Мика Валтари - Раб великого султана

• Название: Раб великого султана
• Автор: Мика Валтари
• Издательство: «ЭКСМО», «Барбара»
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-424-8

Противостояние Востока и Запада, мусульманского и христианского миров в первой половине XVI века, возникновение пиратских государств в Северной Африке – об этом роман известного писателя Мики Валтари.

Герой романа Микаэль отправляется в далекое путешествие в Святую Землю, но оказывается в плену у мусульманских пиратов. Микаэль и его возлюбленная попадают в невероятные ситуации, они становятся свидетелями и участниками захватывающих событий…

---

– Поступай, как знаешь, Микаэль, – сказала она. – Я не могу запретить тебе доверять великому визирю, который, конечно же, довольно часто вспоминает о своем подопечном. Однако позволь мне самой попытать счастья в другом месте и в более подходящее время.

Через три дня султан освободил послов короля Фердинанда и, призвав их к себе, одарил каждого кошелем золота. Это была компенсация за все невзгоды, которые им пришлось сносить в неволе. Потом говорили, будто султан сказал по этому случаю:

– Передайте от меня наилучшие пожелания вашему повелителю и сообщите ему, что он еще не знает, сколько выгод несет ему наша дружба, а также стремление помогать друг другу. Однако вскоре он это поймет, ибо я собираюсь собственноручно дать ему все, что он пожелает. Итак, предупредите его, дабы успел он надлежащим образом подготовиться к нашей встрече.

На что генерал короля Фердинанда якобы нескладно ответил, что его государь с великой радостью примет султана, если визит будет дружеским, но сурово встретит Сулеймана, если у владыки мусульман возникнут враждебные намерения. Таким образом была объявлена война. Однако как официальные, так и тайные представители христианских стран в Стамбуле отправили своим монархам срочные сообщения о войне еще тогда, когда узнали, что на сей раз по старинному обычаю Диван проводили, восседая на лошадях.

4

Весна приближалась семимильными шагами, и обильные дожди омывали землю. С каждым днем становилось все теплее, а среди светлой молодой зелени появились красные, желтые и белые тюльпаны, образуя разноцветное море у подножия мощных городских стен.

Сераскер уже объявил сбор войск, а султан с янычарами по старинному обычаю присоединится к нему несколько позже. Однако ежедневно, по заранее составленному плану, в сторону границы отправлялись возы с провизией и боеприпасами, шагали воинские отряды; на скрипучем передке орудия вместе с другими султанскими пушкарями двинулся на войну и мой брат Антти. Он снова держал путь в Венгрию, но на этот раз ему предстояло сражаться в рядах мусульман, а не против них. Ко всей этой военной затее Антти относился с некоторым скептицизмом и еще до отъезда строил догадки насчет того, как турецкие военачальники представляют себе перевозку тяжелых орудий по болотистым, вязким дорогам, через полноводные весенние реки; впрочем, он подозревал, что мусульмане, должно быть, продумали, как это сделать, раз выступили в поход, несмотря на плохую погоду.

Картографов Пири-реиса тоже охватило необычное возбуждение, ибо к войне готовился и флот, принимая на себя охрану черноморских и греческих побережий. По разным делам меня теперь часто отправляли в арсенал, во внешний двор сераля, и именно во время одного из таких посещений султанского дворца мне улыбнулось счастье – слишком уж неожиданное и поразительное, чтобы я усомнился в предопределенности человеческой судьбы.

После долгих дождей день этот выдался особенно прекрасным и солнечным. Я сидел во Дворе Мира и ждал – что и было главной обязанностью посланца Пири-реиса, каковым я являлся в это время. Я уже успел привыкнуть к разнообразным пестрым одеждам слуг и больше не глазел удивленно по сторонам, словно новичок, впервые попавший в сераль. Вдруг, как из-под земли, передо мной вырос незнакомый евнух с лицом, опухшим от слез, и, в отчаянии ломая руки, спросил:

– Не ты ли тот раб Хайр-эд-Дина, который принес обезьянку? Только ты можешь спасти меня от страшного наказания. Иди со мной поскорее, я попрошу агу провести тебя в Райский Сад, чтобы ты снял обезьянку с дерева. Она всю ночь просидела на верхушке платана и никому не дается в руки.

– Не могу же я бросить важные дела ради игры с мартышкой! – серьезно возразил я.

– Ты с ума сошел! – в страшном возбуждении воскликнул евнух. – Нет ничего важнее, чем утешить принца Джехангира, и всем придется плохо, если он будет грустить и плакать.

– Возможно, обезьянка Коко вспомнит меня, – согласно кивнул я, – я ведь заботился о ней и лечил от морской болезни во время путешествия на корабле. Если не меня, так моего песика Раэля она уж точно признает.

