Луи Буссенар - Тайны господина Синтеза

• Название: Тайны господина Синтеза
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-86218-070-2,5-86218-002-8

---

— Да, господин префект.

— Ладно. Ваши иероглифы [11] точь-в-точь соответствуют моему переводу. Не могу поставить вам в вину стиль рапорта — он удачно контрастирует с прозой отчетов моих подчиненных. Расследование, однако, пока находится в зачаточном состоянии. Не сомневаюсь, что вы вскоре сможете извлечь из этой цепи загадок прекрасно обоснованную полицейскую докладную, строгую как математическое уравнение, в котором все эти странности найдут удовлетворительное объяснение. Но впредь будьте внимательны и не позволяйте так глупо себя обкрадывать.

— О господин префект, мне вовсе не улыбалось лишиться бумажника, да еще и получить удар ножом…

— Вы?! Удар ножом? Когда это случилось? Где?

— Вчера вечером в девять часов, приблизительно через полчаса после того, как у меня украли бумажник. Потрясенный всем происшедшим, я возвращался к себе домой на набережную Бетюн, обдумывая по пути докладную. И тут какой-то незнакомец — наверно, он шел за мной по пятам — вдруг обгоняет меня, останавливается, круто повернувшись, секунду смотрит мне в лицо, размахивается и… Удар пришелся прямо в грудь. Огни газовых фонарей заплясали у меня перед глазами, я закричал и рухнул на мостовую… Когда на мой крик прибежали двое полицейских, незнакомец уже убежал.

Меня подняли, привели в чувство и отвезли в больницу Отель Дье. Дежурный фельдшер наложил повязку и сказал, что рана не опасна, однако велел остаться на ночь в больнице и лишь полчаса назад выпустил на волю. Только поэтому, господин префект, я не смог явиться в назначенное время.

— Ай-ай-ай, бедняга, отчего ж вы мне не сказали об этом раньше?! Подумать только — пырнули ножом! Неужто и впрямь на улицах Парижа могут убить?

— Сдается, что так, господин префект.

— Да-с, ситуация усложняется! Кстати, довольно играть в загадки. Вам знаком сей предмет?

— Это мой бумажник.

— Укравший его человек вскоре ввязался в драку, был арестован и препровожден в комиссариат. При обыске у него обнаружили записную книжку с вашим удостоверением личности и бумаги, которые у комиссара хватило ума сразу же переслать мне. Я нашел ваш рапорт и приказал одному из служащих его расшифровать, что не составило большого труда. А вот история с покушением, жертвой которого вы стали, кажется, не так проста. Нет ли между этими двумя неприятными происшествиями какой-либо связи?

— Очень может быть.

— Надо поразмыслить. Отдохните несколько дней дома, вы, вероятно, «засветились». А пока — кое-что в утешение. — Префект открыл сейф, достал несколько луидоров [12] и сунул их агенту в руку; тот, рассыпавшись в благодарностях, спрятал деньги. — Еще несколько слов напоследок. Присядьте на минутку. Я все время думаю об этой партии в пятьсот скафандров. Вот ведь загвоздка… Пускай себе господин Синтез обходится без еды и сна, нам нет до того дела. Пусть повторит эксперимент доктора Таннера, пусть даже превзойдет эксцентричного американца! Но — скафандры!

— Ваша правда, господин префект.

— Владей он хоть всеми жемчугами Цейлона [13] или вбей себе в голову мечту стать единственным держателем акций Виго, — я хочу сказать, будь он архимиллионером или архисумасшедшим, — ему, частному лицу, все равно незачем приобретать оборудование для целой подводной армии!

— Верно! Пускай не для армии, но, уж во всяком случае, для целого полка водолазов. Коль вы мне оказываете честь, интересуясь моим мнением, позвольте заметить, что недурно было бы наложить эмбарго [14] на судно господина Синтеза.

— Это слишком важное решение, и я должен доложить о нем министру. Необходимо помнить, что вышеупомянутая персона является иностранным подданным — так легко нажить дипломатические неприятности… Но не можем же мы выпустить из французского порта в неизвестном направлении пять сотен скафандров! Последнее время мир переживает разного рода кризисы — политические, аграрные, финансовые, торговые… Растет число недовольных. Различные индивидуумы [15] злоумышляют, партии спорят, армии вооружаются!.. Люди завидуют ближнему своему, народы друг друга ненавидят… Как знать, может, загадка, над которой мы сейчас бьемся, невидимыми нитями связана со всеми нынешними беспорядками. Почувствовать-то все это можно, а словами выразить трудно… Кто поручится, не напали ли мы на след заговора против монарха или против всего народа?

Велико должно было быть замешательство префекта полиции, если он начал думать вслух и произносить такой длинный монолог перед одним из своих скромных служащих! Опомнившись, префект прервал свою тираду и отпустил агента номер 27, еще раз порекомендовав ему вести себя более осмотрительно. Только он собрался воспользоваться редкой минутой одиночества, чтобы еще раз всесторонне обдумать загадку по имени «господин Синтез», как в кабинет вновь явился напыщенный и важный секретарь.

