Лилиан Браун - Кот, который сдвинул гору

• Название: Кот, который сдвинул гору
• Автор: Лилиан Браун
• Издательство: Амфора
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 2006
• ISBN: 5-367-00161-0

Квиллер решает отдохнуть и арендует дом в Картофельных горах. Однако насладиться покоем ему не удастся: как порядочный человек. Квиллер должен найти убийцу хозяина этого дома.

---

– Вы говорите о Хью Ламптоне? – спросил Квиллер. – Как по-вашему, он добросовестно выполнил свою работу по защите Фореста?

– Этот парень? Отвратительно работал! Я и то лучше бы смог. Во-первых, округ мало платит назначаемому адвокату. Во-вторых, он живёт в Спадзборо и играет в гольф с прокурором. Выглядело всё посмешищем, только смешно не было. Единственное, что Ламптон сказал суду, что обвинение не привело достаточных доказательств. Присяжные удалились и отсутствовали так недолго, что я и кофе не успел выпить. А когда они вернулись с решением о признании вины, мне захотелось убить кого-нибудь!

– Интересно, что эту фамилию – Ламптон – можно увидеть повсюду.

– Да, куда ни плюнь, везде Ламптоны. Они занимаются пиццей, мебелью, хозяйственным оборудованием – всем. Некоторые спустились с гор в долину и преуспевают, другие до сих пор бульбики. Долгое время у нас пользовался популярностью шериф из Ламптонов. Весёлый и лёгкий в общении человек. Кто сказал, что полицейские должны ходить с суровым взглядом гремя наручниками? Но Джош Ламптон был слишком независимым для Старого Сплетника, и в конце концов он победил шерифа. Теперь шерифом парень по фамилии Уилбанк.

– Уилбанк выступал на суде?

– Да, он сообщил, как Шерри Хокинфилд прибежала к ним в дом и сказала, что пропал отец, и как они нашли тело у подножия скалы, и какой разгром увидели в холле. Самыми худшими были показания Шерри -наглая ложь! Как им удаётся безнаказанно творить такое? Её слово было против слова бульбика – понятно, кому они поверили? Затем сфабриковали ещё какие-то обвинения.

– Я что-то слышал об угрозах…

– Вы шутите! Форест не настолько глуп, чтобы отправлять анонимные угрозы по почте!

– А что, письмо с угрозой предъявляли на суде как улику?

– Нет, и это ещё одна подозрительная история. Письмо пропало, хотя Роберт Лесмор показал под присягой, что видел его.

– Всё это очень интересно, – сказал Квиллер. – Хотите ещё пива?

– Спасибо, но я сегодня вечером играю в кегли. Где ваши бумаги, которые вы хотите отправить? Надеюсь, нога быстро поправится, о'кей?

Билл Трикл уехал, а Квиллер смягчился и дал сиамцам немного индейки за хорошее поведение. Для себя он разморозил кусок говядины с перцем. Когда он ужинал, Коко сидел на стуле напротив, едва не задевая носом край стола, и внимательно наблюдал за каждым движением Квиллера.

– Не сиди просто так, если ты что-то знаешь, – сказал он ему. – Предложи что-нибудь. Что будем делать дальше?

С ворчанием Коко спрыгнул со стула и убежал из кухни. Его уход был настолько резким, настолько неожиданным, что Квиллер захромал вслед за ним, не забыв перед этим прикрыть тарелку с мясом. Он нашёл кота у шкафчика с телефоном: вытянувшись во всю длину, Коко катался по ковру и что-то бормотал про себя.

Квиллер взял трубку в руку.

– Ты хочешь, чтобы я позвонил? – спросил он Коко. – Ты получаешь жалованье в телефонной компании?

Коко быстро вскочил и, словно дикий, стал носиться по холлу, пока Квиллер разговаривал с Осмондом Хасселричем из Пикакса. Впервые после отъезда из Мускаунти Квиллер связался с адвокатом, и они проговорили очень долго.

Как показали последующие события, возможно, это было совсем не то, чего хотел сиамец.

ЧЕТЫРНАДЦАТЬ

В четверг утром с деревьев всё ещё капало, но уже изредка проглядывало солнце; ноге Квиллера становилось всё легче и легче. Попивая свой утренний кофе в кухне, Квиллер думал о том, что разговоры с общительным монтером из телефонной компании, с замкнутым ветеринаром, с падающей в обморок сотрудницей «Вестника», с чрезмерно энергичным бакалейщиком не дали ответов на его вопросы. Он догадывался, что Хокинфилд никогда в жизни не получал письма с угрозой и что его написали после убийства, с тем чтобы показать Роберту Лесмору (приятелю прокурора по гольфу), который потом бы подтвердил в суде, что видел такой документ. Затем письмо уничтожили той же рукой или руками, которые его подделывали. Если органы закона и порядка в Спадзборо настолько коррумпированы, как намекал Трикл, то, защищая настоящих преступников, которых как предполагал Квиллер, было больше, чем один, ложно обвинить Фореста могли многие, в том числе и Шерри Хокинфилд.

