Михаил Нестеров - Морские террористы

• Название: Морские террористы
• Автор: Михаил Нестеров
• Жанр: Боевик
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-18379-5

Оказывается, пираты существуют не только на экране. На российское судно, перевозившее шедевры мирового искусства, напал военный корабль под командой морского офицера американской армии Шона Накамуры. Но современные флибустьеры просчитались — шедевры оказались копиями. От досады главарь пиратов приказал убить пассажиров судна. Но один свидетель все же остался, и теперь морских террористов ждет возмездие. Диверсионная группа Евгения Блинкова по прозвищу Джеб получила задание уничтожить «пиратский бриг» и уже отправилась «в гости» к Накамуре. Правда, трусливый японец прячется вблизи военно-морской базы США, а к ней не так просто подступиться…

---

— Пираты!! — выкрикнули еще несколько человек на транспортнике.

Накамура стоял у борта: в левой руке шляпа, пальцы правой руки поглаживают рукоятку малого самурайского меча кодати. Он не считал меч своей душой, святыней и фамильной драгоценностью — таковым меч не был. Кодати достался ему в качестве трофея во время нападения на японское судно. Меч был изготовлен в четырнадцатом веке мастером Мурамаса и, согласно легенде, прошел испытание: клинок погрузили в ручей, и листья, плывшие по течению, при прикосновении к мечу рассекались надвое. Для Накамуры это была лишь сказка.

— Покажите-ка ему наши «самострелы».

«Пушкари» развернули линеметы в сторону «Решетникова». Накамура надел шляпу и свободной рукой отдал команду: «Пли!»

Линеметы отстрелялись абордажными крючьями. «Кошки» перелетели через леера «Решетникова» в районе колодца — самого низкого места на этом морском транспорте; обратный механизм линеметов тут же натянул тросы. Рулевой повернул штурвал, резко сближаясь с судном.

— Полный вперед! — выкрикнул Винник на ходу в рубку. С таким же успехом он мог отдать команду «Стоп, машина!» — перехватчик по скорости и маневренности превосходил его судно в разы.

Он не был уверен, прошел ли сигнал бедствия по международному каналу. Помехи в рации и объяснения радиста подсказали ему: пираты предусмотрели все, в том числе и заглушили все радиочастоты. И — еще одно обстоятельство. Теперь он знал в лицо человека, с которым беседовал в эфире.

«Спасите наши души!» Для Винника это стало главным. Главное — не допустить беспредела, избежать жертв. Save our ship[1]. Сейчас Винник на своем примере понял, почему в сигнале бедствия слово «корабль» заменили словом «души».

Едва Винник открыл дверь в рубку, услышал усиленный громкоговорителем голос:

— Капитан, остановите судно! Иначе я открою огонь всеми огневыми средствами. Их у меня больше, чем вы думаете.

Да, он прав, простонал Винник. Он увидел те недостающие катера. Такие же черные, как и «Интерцептор», они на высокой скорости обогнали «Решетникова» и уставились на него пулеметными стволами и жерлами гранатометов.

— Стоп, машина!

Едва чувствуемый толчок — это «Интерцептор» столкнулся с «Решетниковым» бортами, — и на палубу российского судна высыпали пираты.

Ими руководил кряжистый американец Скип Зинберг. С белыми, как снег, седыми волосами, вооруженный пулеметом с коробчатым питанием, Скип отдавал привычные команды:

— На мостик! В машинное отделение! Вторая палуба!

Накамура ступил на борт захваченного судна и походкой вальяжного человека поднялся на мостик.

С бледным лицом и трясущимися руками Винник начал было:

— Это незаконно! Вы...

— Бросьте, капитан, — Накамура лениво махнул рукой. — Вы мне еще лекцию по морскому праву прочтите. Знаете, что вы должны сделать? Сказать мне спасибо за творческий подход.

— Чего вы хотите?

— Вы знаете, капитан: картины из ваших музеев.

Было странно видеть на посеревшем лице Винника улыбку. Потом он разразился нервическим смехом. Он сказал то, чего не должен был говорить ни при каких обстоятельствах! Он невольно выписал смертный приговор своей команде и людям, за которых он отвечал головой.

— Интересуетесь подделками? На борту копии!.. Вы в своем уме — как вас там зовут? Только не Дэйв Аркуш.

— Меня зовут Шон. Шон Накамура. — Японец, назвав свое имя, поставил своего рода росчерк под смертным приговором...

Теперь и он побледнел. «Правда, — прострелило откровение в голове Накамуры. — Это чертова правда!» Ему не требовалось доказательств — они были художественно выписаны на лице русского капитана.

«Обмануть собственных воинов, обещав им легкую победу», — снова пронеслось в его голове. Он сам влез в их шкуру. Всю информацию о судне-галерее он получал из самого надежного источника и по определению не мог посчитать ее непроверенной. Со всей России и окрестностей собирают всего Айвазовского и подвергают картины неоправданному риску: в случае катастрофы на море ко дну навсегда уйдут мировые шедевры. Уже сейчас русские художники растут в цене, каждое полотно — миллионы долларов. Именно в таком ключе он получил предостережения и не принял их как приказ — не трогать российское судно. Все это время в нем теплилась надежда: «А вдруг?..» И вот сейчас кровь взыграла в венах Накамуры, вытворяя с ним что-то невообразимое.