— Агент номер 32 ожидает в маленьком кабинете, — прозвучал его елейный голос [16].

— Впустите, — ответил префект с покорностью человека, знающего, что время ему не принадлежит. — Какими судьбами? Я думал, вы в Швейцарии ведете наблюдение за эмигрантами-нигилистами [17].

— Я уже неделю как вернулся.

— И до сих пор не явились?

— Я следил за одним частным лицом, доставившим мне кучу хлопот. К тому же, чувствуя за собою «хвост», решил повременить, дабы не навести его на Центр.

— И правильно поступили. Что у вас нового?

— Много чего, господин префект.

— Вы составили обстоятельную докладную?

— Только устный рапорт, господин префект.

— Отчего же не письменный?

— Потому что поговорка «Verda volant, scripta manent» ложна, как и большинство поговорок.

— «Слова улетают, написанное остается»?

— Совершенно верно.

— Рассказывайте вашу историю и не скупитесь на подробности. Все, что касается людей, за которыми вам надлежит следить, имеет первостатейное значение.

— Я провел в Женеве пять недель и благодаря агентам московской полиции, работавшим в городе, был превосходно осведомлен о каждом шаге эмигрантов. Надо сказать, наблюдение за теми, кто направлялся во Францию или возвращался из нее в Швейцарию, не составило большого труда.

Мое особое внимание привлек некий господин, чье поведение было весьма странным, внешность примечательной, национальность невыясненной, зато профессия не вызывала сомнений. Человек этот — химик. Но такой, каких нынче уже не увидишь. Казалось, он вышел из старинной лаборатории, заставленной перегонными кубами [18], ретортами [19], причудливыми аппаратами, чучелами крокодилов, словом, всем тем, чем практиковали средневековые алхимики [20], занимаясь своим колдовством. Все в нем было необычайно, даже его имя, которое меня сразу же поразило. Он назывался, вернее его называли, Алексисом Фармаком.

— Но это же не имя, это каламбур! [21]

— Именно так я и понял, обратившись к толковому словарю Пьера Ларусса [22].

— Быть может, это кличка!

— Более чем вероятно. Но как бы там ни было, мой Алексис Фармак был владельцем уединенного дома на окраине предместья, где он оборудовал великолепную лабораторию, в которой дни и ночи напролет изготовлял всевозможные взрывчатые вещества.

— Черт побери!

— Соль гремучей кислоты [23], пироклетчатка [24], нитробензол [25], беллинит, серанин, петролит, себастин, панкластит, матазьет, тонит, глоноин, динамит, глиоксилин, нитроглицерин [26] и множество других, чьих названий я не знаю. Он постоянно экспериментирует, прекрасно уживаясь с молниями, запертыми в колбы, а между делом преподает химию русским эмигрантам (в основном те ее разделы, где речь идет о взрывчатых веществах).

Я стал одним из его учеников, пусть не самым образцовым, но зато едва ли не самым старательным.

Жизнь нашего профессора не изобиловала событиями: опыты, уроки, опыты… И вдруг одним прекрасным утром письмо из Парижа оторвало Алексиса Фармака от лаборатории, от формул, от экспериментов.

— Зовут в Париж, — заявил он без обиняков. — Один ученый, кстати сказать, большая знаменитость, приглашает к себе. Я буду получать, хоть это меня мало заботит, превосходное жалованье и, главное, заниматься высокой наукой в качестве ассистента господина Синтеза…

— Что?! — воскликнул ошеломленный префект. — Вы сказали «Синтеза»?!

— Да, господин префект. Мало нам Алексиса Фармака, так вот вам еще одно имечко! Тоже, наверное, псевдоним. У этих ученых все не как у людей.

Итак, не теряя ни минуты, профессор с нами распрощался, лабораторию сдал внаем за смехотворную сумму одному из своих русских приятелей и, набив чемодан рукописями, первым же поездом выехал в Париж.

Я нюхом почуял: здесь какая-то авантюра. Сделав все возможное, чтоб не быть узнанным, сажусь в тот же поезд и еду следом.

— Превосходно! Молодчина!

— По прибытии направляюсь за его экипажем на улицу Гальвани — это новая улица, проложенная между улицей Аожье и бульваром Гувьен-Сен-Сир. Фиакр [27] останавливается перед массивной оградой, с маленькой калиткой и большими железными воротами. На первый же звонок ворота широко распахнулись, а затем, вслед за проехавшим экипажем, тотчас же закрылись, лишь на миг позволив мне увидеть в глубине сада просторный одноэтажный дом и в отдалении хозяйственные постройки. Битый час я напрасно жду, когда фиакр выедет снова, и в конце концов, несолоно хлебавши, возвращаюсь домой, поклявшись себе, что уж завтра чуть свет все разузнаю.