Владислав Крапивин - Рыжее знамя упрямства

• Название: Рыжее знамя упрямства
• Автор: Владислав Крапивин
• Жанр: Детские приключения
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-14752-7

В романе "Рыжее знамя упрямства" у юных и взрослых героев немало проблем. Здесь рассказывается о судьбе отряда "Эспада", с которым читатель мог познакомиться в двух предыдущих романах "Мальчик со шпагой" и "Бронзовый мальчик". Действие разворачивается в наше время, а оно не стало более простым и легким, чем семидесятые и девяностые годы прошлого века. Выстоять, не спустить флаг помогают капитанам и барабанщикам "Эспады" прочная дружба и верность давним традициям, своему знамени, своим парусам.

---

– Тут вообще много странного, – как-то неохотно заметил Корнеич. – Непонятно даже то, что Саша Медведев, инженер-электронщик, забросил вдруг свое дело и ударился в чистую математику, переучиваться пришлось. Уж лучше бы не делал этого…

Помолчали. Так молчали всегда, если вспоминали братьев Медведевых. Генка Кузнечик, друг Каховского, погиб в Афгане. Старший брат его, математик Александр Медведев, умер два года назад в Мексике…

– Нет, не зря он пошел в математику, – глуховато сказал Каховский. – Много он вытерпел, но много и успел. Знаю по себе…

– Он много успел еще раньше, – строго напомнил каперанг Соломин. – Когда после Олега тянул на себе "Эспаду". Больше десяти лет…

Помолчали опять.

– Поставить бутылку сухого? – понятливо спросила от двери Татьяна. – Или будете водку пить?

– Гм… – дипломатично откликнулся Каперанг.

– Я тут привез одну бутылочку. Ахнете, ребята, – оживился Каховский. Дотянулся до подоконника, снял с него роскошный кейс, вынул засверкавший хрусталем сосуд. На этикетке серебрилось название "Балтийский ветер". Под названием распускал пузатые паруса и струил длинные вымпела фрегат петровской эпохи.

Татьяна только вздохнула у двери.

– Не охала бы ты, голубушка, а садилась бы с нами, – осторожно сказал Корнеич. – И стабилизировала бы состояние нервной системы, как любит говорить почтенная Аида.

– Стабилизируйте сами, у меня куча дел. Сейчас дам рюмки и пойду гладить белье… Даня, а ты…

– Я помню… – быстро сказал Корнеич.

3

Каперанг завладел "Балтийским ветром" и начал разливать по рюмкам.

– Мне половинку, – неловко попросил Кинтель. – Головушку берегу…

– А мне пока вовсе не надо, – виновато сказал Корнеич.

– Чего так, Даня? – удивился Каховский. – В прошлый раз ты вроде бы…

– Ну… так… – Корнеич посмотрел на дверь. – Обстоятельства… Я позже, когда вернется Ромка…

Все молчали вопросительно, и Корнеич нехотя объяснил:

– Этот обормот отправился с друзьями на концерт группы "Сигизмунд Кара", во Дворец спорта. И Татьяна заранее не в себе: не случилось бы чего. На таких сборищах это и правда случается, фанаты там всякие и тому подобное… Ну и… если что, придется, может быть, куда-то бежать, вытягивать за уши. При этом лучше не дышать спиртным в сторону представителей власти, сам станешь виноватым… Так рассуждает Ромочкина мама. Опыт показывает, что есть в ее доводах некая истина…

– Даня, ты и сам, по-моему, малость нервничаешь, – проницательно сказал Каховский.

– Пока нет. Буду после десяти, если этот… дирижаблестроитель не вернется вовремя.

Каперанг с грустью поставил бутылку.

– Долго не пробовать тебе балтийской "аква-виты"…

– Буду пока "Аква минерале". А вы давайте.

Они чокнулись (Корнеич – пузырящейся водичкой).

– За встречу, господа флагманы…

Пожевали, одобрили Татьянин салат с кальмарами и селедку под майонезом. Корнеич повернул бутылку этикеткой к себе.

– Не бойся, оставим, – улыбнулся Каховский.

– Не боюсь… Ты эту штуку вез из Петербурга?

– Оттуда, с берегов туманной Балтики…

– Сережа, а как тебя вообще занесло на эти берега? – спросил Каперанг, цепляя вилкой новую дозу салата. – Казалось, на всю жизнь окопался в Херсонесе.

– Ну, дорогие мои… когда-то мне тоже казалось. А потом стало ясно, что одним Херсонесом жив не будешь. Выявилась одна тема, которая… ну не надо, а то я заведу пластинку… Кроме того, ряд сопутствующих обстоятельств. Заграница там теперь… Да и осточертела грызня с одним старым оппонентом, который приходится мне дальним родственником и которого я звал в детстве дядей Витей. Тоже археолог… и большая сволочь, между нами говоря. Это я понял еще в свои двенадцать лет…

Каперанг и Корнеич покивали: мол, помним эту историю. Кинтель молча жевал салат, спрашивать считал невежливым. Корнеич (чтобы не думали, будто волнуется за Ромку), весело подцепил Каховского:

– Ну да, профессор, у тебя теперь другие масштабы. Вавилон и Теночтитлан, тибетские и египетские пирамиды…

– И крымские, кстати. Загадка из загадок… Но не в пирамидах дело…

– А в чем? – не удержался Кинтель.

