был “высшим выражением аппаратно-бюрократического курса”. Разве не ясно, что это заявление Троцкого является клеветой на ЦК? Только человек, потерявший голову и ослеплённый фракционностью, может говорить после оглашённого документа, что октябрьский пленум был высшим выражением бюрократизма.

А что решили тогда пленумы ЦК и ЦКК о “демократических” манёврах Троцкого и 46-ти? А вот что:

“Пленумы ЦК и ЦКК с представителями 10 парторганизаций признают выступление Троцкого в переживаемый международной революцией и партией ответственнейший момент глубокой политической ошибкой, в особенности потому, что нападение Троцкого, направленное на Политбюро, объективно приняло характер фракционного выступления, грозящего нанести удар единству партии и создающего кризис партии. Пленумы с сожалением констатируют, что Троцкий для постановки затронутых им вопросов выбрал путь обращения к отдельным членам партии вместо единственно допустимого пути — предварительной постановки этих вопросов на обсуждение коллегий, членом которых состоит Троцкий.

Путь, избранный Троцким, послужил сигналом к фракционной группировке (заявление 46-ти).

Пленумы ЦК и ЦКК и представители 10 парторганизаций решительно осуждают заявление 46-ти, как шаг фракпионно-раскольничьей политики, принявшей такой характер хотя бы и помимо воли подписавших это заявление. Заявление это грозит поставить всю жизнь партии на ближайшие месяцы под знак внутрипартийной борьбы и тем ослабить партию в момент, наиболее ответственный для судеб международной революции”.

Как видите, товарищи, изложенные выше факты решительно опровергают ту картину положения, которую изображал здесь Преображенский.

Третьим актом или третьей стадией истории вопроса является период после октябрьского пленума. Октябрьский пленум постановил предложить Политбюро принять все меры к тому, чтобы обеспечить дружную работу. Я должен заявить, товарищи, что за период после октября мы приняли все меры к тому, чтобы дружная работа с Троцким была налажена, хотя должен сказать, что дело это далеко не из лёгких. Мы имели два частных совещания с Троцким, перебрали все вопросы хозяйственного и партийного порядка, причём пришли к известным мнениям, не вызвавшим никаких разногласий. Продолжением этих частных совещаний и этих попыток наладить дружную работу внутри Политбюро было, о чём я уже докладывал вчера, создание подкомиссии из трёх. Подкомиссия эта и выработала проект резолюции, ставший впоследствии резолюцией ЦК и ЦКК о демократии.

Так было дело.

Нам казалось, что после того, как резолюция принята единогласно, нет больше оснований для споров, нет оснований для внутрипартийной борьбы. Да так оно и было на деле до нового выступления Троцкого с его обращением к районам. Но выступление Троцкого на другой день после опубликования резолюции ЦК, проведённое независимо от ЦК и через голову ЦК, расстроило всё дело, изменило положение радикальным образом и отбросило партию назад, к новым спорам, к новой борьбе, более острой, чем раньше. Говорят, что ЦК должен был запретить печатание статьи Троцкого. Это неверно, товарищи. Это было бы со стороны ЦК опаснейшим шагом. Попробуйте-ка запретить статью Троцкого, уже оглашённую в районах Москвы! ЦК не мог пойти на такой опрометчивый шаг.

Такова история вопроса.

Из сказанного следует, что у оппозиции шло дело не столько о демократии, сколько о том, чтобы идею демократии использовать для расшатывания ЦК, что мы в лице оппозиции имеем дело не с людьми, желающими помочь партии, а с фракцией, которая подкарауливала ЦК: “авось, дескать, ошибется, прозевает, а мы его стукнем”. Это и есть фракция, когда одна группа членов партии поджидает центральные учреждения партии у переулочка, чтобы сыграть либо на неурожае, либо на падении червонца, либо на других затруднениях партии для того, чтобы выскочить потом из-за угла, из засады и стукнуть партию по голове. Да, прав был ЦК в октябре, сказав вам, тт. оппозиционеры, что одно дело— демократия, а другое дело — подсиживание партии, одно дело — демократия, а другое дело — использование шумихи о демократии против большинства партии.