Роман Буревой - Северная Пальмира

• Название: Северная Пальмира
• Автор: Роман Буревой
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-032749-8, 5-9725-0088-4

Римская колония на берегах Свевского моря – Северная Пальмира…

Сюда, в родной город, после поражения на реке Калке возвращается князь Всеслав, несостоявшийся художник, мечтатель и авантюрист. Стечение обстоятельств приводит его не в стены Академии художеств, а на арену амфитеатра, где теперь бьются насмерть и где каждый день льётся кровь. Всеслав без труда побеждает всех соперников, кроме одного. Этот боец немолод, сильнее любого в гладиаторской центурии. Мало кто знает его настоящее имя, но зрители дали ему прозвище – Император.

---

– Хорошо, действуй, Логос, – прервала его Минерва, – а я займусь богами.

– Надо мной заниматься! – взмолился Меркурий. – Я всегда был твоим самым преданным союзником.

– Идём, – Минерва подтолкнула его в спину. – Я провожу тебя к дантисту. Или сама вырву тебе зуб.

IV

Марцелл появился в клинике Нормы Галликан этим ничем не примечательным сентябрьским утром. В таблин вошёл дородный человек лет тридцати пяти с чёрными вьющимися волосами, с некрасивым, но значительным лицом, с тяжёлым взглядом тёмных глаз. Именно таким и надлежит быть римлянину – степенным, неспешным в движениях, повадка должна выдавать властелина.

– Рад приветствовать от всей души боголюбимую Норму Галликан! – сказал он и улыбнулся. И даже как будто подмигнул слегка. Но без тени фамильярности, а как старой знакомой. И даже больше чем знакомой.

Она смотрела на Марцелла и не могла отвести взгляда. Понимала, что глупо, понимала, что так нельзя, но ничего поделать с собой не могла. А он как будто ничего и не заметил. То есть заметил, конечно, но не позволил себе ничего дерзкого – ни наглой улыбки, ни неуместного смешка. Разложил бумаги на столе, пояснил мягким вкрадчивым голосом:

– Я по объявлению насчёт работы. Прежде был членом коллегии медиков в Медиолане. А теперь римские медицинские центурии меня не желают принимать в свои ряды. – Он сделал паузу и выразительно посмотрел на Норму. Этот взгляд говорил, что она просто обязана его принять, что он лучше всех. Она в том и не сомневалась.

– Мы… – Она кашлянула, потому что голос внезапно охрип. – Мы не обращаем внимания на подобные мелочи. Может быть, кофе?

– С удовольствием.

– Расскажи, чем ты намерен заниматься в моей клинике… – И внезапно потеряв всякий контроль над собою, спросила: – Ты женат? Понимаешь, это очень важно. Сможешь ли ты посвящать себя работе, не отвлекаясь на дела семейные? У нас бывает иногда очень много работы, приходится оставаться вечерами, так что жены очень часто недовольны… – Она говорила и все более запутывалась в собственных фразах. И наконец замолчала, потому что уже нечего было соврать.

А он и не подал виду, что удивлён вопросом, и сказал:

– Разведён.

– Это хорошо. То есть плохо. Но и хорошо. – И засмеялась, понимая, что говорит глупости. Кажется, с ней уже было такое однажды – в юности. Но потом она позабыла, что это значит, – терять голову.

Он засмеялся и прикоснулся к её руке. Будто электрический разряд пробежал от кисти к локтю. Как будто Норме было пятнадцать. Нелепо, глупо!

Он поднялся, подошёл к мраморному бюсту Элия, стоящему в нише, – копия работы Марции, не особенно удачная. Но сходство чувствовалось. Норма ценила бюст именно за сходство.

– Он достоин поклонения? – спросил Марцелл. Его голос звучал капризно, даже обиженно. – Твоего поклонения?! – Ей казалось, он хотел сказать: «Я не потерплю соперника!»

– Да! – запальчиво выкрикнула Норма. – Это же Элий! Ведь богам мы поклоняемся тоже.

– Так он бог? Прости, не знал. – В голосе – лёгкая ирония умного человека, который понимает, что смелость – это глупость. И самопожертвование – тоже глупость. Эта ирония вызвала лёгкую досаду, но притупить внезапно вспыхнувшее чувство не могла.

– Не бог, конечно. – Опять Норма смутилась. – Но я его уважаю… – Какое неверное лживое слово. Зачем она так говорит, зачем оправдывается?

– Я читал твои письма к римскому народу в «Вестнике старины». – Эти простые слова прозвучали как комплимент. – Я читал их и перечитывал. Много раз.

– Послушай, давай, вместо того чтобы пить кофе, пойдём в таверну пообедаем, – предложила Норма. Она не могла позволить ему встать и уйти из таблина. Она не могла с ним расстаться. Не могла – и все.

Он задумался. Он все время был задумчив. Казалось, он непрерывно размышлял над чем-то.

Даже в таверне за обедом он не утратил своего величавого вида. Он ел, отламывая маленькими кусочками хлеб, и после каждого глотка прикладывал салфетку к полным чувственным губам. Один его вид был значительнее, чем все труды Нормы Галликан.

– У меня всю жизнь была недостижимая мечта. Но сегодня мне кажется, что я к ней приближаюсь. – Он улыбнулся. И Норме захотелось вывести какую-нибудь новую формулу, которую не смог бы вывести даже сам Трион, и преподнести её в подарок Марцеллу. Он бы принял, проникновенно глянул бы в глаза и стиснул её пальцы и… Она бы почувствовала себя совершенно счастливой. Но не было на свете формул, достойных Марцелла.