...Словно отвечая русскому капитану, японец растянул непослушные губы в улыбке. Облизнув их, он в полном молчании покинул мостик.

Безразличие завладело всем его телом и мыслями. Он смотрел и не видел деревянные ящики, которые его боевики складировали у правого борта. Он насмехался над теми, кто, сорвав с ящиков крышки, любовался полотнами великих русских мастеров и видел в них блеск золота. Впрочем, у него оставался шанс проверить слова капитана.

Взгляд Накамуры вырвал из толпы русских моряков пожилую женщину.

— Кто вы? — Шон медленно подошел к ней. — Представьтесь, пожалуйста. Говорите по-английски?

— Разумеется. Мария Логинова, — последовал ответ. — Заведующая Дагестанским республиканским музеем изобразительных искусств.

Накамура удивленно приподнял бровь. Голос Логиновой по-старчески дребезжал, но не дрожал от страха.

— Вы-то мне и нужны. — Он поманил ее и остановился напротив тары. Жестом приказал Скипу Зинбергу взять картину в руки. — Как называется это полотно? — спросил он у Логиновой.

— "Буря на Черном море". 1875 год. Курская областная...

— Достаточно, — перебил японец. — Кто автор?

— Как кто? Айвазовский Иван Константинович, конечно.

Накамура освободил меч от ножен и коснулся острием кодати левого верхнего края картины, вершины скалистого берега, о который бились водяные валы. Он чуть нажал на меч, не спуская глаз со старухи, и быстро, словно делал харакири, вспорол полотно...

Да, он что-то заметил на лице женщины — капельку разочарования, но не то, на что все еще рассчитывал.

Это правда...

Искусство обмана состоит в том, чтобы сначала обмануть, а потом не обманывать.

Накамура медленно убрал меч в ножны, но не выпустил рукоятки. Он поглаживал ее, как и во время абордажа, потом крепко сжал. Затем повернул рукоять...

Логинова стала для него олицетворением поражения, самообмана. Ее невозмутимость разжигала в груди Накамуры лютую ненависть. Старуха что-то говорила, только Шон не слушал ее. Он стоял к ней вполоборота и смотрел в сторону моря, которое под его взглядом только что не закипело и не потопило флагман. Все, как на картине...

Глаза японца налились кровью. И когда его голова была готова лопнуть от неимоверного давления, он выхватил меч и одним точным сильным ударом снес женщине голову. И проследил за ней взглядом — она откатилась к ногам Винника и замерла. Русский капитан смотрел на нее несколько мгновений, затем рухнул рядом, потеряв сознание.

Взгляды Накамуры и Зинберга встретились.

— Всех в расход, — еле слышно распорядился Шон.

Он вынул из кобуры браунинг с магазином на пятнадцать патронов и выбрал новую жертву: представительницу Армянского общества культурных связей. Он выстрелил ей точно в переносицу и, сместив «ствол», поймал на мушку стоящего рядом матроса. Вслед за этим раздалась длинная очередь из пулемета, огня добавили автоматы и пистолеты... Прервался чей-то крик:

— Я американец! Из Нью-Йорка! Моя картина...

— Не имеет значения, — снова еле слышно прошептал Шон.

Он срезал корабельный колокол и спустился по веревочному трапу на палубу «Интерцептора». Там он почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он точно знал, что в рубке никого нет, но представил того, кому могли принадлежать детские глаза за стеклом рубки. Они смотрят на него, с головы до ног забрызганного кровью, с мечом и колоколом поверженного им корабля...

Накамура тряхнул головой, прогоняя наваждение.

4

«Интерцептор» шел курсом на север на огромной — около девяноста километров в час — скорости. От него шарахались чайки. От его вида бледнели капитаны встречавшихся на пути судов; их дрожащие голоса бросали в эфир: «Вижу „Интерцептор“! Курс... Скорость...» Неуловимый, чернее ночи пиратский перехватчик наводил ужас на все, что двигалось по Сиамскому заливу, и все, что пролетало над ним. Два вертолета береговой охраны Вьетнама, перехватившие сообщения капитанов, шли наперерез «летучему голландцу». Летчики «Ми-24» видели прицельную помеху в секторе пеленга, назначение которой — помешать обнаружению пиратского флагмана. Но их первая задача — опознать «Интерцептор» визуально.

Вьетнамские пилоты управляли грозными машинами и были уверены в себе и огневой мощи ударных вертолетов. Под ними всего лишь катер, с высоты казавшийся обугленной щепкой, обломком разорвавшегося морского судна. Однако «щепка» мчалась по воде с приличной скоростью, всего лишь втрое уступая крейсерской скорости винтокрылых машин.