Джей Уильямс - Пламя грядущего

• Название: Пламя грядущего
• Автор: Джей Уильямс
• Издательство: ЭКСМО-Пресс
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1999
• ISBN: 5‑04‑003605-1

Роман английского писателя Джея Уильямса, известного знатока Средневековья, переносит читателя в бурные годы Третьего крестового похода Легендарный король Ричард Львиное Сердце, великий и беспощадный воитель, ведет крестоносцев в Палестину, чтобы освободить Святой Город Иерусалим от власти неверных. Рыцари, давшие клятву верности своему королю, становятся участниками кровопролитных сражений, изнурительных осад и коварных интриг, разыгравшихся вокруг дележа богатств Востока. Что важнее: честь или справедливость – этот мучительный вопрос не дает покоя героям романа, попавшим в водоворот грандиозных событий конца XII века.

Джей Уильямс (1914 – 1978) – британский писатель, снискавший большую популярность детскими книгами. Однако его «взрослые» произведения также по достоинству оценены критиками и читателями. «Пламя грядущего» признан его лучшим романом.

---

Он прижал ее к себе.

– Возможно, ты еще пожалеешь, – криво усмехнувшись, сказал он. – Достаток, спокойная, беспечная жизнь в прекрасном дворце имеет и свои преимущества. Ты пойдешь и будешь делить со мной все, что у меня есть или чего у меня нет, и жаловаться, плакать и говорить, что ты замерзла, проголодалась. Начнешь ссориться со мной…

– Да, верно, – сказала она, обвивая руками его шею.

– Что ж, думаю, игра стоит свеч, – сказал Дени, почувствовав в глубине души смесь радости и покорности судьбе.

И тут до них донесся пронзительный голос Гираута:

– Вы забыли спросить меня, хочу я идти с вами или нет.

Дени отвел взор от лица Лейлы и обратил его на Гираута.

– Нет, я не забыл.

– Я считаю, что вы лишились рассудка, – почти прорычал Гираут. – С какой стати вам взбрело в голову возвращаться назад? До сих пор вам везло. Вы едва не умерли в Акре, неужели вам этого мало? И вы с трудом сводили концы с концами – вы не платили мне мои семь пенсов в неделю Бог знает с каких пор. И только здесь, в этом дворце, мы жили, не зная ни тревог, ни забот. С вами обращались как со знатным сеньором! А я впервые за долгие годы сытно ел; мне хватало всего с избытком, так что даже не хотелось ничего украсть. И теперь вы намерены бросить все это и вернуться к королю. И если вы еще заблуждаетесь на его счет, уж я-то его знаю. Он поблагодарит вас, обнимет, а потом рассудит, что вы, вероятно, тоже внесли свою лепту в заговор, и снесет вам голову на всякий случай.

– Все, что ты говоришь, – справедливо, Гираут, – вздохнул Дени. – Я не платил тебе и не имею права просить тебя о чем-либо. Ты можешь поступать как знаешь. Уверен, ал-Амин с радостью возьмет тебя к себе на службу.

– А кто сказал хоть слово о службе у него? – вскричал Гираут. – И какое отношение к этому имеют деньги? Так вот что вы обо мне думаете… Будто я помешан на богатстве?

– Но ты сказал…

– Какая разница, что я сказал? Вы всегда выворачиваете наизнанку мои слова. И я поступлю, как знаю. И вообще, ну вас к черту! – Он вытер нос рукавом и с достоинством добавил: – Когда мы едем?

Рахиль Комитиссу оказалось довольно просто разыскать. На следующее утро Лейла узнала, что она живет в северной части города, неподалеку от улицы Иосафата. Дени тотчас отправился повидать ее, ибо теперь, после возвращения ал-Амина, он вновь получил относительную свободу передвижения и больше не чувствовал на себе неусыпных взоров стражников, следовавших за ним, куда бы он ни шел. Как и говорила Лейла, Рахиль была морщинистой старушкой, одетой в поношенное платье. Она выглядела совершенно беспомощной, и у Дени упало сердце, он подумал, что, должно быть, произошла ужасная ошибка. Как могла такая древняя старуха быть настолько состоятельной и могущественной, чтобы принимать участие в весьма обширных банковских и деловых операциях, о каких поведал ему Скассо. Однако, когда он показал ей письмо, она тихонько фыркнула себе под нос и окинула его внимательным взглядом, причем в глазах ее вдруг засветился проницательный ум. Дени поспешил изменить свое мнение.

– Что такого особенного ты мог сделать для Скассо, что он рекомендует тебя как своего брата? – спросила она по-арабски, поскольку Дени представился ей на этом языке.

– Я спас ему жизнь, – ответил Дени.

– Да, конечно, теперь ясно. Замечательно. Ничто иное не заслужило бы такой благодарности с его стороны. Итак, чем я могу помочь брату Скассо?

– Мне нужно двести безантов золотом.

– Хм. Приличная годовая рента с рыцарского феода. Не слишком много денег, но все же и не слишком мало. Так почему тебе понадобилась именно такая сумма?

– Не думаю, что вас это каким-то образом касается, – сказал Дени.