– Ну… вы сами потянули меня за язык… – Каховский зашевелил плечами, сбросил пиджак, накинул на спинку стула. И… словно помолодел. Заблестел очками. – Если говорить кратко, дело в календарях. В тех, что находят при разных раскопках, в разных местах матушки-планеты. Казалось бы, вовсе они разные. Что общего у календаря на стене Софийского собора и знаменитого календаря ацтеков? Первый – вроде тюремной азбуки-бестужевки, второй – этакое громадное каменное колесо с массой хитрых изображений… Или, скажем, круги на пшеничных полях. Очень похоже, что это тоже календари, спроецированные из космоса…

– Общего, наверно, много, – заметил Каперанг, снова звякая горлышком о рюмки. – Все они помогают разобраться со временем…

– Не только это, – мотнул головой Каховский. – Кстати, летоисчисления в разных цивилизациях были очень даже несхожие, а закономерности в календарях общие. Так и прут… Дело в том, что календари несут информацию . Крайне богатую и разнообразную, когда начинаешь расшифровывать…

– Была недавно статья в "Комсомолке"… – опять вмешался Кинтель.

– Совершенно верно, была! Очень интересная, с массой любопытных выводов. Я с ней почти согласен. Только… автор излагаемых там гипотез считает, что эту информацию вложили в календари некие инопланетяне. Для будущих жителей Земли… Возможно. В каких-то частностях… Но в общем и целом открываются такие вещи, что инопланетяне, если бы эти вещи обнаружили, так же, как и мы, зачесали бы в затылках…

– При наличии оных, – вставил Каперанг.

– Даже без наличия зачесали бы! – запальчиво возразил Каховский. Он все больше напоминал студента на диспуте о смысле жизни. – Потому что… Ну, ребята, мне трудно объяснить. Речь идет о причинно-следственных связях космического масштаба. О закономерностях, которую проявляет некая сила… Археологи это стали понимать раньше других. Например, когда открыли обсерватории Аркаима… А календари – это как иллюстрации таких вот законов… Я дубина в математике, ничего не могу объяснить, но, когда мне объяснял это Саша Медведев, я кое-что улавливал…

– Так вы этим и занимались вместе чуть не целый год? В девяносто восьмом, – нервно сказал Корнеич. – Когда он то и дело мотался к тебе в Питер!

– Ну, разумеется… Но меня-то всепланетная система календарей интересовала в первую очередь в историко-философском плане. Об этом я и написал потом свою "Правду о потерянном времени"… А Саша вдруг начал рыть эти проблемы со своей стороны. Уже "чисто математической лопатой". И скоро ахнул. Оказалось, все открытия с календарями укладывались в обоснование его собственной теории хронополя. В этой теории, как я слегка уразумел, сошлись и астро-физика, и просто физика, и квантовые премудрости, и чистая математика, причем весьма нетрадиционная… и философия… и, видимо, стала возникать какая-то уже новая наука. Судя по всему, она готова была нащупать множество решений в разных земных областях…

– И это вдруг кому-то очень не понравилось, – скучным голосом вставил Корнеич.

– Да почему? – удивился Каперанг. – Вроде бы чисто академические проблемы. Научная абстракция…

– Ха, – сказал Корнеич.

Каперанг отодвинул рюмку и спросил:

– Ты думаешь, поэтому в него и стреляли?

Тетрадь профессора Медведева

1

В профессора Медведева стреляли три года назад, у подъезда его дома, ранним февральским вечером. Когда он отпирал электронный замок.

То ли киллеры были без большого опыта, то ли заказчики не сказал им о профессоре всего, что следовало, но стрелки, видимо, думали, что он размазня-интеллигент. А профессор Медведев, заслышав мотор, спиной почуял – "не та машина". И сразу качнулся влево. Пуля ударила в железо над правым плечом. Вторая попала в кейс, где лежала тяжелая монография профессора Г.Адамса "Спирали бытия". Это когда уже Медведев – после мгновенного разворота – был в броске и прикрывал кейсом голову. Третий выстрел хлестнул вообще неизвестно куда. Медведев бросил кейс, двумя руками перехватил торчавший из-за опущенного стекла пистолет. Послышался хруст и вопль. Тяжелый "макаров" оказался у Медведева в руках. Машина взвыла, дернулась, помчалась вдоль дома. Медведев дважды ударил из пистолета ей вслед. Потом увидел съеженную старушку с детской коляской, вскинул ствол и третий раз, уже машинально, выстрелил вверх…

В милицию он позвонил прямо от подъезда, с мобильника. Прежде, чем отдать пистолет, Медведев при свете телефонного дисплея рассмотрел и хорошенько запомнил его номер…