Ему пришло в голову, что Уилсон Уикс, решившись на лжесвидетельство, изменил самому себе, оттого у него и случился сердечный приступ. Нельзя сваливать всю вину на кофеин. И Квиллер налил себе третью чашку.

Ему очень хотелось пойти в кабинет Хокинфилда и поискать если не ответы, то хотя бы ключ к ответам. Мешал тяжелый стол, закрывающий дверь. Но приехавший Дьюи Бичем, который продолжал строить бельведер, разрешил эту проблему. От влажного воздуха знаменитая шляпа плотника поросла мхом, а борода завивалась колечками и выглядела ещё более неухоженной.

Квиллер окликнул его с веранды и попросил подняться в дом.

– Мне трудно выходить из дома, – объяснил он Бичему. – Я растянул лодыжку. Как продвигается работа? Отсюда, к сожалению, не видно.

– Сегодня закончу, а может, и нет. Решётки сделал у себя в сарае. Хочу сберечь время.

– Прекрасная идея! Я буду дома весь день. Просто добавьте в счёт, и я выпишу чек. Как вы полагаете, не ждет ли нас разрушительное наводнение?

– Если дождь не прекратится.

– Нужно всего несколько часов солнца и легкий ветерок, чтобы все подсохло, – сказал Квиллер, научившись в Мускаунти банальному искусству разговаривать о погоде.

Бичем долго и тяжело смотрел вверх, возможно в поисках чёрной змеи на дереве.

– Не получится, – произнес он.

Покончив с любезностями, Квиллер объяснил, в чём состоит проблема. Рабочий кивнул и пошёл за ним в дом; не глядя вокруг, протопал через гостиную, легко поднял книжные полки со стола-основания, оттащил стол от стены, не задавая вопросов, и вернулся к своей работе.

Бульбики – сильные и молчаливые люди, подумал Квиллер. Они тяжело работали, жили в ладу с природой и долго, никогда не волновались из-за лишнего веса и, в качестве хобби, немного занимались тёмным бизнесом.

Коко обрадовался, увидев, что кабинет снова открыт, и сразу направился обнюхивать подстилку Люси. В отличие от него, Юм-Юм спала после лекарств в кресле в гостиной. Это было самое удобное кресло из всех, и она, следуя кошачьей натуре, присвоила его себе.

В кабинете Хокинфилда Квиллер заинтересовался семейной фотографией, висевшей на стене. В центре группы сидел Дж. Дж., с надменно поднятыми бровями и крючковатым носом, явный хозяин дома. За ним стояли по росту трое мальчиков со смышлеными лицами, а по сторонам от Дж. Дж. сидели симпатичная женщина с застенчивой улыбкой и девочка-подросток с сердито надутыми губами. У неё был нос Хокинфилда и заметно неправильный прикус Вероятно, отметил для себя Квиллер, это и есть та Шерри Хокинфилд, которую я пригласил поужинать. Ему оставалось только надеяться, что с возрастом она всё-таки похорошела.

Растянувшись в кресле Дж. Дж. и положив больную ногу на пуфик Дж. Дж., он погрузился в чтение ещё одного альбома с вырезками и нашёл там резкие высказывания и в адрес приюта для животных, и про День матери, и про тренера школьной футбольной команды. Это была проза, написанная сумасшедшим, питавшим страсть к восклицательным знакам. В одном из опусов автор направлял свои стрелы в шерифа, который баллотировался на второй срок. Этот кандидат, указывал Хокинфилд, имеет трёхмесячную задолженность по счёту за воду, регулярно аннулирует повестки своей жены, постоянно нарушающей правила парковки, а один раз ему удалось замять дело, связанное с обвинением его самого в преступном поведении. Никакие имена не упоминались, но даже такой новый в Спадзборо человек, как Квиллер, мог догадаться, что речь шла о дядюшке Джоше Ламптоне, который тотчас же потерял свою должность, а Дэл Уилбанк вступил в неё.

Коко, судя по всему, надоело обнюхивать подстилку Люси и книги по юриспруденции; он прыгнул на шкаф и, трепеща усами, принялся царапать его. Ему отчаянно хотелось открыть средний ящик, неглубокий, где обычно хранятся всякие мелочи. Квиллер помог ему, поскольку и сам был человеком любопытным. В отделениях передней части ящика лежали карандаши, ручки, скрепки, клейкая лента, несколько пенни, три сигареты в мятой пачке, два больших винта и одна использованная почтовая марка. Коко набросился на марку и унёс её в темный уголок, чтобы обнюхать и облизать. Как кот мог узнать, что она находится здесь, спрашивал себя Квиллер.

В дальнем конце ящика среди разных бумаг и скоросшивателей Квиллер обнаружил большой жёлтый блокнот, его, видимо, Хокинфилд использовал под черновики, набрасывая свои статьи крупным почерком и мягким карандашом. Заметка, сохранившаяся в блокноте, была датирована двумя днями позже прошлого Дня отца. Она не только никогда не была опубликована, но никогда не покидала пределов среднего ящика письменного стола Хокинфилда, однако Квиллер не успел прочитать её, так как раздался звонок в дверь.