Пьер Бордаж - Воители безмолвия

• Название: Воители безмолвия
• Автор: Пьер Бордаж
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-018652-5, 5-9578-1996-4

Человечество – на грани небытия.

Не помогут ни политики, ни армии – потому что они уже попросту продались новым «хозяевам Земли».

Продались скаитам. Странным существам из неведомых далей Космоса, захватившим власть уже почти над всей Вселенной.

Теперь бросить вызов захватчикам – «чужим» может лишь жалкая горстка воителей безмолвия – таинственных носителей могущественного древнего Знания.

Однако за девятилетним Жеком, отправляющимся на поиски воителей безмолвия, тайно следует агент скаитов, готовый подстроить защитникам людей смертельно опасную ловушку...

Читайте увлекательную космическую оперу Пьера Бордажа – шедевр приключенческой фантастики!

---

В голове оранжанина вспыхивает искорка догадки. Он сбегает вниз по склону дюны, приближается к куче водорослей, преодолевая отвращение, хватает скользкие растения. Злымон следит за каждым его движением. Теперь его крики больше похожи на крики радости.

Тиксу взбирается на ближайший риф, хватает острый камень и, найдя в скале углубление, начинает давить водоросли. Вскоре под его ударами образуется кашица, которую он осторожно собирает в один из сосудов для пищи, оставленных Квеном. Потом, с бьющимся сердцем и надеждой в душе, подносит странное снадобье к губам девушки. На этот раз она не противится: ее рот послушно приоткрывается, и она глотает непритязательную пищу.

Несколько дней Тиксу пичкает девушку этим странным лекарством со все большей надеждой, ибо замечает резкое улучшение ее здоровья. Он доел все, что оставалось из провизии, и решает тоже перейти на водоросли, которые злымон продолжает неустанно собирать для них. Остальное время он, приглядывая за Афикит, знакомится с остальными китообразными. Он начинает их отличать друг от друга, узнавать. Он дает им имена, основываясь на главных физиологических особенностях. Своего поставщика водорослей он называет «Качо Марум», поскольку злымон напоминает ему има садумба с Двусезонья своим благородством, инстинктивным и глубоким знанием окружающей среды. А тот каждое утро ныряет в туман и приносит зеленые водоросли к подножию дюны.

Когда Афикит, укрытая в складке дюны, засыпает, оранжанин прогуливается среди океанских гигантов. Иногда поглаживает нежную кожу самых юных – «Двурога», «Серую Кроху» или «Станисласа». Когда он приближается к ним, злымоны замирают, словно опасаясь, что их малейшее движение повредит крохотному другу.

Водоросли, к горьковатому вкусу которых он быстро привык, наполняют его силой и энергией. Теперь ему достаточно поспать всего несколько часов, чтобы проснуться в бодром состоянии.

На заре он усаживается на скале лицом к океану, вызывает антру и погружается в цитадель безмолвия. В его легкие врывается воздух, насыщенный йодом…

В то утро, когда свет наполнил туман серебром, он с болезненной остротой пережил свое рождение. Этот внезапный переход из тепла материнского чрева в холод незнакомого мира, внезапный удар резкого света, ранивший глаза, привыкшие к влажному полумраку, крики, поиск дыхания, ужасное ощущение разрыва пуповины, связывающей его с вечностью. После этого видения он очнулся в поту, задыхающийся, на грани нервного срыва, подавленный ощущением страдания и освобождения. Невольный вопль ужаса вызвал панику среди парящих вокруг желтых чаек.

Каждое утро он видел новые образы, ему открывались новые видения. Они поступали из разных миров, от далеких цивилизаций, из прошлого, и, казалось, он был свидетелем всех этих событий. Словно на него нахлынули воспоминания о прежних его существованиях, об ином опыте, сформировавшем нынешнего Тиксу. Он объяснял некоторые из своих сегодняшних реакций тем, что обладал некими корнями, которые издавна образовали сеть в глубинах его подсознания.

Здоровье Афикит шло на поправку. Кожа порозовела, фиолетовые круги под глазами исчезли, а глаза приобрели прежний шелковистый блеск. Она не отказывалась от зеленой кашицы, которую готовил из водорослей Тиксу. Вскоре она начала вставать и делать несколько неуверенных шагов по дюне.

Но чем быстрее отступала болезнь, тем больше холодности и презрения чувствовалось в отношении Афикит к оранжанину. Часто, возвращаясь после долгих одиночных медитаций на высоких рифах бухты, он видел, что она сидела, набросив на плечи одеяло, и яростно грызла ветку водоросли. Ему казалось, что в ее сверкающих глазах, устремленных на него, вспыхивали огоньки гнева. Неужели она упрекала его в том, что он выкрал ее из монастыря против воли и привез на этот затерянный и охраняемый уродливыми чудовищами остров, где кормил горькими водорослями?

Однажды, когда он собирался закутаться в свое одеяло, она неверной походкой удалилась от него и укрылась в углублении дюны метрах в ста. Она уже давно присмотрела себе эту черную пещеру в скале. Утром он отправился к ней, посвятив большую часть ночи раздумьям о своем дальнейшем поведении. Когда он вошел в грот, она сидела, прислонившись к шершавой стене, и выглядела погруженной в свои мысли. Увидев его, она вскочила, похожая на змею-свистуна, защищающую свою территорию от чужака. На ней была синяя рваная блуза, ее длинные волосы с золотыми отблесками ниспадали на плечи – она была воплощением дикой природной красоты.