– Не касается? Ах не касается, правда? – Она издала кудахтающий смешок и одним стремительным прыжком очутилась рядом с Дени, повергнув его в замешательство. Он не предполагал, что она способна так быстро двигаться. – Посмотрим, – сказала она. – Ты надеешься, будто на основании этого письма от моего старого приятеля Скассо, который еще ни разу не упускал возможности надуть меня, я дам тебе двести безантов. Что ж, я могу это сделать. Ты красивый молодой человек с приятным, благозвучным голосом. Позволь объяснить это тебе таким образом: я старая женщина, и в мои годы у меня осталась почти единственная радость в жизни – посплетничать. Поболтав чуть-чуть, я каждый раз приободряюсь, но также и узнаю немножко нового о том, что происходит в мире. Успешное ведение дел зависит от осведомленности, мой мальчик. И теперь, если бы я сумела узнать, почему молодой рыцарь, явно военнопленный, проживший здесь достаточно долго для того, чтобы успеть так хорошо выучить арабский, вдруг загорелся желанием достать деньги, чтобы внести выкуп и освободиться, это было бы для меня весьма полезной услугой. Тем более что, несмотря на признательность, какую питает к тебе мой старый друг Скассо, мне будет довольно трудно получить обратно свои деньги. Вот так! Ты хорошо все понял? Или мне следует выразиться иначе? Если ты не пожелаешь мне ничего рассказать из снисхождения к моему возрасту и маленькой слабости посплетничать, помни только, что лично я тебя совершенно не знаю, и это письмо, вполне возможно, поддельное.

– Предполагается, что это должно остаться в тайне. Как я могу быть уверен в том, что вы не выдадите меня мусульманам? – сказал Дени, чувствуя себя ужасно неловко.

– Выдать тебя? Им? – Она улыбнулась беззубой улыбкой. – Я не на их стороне и не на вашей. Ты знаешь Скассо? На чьей он стороне?

Дени, вспомнив доверительную беседу с генуэзцем, сказал:

– Вы имеете в виду, что вас заботит только выгода? – Помимо воли его слова прозвучали с легким оттенком презрения.

Глаза старухи сверкнули.

– А, тебе это кажется недостойным, не так ли? Наверное, ты думаешь, что мне надлежит любить христиан? В течение тысячи лет вы и ваши соплеменники обагряют руки кровью евреев. Арабы были к нам более милостивы, но и они тоже ненавидят и обирают нас. Меня заботит реальная жизнь, мой дорогой юноша. Мои деньги идут четверым детям и одиннадцати внукам, Храму нашего народа, на милостыню во имя моего покойного отца, на попечительство о нуждающихся евреях и на защиту нашей общины от ваших друзей, равно как и от мусульман. И, конечно, если я захочу дать их, тебе они достанутся тоже.

Дени почувствовал, как запылало его лицо.

– Хорошо, – твердо сказал он. – Я расскажу вам то, что вы хотите знать.

Когда он закончил историю о заговоре и объяснил, что почувствовал себя обязанным пойти и предупредить Ричарда, так как поклялся ему в верности, старуха кивнула и несколько мгновений молча шевелила губами.

– Так-так, – сказала она наконец, – это очень интересно. А теперь я, в свою очередь, сообщу тебе кое-какие сведения. Не вызывает сомнений, что рыцарь, приходивший к Мехед ад-Дину, это Бальан из Ибелена, так что можешь открыть его имя своему королю. Ты знаешь, где теперь находится Ричард?

– Нет, не знаю, – признался Дени. – Я намеревался поехать в Акру, чтобы выяснить, где он.

– Что ж, это избавит тебя от напрасного путешествия. Повернув назад и тем самым прекратив наступление на Иерусалим, он направился в Акру, как ты слышал. Тогда султан двинулся со всем своим войском на Яффу, оставшуюся почти без защиты и переполненную больными и ранеными. Несколько дней назад город сдался целиком, кроме гарнизона крепости. Возможно, тебе будет полезно узнать, что к тому времени король Ричард уже готовился ступить на корабль, чтобы отплыть домой.

– Покинув Святую Землю?

– Ага! Ты изумлен, не правда ли? Но у него очень большие неприятности в английском королевстве. Его брат Джон плетет интриги, пытаясь отнять у него корону. Мой посыльный принес известие, что гарнизон Яффы настойчиво воззвал к Ричарду, моля о помощи, и он объявил, будто отправится к ним с подкреплением. Однако французские воины отказались следовать за ним. Или замысел вашего знакомого приносит плоды, или же так проявился дух противоречия, свойственный природе французов. С тех пор – а это было четыре дня назад – я ничего нового не слышала, но была бы весьма удивлена, если король находится не под стенами Яффы, а где-то в другом месте. – Она вновь покивала, как будто ее крошечная головка держалась на пружинке. – Очень интересно, – повторила она. – Полагаю, мы дождемся конца войны еще до наступления зимы, предупредишь ты короля или нет. Если его схватят или убьют, ваше войско Христово распадется на части. Если он ускользнет, то более чем когда-либо будет преисполнен решимости не воевать, имея совет армии, которому нельзя доверять. Особенно потому, что теперь ему необходимо завершить свои дела здесь и возвращаться в Англию. Видишь, как полезно порой немного поболтать со старой женщиной, которая ни на что не годится, кроме как сидеть дома и копить деньги.

Его передернуло от такой иронии. И так же, как и во время беседы со Скассо, Дени не покидало смутное ощущение, что он соприкоснулся с совершенно иным пластом жизни, который он не в силах осознать или постичь – движение товаров и денег по законам, совершенно отличным от тех, которые обусловливают перемещение армий и поступки полководцев. Скассо и его сотоварищи в Италии, Рахиль и ее народ здесь, сарацины в Египте, греки в Византии – все они связаны сетью интересов и сведений, все поглощены своими собственными делами, и странным образом они совершенно выпадают из поля зрения мира, знакомого Дени, мира замков, военных лагерей, полей брани, политических интриг и религиозных конфликтов. У него в голове мелькнула, задержавшись всего на один миг, мысль, что тот, другой мир, возможно, и есть подлинный, тогда как его собственный представляет собой всего лишь разноцветную кисею, пестрой вуалью окутывающую реальность. Но эта догадка была слишком фантастичной, чтобы оказаться правдой, и она исчезла, едва появившись.