Виктор Дан - Хутор Дикий

• Название: Хутор Дикий
• Автор: Виктор Дан
• Жанр: Детектив

Следователь прокуратуры Михаил Гречка расследует убийство ветерана войны Алевтины Корецкой. Требовательная к себе и окружающим бабка Алевтина нажила много врагов на хуторе. Расследование затруднено тем, что упущено время, поэтому трудно восстановить обстоятельства. Встречи с хуторянами только запутывают дело. Появляются новые подозреваемые и новые версии. Однако настойчивость Михаила вознаграждается, и он находит преступника.

---

– Извините, что вас перебил. Вы считаете, что молва несправедлива?

– Люди все такие злые… Бог меня простит! Жаль, что не все за свое зло получают по голове…

– Разве сейчас вами не руководит зло, которое вы осуждаете в других?! Неужели Алевтина Петровна вам так досаждала?

– Может, я сказала что лишнее… Вредная была бабка, вреднее на хуторе нет.

– По-вашему она заслужила такую смерть?

– Не говорила я такого! Просто старики считают, что имеют право лезть в чужую жизнь потому, что они старше, или потому, что ты живешь с ними под одной крышей, даже когда выносишь горшки из-под них… Если человек не похож в чем-то на них, то он уже не человек, а зверь, которого нужно травить и преследовать…, – Екатерина замолкла, что-то вспоминая. Михаил решил помолчать и спокойно дождался окончания возникшей паузы. Действительно вскоре последовало продолжение. – А ведь Петро сел в тюрьму, можно сказать, из-за меня. Ходили мы на танцы в Рябошапки. К хуторским там всегда приставали. Драки были часто. Петро только вернулся из армии. Он считал, что я не писала, а я считала, что он не отвечал, поэтому у нас отношения были: “здрасьте и до свидания”. Меня пригласил один из местных и во время танца стал, извините, лапать. Был он заметно выпивший. Правда, это было для нас не в новинку. Я вырвалась и вышла из площадки к нашим. Он подбежал, схватил за руку и стал тянуть в круг опять. Я сопротивлялась, и тогда вмешался Петр. Он оттолкнул того. Потом все время танцевал со мной и был возле меня… Наши как-то разбрелись и получилось, что возвращались на хутор мы вдвоем. Уже на краю села, встречает нас тот с дружками. Меня не трогали, а Петра стали бить. Он небольшой, но был после армии крепкий, как налитый. Это тюрьма его подкосила… Однако их было четверо, и стали они Петра забивать. Тут он вырвал кол из забора и ударил одного, потом другого. Остальные убежали… На следующий день приехала милиция и забрала Петра. У одного сломана ключица, другой с сотрясением мозга попал в больницу. Этот, который в больнице, оказался сынком местного начальника и конечно весь суд был против Петра. Посадили за злостное хулиганство. После всего Петр обозлился… Да и тюрьма забрала здоровье и покорежила душу. Это он сам мне сказал…, – она замолчала. На лице от волнения пятнами проступил румянец.

Михаил решил задать в возникшей паузе вопрос, который уже задавал Фекле:

– В конце концов, свет не сошелся клином на Петре. Вы могли бы устроить свою жизнь и с другим. Вокруг столько одиноких мужчин. Даже на хуторе. Виктор, например…

– Ха! – на лице Екатерины проступила ехидно-ироническая улыбка. – Зачем ему жена, когда у него столько коз. Была жена, да сбежала… От него воняет, как от козла. Были мы когда-то в одной смене. Дежурим по двое. Я ему и говорю: “Ты бы переодевался, когда идешь на дежурство. А то в чем с козами, в том же на работу”. Я, конечно, преувеличивала. Брюки и пиджак он менял… Так он так на меня вызверился… На следующий день перевелся в другую смену. Заметила, правда, что стал чаще менять рубашки. Смешно! Денег у него куча, а так себя запустил… С братом из-за денег поссорился. А как он ест?! Как боров. Нормальному человеку столько не съесть…

– А какие отношения у Гавриленко были с Алевтиной Петровной? – Вставил вопрос Михаил.

– Ото, наверное, один на хуторе, кого она не доставала. Правда, ругалась, что дорого продает молоко. А так всем гадости делала. На что дед Щур тихий, так она и ему покоя не давала. Говорила, что убил жену. Он и правда с первой женой плохо жил. Может и бил. Она рано умерла. Опухоль в мозгу. Дружила с Алевтиной и вроде бы жаловалась, что Щур ее толкнул спьяну и она сильно ударилась головой об стенку. После того мучили головные боли, пока не умерла через два или три года. Ей и пятидесяти не было. Дед Щур женился второй раз на старой деве. Бабка Параска его к рукам прибрала, живут мирно… Женя тоже говорила, что Алевтина ей жизнь испортила.

– Евгения Цурко?

– Да, она. За ней парень ухаживал, должны были пожениться. Уже заявления подали. Так Алевтина что-то ему сказала, и он отказался…

– Возможно это домыслы?

– Она мне сама говорила как-то… Спросите у нее.

