Сандра Паретти - Потерять и обрести

• Название: Потерять и обрести
• Автор: Сандра Паретти
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-522-8

На юную герцогиню Каролину де ля Ромм-Аллери как из рога изобилия обрушиваются невзгоды и несчастья. Вместо предвкушаемой свадьбы с герцогом Беломер – свидание с женихом в мрачном Тауэре, вместо счастливой семейной жизни – суровые испытания. Но красавица героиня не боится рисковать, она смело устремляется навстречу опасностям, и жизнь вознаграждает Каролину – она обретает счастье с любимым человеком.

---

Хок-Тан-Хоон подал знак двум часовым на воротах. Они подняли из пазов тяжелые железные штанги, двойным крестом запиравшие ворота. Ворота медленно открылись. Сверкая от белизны, будто сотканные из лунного света, во двор въехали трое облаченных в белые шерстяные накидки всадников, ведя за собой четвертого коня с двумя перекинутыми через его спину кожаными мешками. Это были белые, и на украшенных кистями попонах красовался вышитый золотом крылатый бык Санти. Каролина не могла отвести взгляд от герба и от мужчин. Один из всадников поднял руку в небрежном приветствии, относившемся к Хок-Тан-Соону. Скучающим и в то же время раздраженным жестом он показал на кожаные мешки.

– Пятнадцать тысяч долларов! Вы хитрее? чем я думал, Хок-Тан-Хоон. Есть кто-нибудь, кто наконец заберет у нас деньги?

Люди Санти не пытались что-то от нее скрыть. Лишь церемониймейстера, казалось, смущала эта сцена. Он жадно и трусливо косился на мешки с деньгами.

– Я не могу их взять. – Ему стоило немалых усилий подавить свою алчность.

Белокурый всадник уверенно обратился к своим спутникам:

– Переложите деньги! Где одежда?

Один из верховых бросил ему связанный узел. Мужчина поймал его, развернул и швырнул Каролине под ноги.

– Наденьте это! Вы нам нужны здоровая.

Он говорил, не удостаивая ее ни единым взглядом. Каролину охватила бессильная ярость, но она одолела себя. Она мерзла, а ночь была холодная. Не стоило причинять вред самой себе, даже несмотря на все перенесенные страдания. Еще раз в ней заговорили возмущение и отвращение, когда она обнаружила, что вещи были мужскими, но потом она все же натянула рейтузы и сапоги, а сверху надела рубашку и приталенную бархатную куртку. Последней была наброшена на плечи белая накидка. Всадник держал лошадь за уздечку.

– Садитесь!

Каролина вскочила на коня. Двое других мужчин подъехали близко к ней, связали ей запястья шелковым шнуром и сунули в руки уздечку.

Лошади повернули к воротам. Над костровищами дым поднимался в небо лишь тонкими струйками. Во дворце, с его бесконечными темными оконными проемами, залитом лунным светом, царила тишина, которую может распространять вокруг себя лишь смерть или страх.

Ворота закрылись за ними. Трое всадников взяли ее в кольцо, один скакал впереди, двое других – за ней. Она слышала за своей спиной их голоса, грубые и циничные. Голоса вдруг резко оборвались, когда тишину ночи разрезал крик. Каролина привстала в стременах и повернулась в седле. Из тени глубокого рва, которым была обнесена внешняя стена дворца, вынырнула конская голова с развевающейся гривой, потом и вся лошадь с всадником, понукающим ее дикими криками. Никанор!

Каролина ни секунды не раздумывала. Она вонзила сапоги в бока своей белой лошади. Низко пригнулась к ее шее и направила ко рву, из которого выехал Никанор.

Передние копыта с цокотом ударились о дорогу. Лошадь оступилась и на миг потеряла равновесие. Потом все-таки выровнялась и помчалась вперед. Колючие кусты ударили Каролину по ногам, в клочья разодрали попону, но она лишь видела перед собой привязанную в кустарнике лошадь и двух навьюченных мулов. За ней громыхали копыта лошадей ее преследователей. Что-то со свистом рассекло воздух – петля перелетела через ее голову и стянулась на груди.

На губах белокурого всадника заиграла улыбка, когда он чуть ослабил душившую ее петлю.

– Вы ездите верхом, как мужчина, жаль, что вы женщина.

Небрежно, так, будто найти двух мулов и лошадь здесь не было для него неожиданностью, он отвязал всех животных, собрал поводья и поскакал потом вместе с Каролиной назад на дорогу.

Связанный по рукам и ногам, на своей лошади сидел Никанор Велано. Однако Каролина не испытывала сочувствия, одну лишь горечь. Все было у него в руках. Останься он в своем укрытии и убей оттуда или хотя бы рань прицельными выстрелами троих седоков, они бы сейчас были свободны. Но он не руководствовался трезвым расчетом, а шел на поводу у своих эмоций, и не из-за неопытной молодости, а потому что был без памяти влюбленным мужчиной.

Она знала лишь одного человека, который мог любить и не терять головы: Сирил Микеландж, герцог фон Беломер. Сколько раз эта его способность отпугивала ее, а теперь она поняла, что именно за это и любила его.