– Поедем к тебе? – предложил Марцелл. Его «трирема» цвета слоновой кости вполне могла подойти сенатору. Марцелл вёл машину и курил табачную палочку. Норма Галликан чувствовала себя девчонкой, которую ухажёр-лицеист пригласил покататься на папашином авто по Риму. «Машина не его», – подумала Норма, но не сделала никакого вывода, просто констатировала факт. Она вдруг утратила способность делать выводы. Она катастрофически поглупела.

– У тебя очень мило, – сказал Марцелл, когда они вошли в атрий её маленькой виллы.

Он льстил – дом давным-давно нуждался в ремонте: мозаика в атрии осыпалась, роспись в триклинии поблекла. Библиотека, правда, была сносной. Но нельзя же пить вино в библиотеке.

Они пили вино в спальне. Марцелл держался так, будто ни на что не претендует, но при этом покорён и примет любой её выбор. Он поцеловал её и отстранился.

– Ты меня удивляешь, – прошептал Марцелл.

Что-то в его словах все время её задевало. Втыкалось острой занозой в мозг. Но она отметала подозрения. Она не хотела ни в чем подозревать Марцелла.

– Я удивлю тебя завтра ещё больше, – пообещала Норма.

– Чем же, позволь узнать?

– Своей новой статьёй.

– Рим без ума от твоих статей.

– Может быть, и без ума, – согласилась Норма. – Но что толку? Сейчас надо действовать. А все выглядят парализованными. Как будто им на головы свалилась каменная плита. Но я не собираюсь сдаваться.

– Тебе надо попасть в сенат, – предложил Марцелл.

– Почему бы и нет? Бенит требует создать новую трионовую бомбу. Его надо остановить, пока для этого дела не нашлись добровольцы. Эх, если бы Элий был здесь! Но он не собирается возвращаться в Рим. Говорят, дал какой-то обет. Разве сейчас время обетов? Сейчас время действия. И только действия. Ты это очень хорошо понимаешь! – Она и сама не знала, откуда такая уверенность, что Марцелл её понимает. Он ничего не сказал, лишь пожал ей руку.

– А ты не можешь прочесть мне сегодня свою новую статью? – спросил он таким тоном, будто молил о величайшей милости.

Она вскочила с ложа и помчалась в таблин. Именно помчалась – вприпрыжку, как девчонка. Схватила первый экземпляр. Вернулась.

Она принялась читать своё новое «Послание». Марцелл слушал внимательно, иногда просил некоторые особо удачные места повторить.

– Это замечательно! – Несколько хлопков означали высшую степень одобрения. – Никто в Риме не может так написать. Только ты.

– Не надо мне льстить.

– Это не лесть. Это чистая правда. Я могу взять это с собой почитать более внимательно? Тут надо вдумываться в каждую фразу!

– Вообще-то я хотела отдать письмо сенатору Флакку. Но если ты вернёшь рукопись завтра, то я погожу денёк. – Она тут же вручила ему экземпляр.

– Если б только знала, какая ты умница! Ты не опубликуешь, пока я не прочту? Ведь так? – Он заглянул ей в глаза. – Может быть, я предложу добавить что-нибудь. О, разумеется, это мелочь, но может быть…

– Нет, нет, не мелочь, – запротестовала Норма. – Я ценю твоё мнение. Очень ценю.

– Ах, если бы ты знала, что ты за чудо! – И он глубоко вздохнул. И как будто после долгих колебаний, привлёк её к себе. Будто что-то его тяготило, томило, но он не желал подать виду. И от того тайного своего плена был несчастен даже тогда, когда целовал Норму.

– Кто ты? – спросила она между поцелуями. – Кто ты, мой таинственный Марцелл?

– Я – твоё счастье.

ГЛАВА VI Игры в Риме (продолжение)

«Вчера по приказу диктатора Бенита охрана Дома весталок усилена. А ведь раньше весталок охраняло одно их имя».

«Требования Бирки о размещении её баз в портах Полонии недопустимы».

«Чтобы не дать нашему миру закостенеть, надо поддерживать постоянное состояние беспокойства».

«Акта диурна», 3-й день до Ид сентября[17]

I

Много лет подряд Валерия смотрела на огонь. Она смотрела на огонь и ослепла. Но не до конца. Она различала лица и дома, деревья и птиц, камни под ногами, позолоту на крыше храма. Видела статуи Великих весталок, стоящие вдоль бассейна, и их отражения на водной глади. Но при этом постоянно видела отражение огня. Огонь, пылающий в главном очаге Рима. Огонь, оберегающий его душу.

Уже давно она не отличала лица по характерным чертам. Ни нос, ни рот, ни скулы не интересовали её. Но она видела в зрачках горящие огоньки и понимала, что в душе собеседника пламя. Заглядывала в другую душу – и замечала лишь тлеющие угли. Начинала беседу с третьим и замолкала на полуслове – ибо в этой душе никогда не горел огонь. С некоторых пор ей все реже встречались огоньки в зрачках римлян, все чаще – тлеющие угли или остывший пепел. И она отворачивалась от людей. И с каждом днём мир за стенами храма становился все призрачнее, условнее. Мысль, что храм придётся покинуть, приводила Валерию в ужас. Она бы осталась здесь до скончания дней. Но Валерия была достаточно умна, чтобы понять, что едва минет тридцать лет её службы, она должна будет уйти. Уже сейчас Манлий высекает её статую, дабы установить у бассейна. В Доме весталок останется лишь её отражение в воде. А сама Валерия исчезнет.