– Спрошу обязательно! А сейчас должен уйти. Извините за беспокойство, у меня еще много работы.

– Да я вас, собственно, и не задерживаю…

В прихожей Михаил надел сапоги, кивнул старикам и вышел на улицу. Он некоторое время раздумывал: не зайти ли ему сразу к Щурам, соседям Сирко. Рядом с их двором нашли Алевтину. В это время он услышал скрип двери в воротах Сирко и повернул голову. Дверь торопливо закрылась, однако Михаил успел разглядеть знакомую серую юбку.

“Куда это собралась Екатерина? Не к Петру ли?! Возможно, что-то сказала не так, как было на самом деле, и теперь торопится согласовать показания?” – подумал Михаил и решительно направился к дому Петра. На затылке он чувствовал взгляд из-за неплотно прикрытой двери. Ну и пусть она видит, что ее вранье может быть раскрыто.

Во дворе Коренькова не было собаки. Дом был небольшой с типичной в этих местах для конца сороковых годов планировкой: продолговатое строение с двумя окнами в торцевой стене, смотрящими на улицу. В таком доме сени, кухня и общая комната, она же спальня. Иногда в сенях, как было у Петра, поперечной стеной с дверью отделяют кладовую.

Открыл хозяин. Невысокий, худощавый, с увядшей кожей лица. Он был в старых джинсах и застиранной фланелевой клетчатой рубашке, на ногах сапоги с расстегнутой змейкой.

Петр предложил Михаилу стул, а сам уселся на топчан рядом с печью, где, очевидно, лежа читал перед приходом Михаила. На смятой подушке он оставил раскрытую перевернутую вверх обложкой книгу.

Михаил быстро осмотрелся, прежде чем сесть. У окна стол под клеенкой с остатками завтрака или обеда: картофель в мундирах, половина селедки, соленья, неполная бутылка мутноватой жидкости. В комнате слышен был запах самогона от недопитого стакана.

Хозяин вдруг смутился. Убрал бутылку и стакан в шкаф, а еду прикрыл кухонным полотенцем.

Михаил объяснил цель своего прихода и задал свой первый вопрос:

– Где вы были в субботу 29-го февраля?

– Это, когда убили бабку Алевтину?

– Да, в тот день…

– На работе.

– Кто это может подтвердить?

– Никто.

– Как это?

– Я вышел по собственной инициативе и, естественно, табельщица не отметила. Для этого нужно разрешение начальства…

– С какой целью, зачем вы пошли на работу?

– Накопились бумаги. Нужно было разобрать…

– Нескромный вопрос: вы там виделись с Екатериной?

Петр смутился. Чтобы выиграть время, спросил:

– Это так важно?

– Да, важно.

– Не думаю, что это имеет отношение к делу, которым вы занимаетесь.

– Имеет! Позвольте мне судить об этом…

Кореньков пожал плечами, тряхнул своей рано поседевшей головой и продолжал молчать.

– Можете не отвечать, но мне нужны свидетели, которые бы подтвердили, где вы находились между двенадцатью и восемнадцатью часами.

– Я уже не помню в деталях…

– Придется вспомнить!

– А почему?! Только потому, что сидел…

– Не только! Мне известно, что у вас были враждебные отношения с погибшей. Она вас обвиняла в том, что вы срезали у нее головки мака.

– Вам и это известно! – Петр заметно волновался. Его руки дрожали, и он не знал, куда их деть. Наконец, сунул в карманы джинсов. – У нее действительно срезали мак. Но не я. Хутор-то на отшибе. Здесь каждое лето шныряют озабоченные мальчики на мотоциклах. Но я уже давно не мальчик и этим не балуюсь. Да, люблю крепкий чай, а не те помои, которые они пьют и называют чаем. Люблю выпить сто граммов за обедом для аппетита, но только в выходной – я ведь сижу в кабине рядом с водителем… Она, видите ли, определила по отпечаткам кроссовок… Тоже мне – Шерлок Холмс! В таких кроссовках ходит пол-области, их клепают в нашем городе на обувной фабрике. Бог с ней! Я ее простил…

– У вас были и другие причины ее ненавидеть…

– Да нет! Если вы намекаете на мои отношения с Катькой, то Алевтина в этом деле пятое колесо… Меня доставала в основном бывшая теща…

– Фекла?

– Она самая! Да и Пантелеймон не далеко ушел. Выжил старик… Сам превратился в рабочую скотину и меня подгонял. Зачем мне такая жизнь?! У меня одно горло и один желудок. На жизнь я зарабатываю… Люблю почитать… Единственная полезная привычка, которую вынес из тюрьмы… Собираю книги. Привожу почти из каждой поездки. А их каждая книга приводила в бешенство: потратил деньги, да еще буду бездельничать за чтением… Хотите взглянуть на мои книги?

– Пожалуй…

Петр уже успокоился. Легко встал с топчана и открыл дверь в другую комнату, пропуская вперед Михаила. В комнате находились: диван с неубранной постелью, телевизор на тумбочке и множество самодельных полок грубой работы с книгами.