Вспомнив мужа, она успокоилась. Это было спокойствие, наполняющее человека в те моменты, когда он ближе к любимому существу, чем к самому себе. Она забыла про собственное отчаяние. Забыла, где находилась. Она неотрывно смотрела на освещенную луной дорогу, воспринимая ее не как что-то разделяющее их, а как что-то сближающее.

Запах сырой земли заставил Каролину взглянуть на окружающее. Молчаливый отряд покинул опоясывающую Абомей пустынную полосу и теперь ехал по плодородному склону холма Даб-а-даб. Пастбища простирались по обе стороны дороги. Вплотную подступали холмы, покрытые полями, спускающимися террасами; поблескивали узкие, искусственно проложенные канавки с водой, каменные водосборники. По протоптанной вдоль дороги тропе им навстречу попалась вереница носилыциц воды, которые из ночи в ночь таскали воду в столицу. С тонкими глиняными кувшинами на плечах, они бесшумно шагали, больше напоминая тени, лишь их протяжные крики «Зее-даг-бее!» («Хорошая вода!») оставляли звучащий след в ночной тишине.

Из низины появился фронтон просторной ярко освещенной усадьбы. Пальмовая роща естественным забором окружала ее. Блондин подскакал к деревянной решетке. Караульный, державший на поводке свору собак, явно ждал их. Ворота открылись. Лошади перешли на рысь, будто чуя близость конюшен. Низкая изгородь из остролиста отгораживала дорогу от огромных полей справа и слева. Неподалеку Каролина обнаружила высокий забор фактории. Вокруг костра сидела стража. Это была та же картина, что и в Видахе, в ту ночь, когда они покинули «Сан-Доминго».

Каролина часто спрашивала себя, какая сила возложила на нее все эти испытания, какое проклятие тяготело над ней. Там, за забором, лежал ответ. Всему виной были Санти, их алчность, их уверенность, что рабство для этих примитивных чернокожих – богоугодная судьба. Их дьявольский разум был заводной пружиной всего. Вновь и вновь Каролина надеялась уйти от них. Она была готова заплатить за это любую цену, вплоть до унижения. И теперь она все же была там, где желал видеть ее дон Санти: в его владениях, в его власти.

Ветви цветущих фруктовых деревьев свисали с белой стены ограды. Миновав ворота, всадники оказались в саду. Искусственно разбитый сад посреди пустыни показался Каролине еще одной чертой, достойной ненависти, которую она открыла в Санти: наглое притязание на красоту, на которую тот не имел права. Это впечатление усилилось еще больше, когда они въехали во двор. Белые каменные стены отражали свет бесчисленных шандалов. На одинаковом расстоянии друг от друга две низкие ступеньки с куполообразно подстриженными лавровыми деревьями по бокам вели к черным, богато украшенным дверям.

Кони сами повернули направо, к узкому проходу, за которым показался хлев.

Ей в нос ударил острый тепловатый запах животных и селитры, исходивший от красной, вытоптанной копытами земли, четырехугольника, обнесенного белыми рейками, и от красных глинобитных стен хлева. Двое мужчин выгнали корову светлой масти и затащили ее в загон, где ее ждал бык, удерживаемый другими мужчинами. Огромный угольно-черный зверь беспокойно стоял с опущенной головой, раздраженно взрывая задними ногами землю. Мужчина, своей взъерошенной головой и длинными, болтающимися обезьяньими руками сам напоминающий дикого пойманного зверя, положил руку быку на шею. Двое парней поставили корову перед быком. Земля задрожала, когда бык, уйдя задними ногами в землю, поднялся в воздух. На миг он замер, почти невесомый, пританцовывая, с вызовом демонстрируя ту силу, которая во все времена существования человечества делала его символом плодородия. Потом он бросился на корову и накрыл ее своим телом. Мужчины цинично засмеялись и смолкли, лишь когда знакомый Каролине голос произнес:

– Дайте ему отдохнуть.

Круг мужчин расступился и пропустил Чезаре Санти. Для Санти в этот момент не существовало женщины, за которой он так долго гонялся. Он видел лишь связанного юношу, с опущенной головой стоявшего между двух мужчин, а за их спинами – двух тяжело нагруженных мулов и своего лучшего жеребца Сирано.

– Подойди ближе, – произнес он в наступившей тишине.

Ему не пришлось называть имени. Никанор знал, что тот имел в виду его, Чезаре Санти молча смотрел на юношу. Потом медленно вытащил плеть из голенища сапога. Он, Человек, никогда и никому не доверявший, доверял только ему. Мальчишка мог причинить ему любое зло, любое его преступление Санти был способен понять и простить, но только не это. Его тайные помыслы и чаяния принадлежали женщине!

Плеть просвистела в воздухе. В слепой ярости он обрушился на Никанора. Одежда юноши постепенно превращалась в клочья. Лишь веревки висели еще на голом, растерзанном теле. Никанор качался, но удерживался на ногах, Санти вдруг остановился и уставился на покрытое кровавыми полосами тело. Наконец он опустил плеть. Но его желание покарать того, кого он когда-то любил, еще не было утолено. Он сделал знак мужчинам.