– Я зашел спросить, все ли в порядке, – сказал он, оставаясь настороже. Ногти девушки, вонзившиеся в его кожу, оставили у него неприятное воспоминание.

– Не волнуйтесь за меня! – ответила она спокойным, но еще слабым голосом.

Практически впервые после их встречи на Двусезонье он услышал из ее уст связную речь. Несмотря на слова девушки, он не мог отказаться от заботы о ней.

– Похоже, вам лучше…

– Почему вы меня выкрали? – агрессивно спросила она.

По ее тону было видно, что к ней частично вернулась былая заносчивость.

– Потому что Орден стоял на грани полного уничтожения и вы могли попасть в руки тех, кто представляет новую империю, – спокойно разъяснил он.

– Новую империю?

– С момента, когда вам ввели вирус, произошло множество событий. Быть может, вы помните некоторые детали, но думаю, вам неизвестно главное из того, что перевернуло жизнь вселенной. Орден был…

– Я вам не верю! Махди Секорам не допустил бы этого! Именно к нему меня послал Шри Митсу…

– Махди умер более сорока лет назад! – произнес Тиксу. – Его убили лишенные совести рыцари… Те, кому удалось сохранить тайну его исчезновения…

– Вы лжете! – крикнула она.

Глаза ее пылали. Она перестала контролировать свои эмоции, хотя прекрасно делала это на Двусезонье.

– Вы лжете! – повторила она. – Если бы махди был убит, Шри Митсу узнал бы об этом и предупредил моего отца. Вы сочинили всю эту историю, потому что не хотите признать, что выкрали меня из-за низкого чувства ревности!

Тиксу побледнел, но сумел сдержать себя.

– Да, это верно. Я ревновал, – прошептал он. – Но не эта причина заставила меня…

Словно мрачное предчувствие охватило ее внезапно, и она сухо прервала его:

– Что случилось с воином Филпом Асмусса?

– Он… весьма невелика вероятность того, что он уцелел после битвы Ордена с императорской армией…

– Нет! Это неправда! Вы лжете!

Она в полном отчаянии соскользнула вниз по стене грота и зарыдала. Ее горячие слезы означали полный провал ее мечты, ведь она всегда презирала эмоции или боролась с ними. Она пыталась себя убедить в обратном, но предчувствовала, что служащий ГТК сказал правду. Она больше никогда не увидит Фил-па, из-за которого ее сердце билось учащеннее, ведь он первым открыл ей ее истинную натуру женщины. А контроль эмоций, стена, терпеливо возведенная ее отцом и жестким сиракузским воспитанием, рухнул, как карточный домик. Ей одной никогда не удастся восстановить его. Теперь она была обречена на страдания. Болезнь и чувства взяли приступом ту крепость, которая называлась ее волей и которую она считала неприступной. Ее жесткие принципы были поколеблены, растрескались, развалились при контакте с внешним миром. Она стала обычным человеком, а рядом не было плеча, на которое можно было преклонить голову. Слишком долго сдерживаемые слезы катились горьким потоком. Она задавала себе вопрос, зачем нужно это чудесное исцеление, ведь оно бросило ее в бездну уязвимости.

– Я могу что-нибудь сделать для вас? – робко спросил Тиксу.

Он боролся и с раздражением, раздиравшим его душу, и с желанием взять ее в объятия и утешить.

– Оставьте меня! Уходите!.. Пожалуйста…

С опустошенной душой он вышел из грота и долго ходил по скалам, пока не устал. Ветер развеял туман и нагнал низкие черные тучи. Огромные волны разбивались о прибрежные скалы, выбрасывая пенные языки по всему пляжу. Буря возбудила злымонов: ни один не остался лежать на песке. Издавая радостные крики, они бросились в разъяренный океан. Черные загривки, рога разрезали разбушевавшуюся стихию, рисуя причудливые геометрические узоры среди вспененных волн.

С этого дня между Тиксу и Афикит установились странные отношения. Каждое утро после появления «Качо Марума» оранжанин ставил перед гротом сосуд с порцией приготовленных водорослей. Потом влезал на скалу, сгоняя желтых чаек, и ложился на вершине, оставаясь невидимым. Через некоторое время появлялась закутанная в одеяло Афикит, брала сосуд и, бросив быстрый взгляд вокруг, удалялась в пещеру. Успокоившись, Тиксу отправлялся на пляж и общался со злымонами. Этот ставший привычным ритуал возбуждал радость млекопитающих, которые отвечали ему веселыми криками.

Затем он выбирал тихий изолированный уголок – он уже убедился, что опыты его происходят удачнее, если проводить их на пустой желудок, – и несколько часов проводил наедине с антрой, чье присутствие ценил все больше. Он тонул в храме внутреннего безмолвия, опускаясь в неф, перекресток всех дорог, старых и новых, прошлых и будущих. Там он выбирал один из бесчисленных входов, добирался до неизведанных источников своей души, открывал ее неведомые стороны, скрытые в лабиринте многочисленных коридоров и залов, составлявших его личность.