Раэль, свернувшись калачиком у моих ног, грелся на солнышке, но, услышав имя Коко, тут же навострил уши и приподнял голову. Вскочив на ноги, мы оба поспешили вслед за евнухом, миновали второй и третий дворы, где нас сразу окружили другие евнухи, ударами в маленькие барабанчики предупреждая женщин о появлении чужака, ибо мы вступали в последний внутренний двор сераля, где находились покои султана и его гарем.

Вскоре мы очутились перед бронзовыми воротами сада, у которых нас уже ожидал кислар-ага – управитель гарема и начальник султанских евнухов. Человек этот напрасно пытался скрыть свое беспокойство. Я бросился перед ним на колени, он же приказал стражникам немедленно пропустить меня в сад гарема. Вход в гарем без позволения грозил неминуемой смертью каждому, кто не был евнухом, и даже врач должен был иметь личное разрешение султана на посещение этой части дворца.

Евнухи бегом вели меня по извилистым, посыпанным желтым песком дорожкам сада, беспрерывно колотя в барабанчики и запрещая мне смотреть по сторонам. В конце концов мы остановились у огромного платана. Несколько евнухов напрасно старалось вскарабкаться на дерево и снять оттуда обезьянку, которая руками, ногами и даже хвостом уцепилась за ветку на самой верхушке. Евнухи визгливо звали ее, сманивая вниз и постоянно напоминая друг другу об осторожности. Они боялись напугать зверька – а то вдруг он свалится и разобьется.

В тот самый миг, когда мы подошли к дереву, один из евнухов потерял равновесие, сорвался, с громким воплем рухнул на землю и потерял сознание. Этот весьма неприятный случай вызвал неожиданный взрыв хохота у трех красиво одетых мальчиков восьми-одиннадцати лет, которые наблюдали за происходящим. Четвертый же, мальчик лет пяти, тихонько всхлипывал, крепко обнимая за шею мужчину в роскошном, расшитом золотом халате. Человек, державший малыша на руках, пытался утешить его. К своему несказанному изумлению я узнал султана Сулеймана.

В саду царила суматоха. Под платаном валялись толстые веревки, к стволу прислонили несколько лестниц, а лужицы вокруг дерева красноречиво свидетельствовали о том, что обезьянку поливали водой, пытаясь таким образом согнать вниз. Уже издали я заметил, что мартышка нездорова: тихонько и жалобно попискивая, она судорожно цеплялась за ветку.

Я упал на колени перед султаном и коснулся лбом земли, а управитель гарема, низко кланяясь, предложил отправить меня на дерево за обезьянкой, в случае же неудачи – просто казнить, и все тут. Тогда можно будет считать, что то жалкое создание, которым я являюсь, словно и не побывало в гареме и не оскверняло своим взглядом и присутствием места пребывания жен повелителя. Эти жестокие слова так обидели меня, что я немедленно вскочил на ноги и сказал:

– Не я просил приводить меня сюда, а ты со слезами умолял меня об этом. Однако я готов принять смерть ради того, чтобы порадовать владыку правоверных. Ты же вели спуститься вниз всем этим безмозглым евнухам, которые лишь пугают несчастного зверька. Прогони и тех, кто стоит под деревом и запрети барабанить и шуметь. Потом принеси мне немного сладких фруктов, чтобы я мог приманить мартышку.

Кислар-ага гордо выпрямился и в ярости закричал:

– Как ты смеешь говорить со мной таким тоном, нищий раб?! Ты никогда не сможешь привлечь ее фруктами, мы уже пытались с самого утра, но у нас ничего не получилось.

Султан Сулейман жестом приказал ему замолчать и резко распорядился:

– Вели людям немедленно спуститься вниз и убери всех отсюда! И сам тоже уходи!

Евнухи тут же исчезли, словно растворившись в воздухе, и под платаном воцарилась тишина. Малыш на руках у султана тоже перестал рыдать, и лишь тихенький, жалобный писк обезьянки нарушал тишину.

Не смея обратиться к султану, я повернулся к его старшему сыну и сказал:

– О, благородный принц Мустафа! Обезьянка заболела, потому и убежала на дерево. Я попытаюсь приманить ее, может, она вспомнит меня или мою собачку.

Красивый смуглокожий мальчик гордо кивнул в знак согласия, а я опустился на землю, скрестил ноги, обнял Раэля и тихо позвал:

– Коко! Коко! Коко!

Раэль смотрел своим единственным глазом на верхушку платана и тихонько скулил, призывая обезьянку поиграть с ним. Вскоре мартышка сползла по ветке чуть ниже, чтобы лучше видеть, а потом, вдруг решившись, быстро скользнув вниз по стволу, прыгнула мне на плечо, обхватила ручонками мою шею и прижалась пушистой белой щечкой к моему лицу. Ее тщедушное тельце вздрагивало в лихорадке, но, несмотря на недуг, она протянула ручку к Раэлю и дернула его за ухо, как делала это на корабле. Вскоре Коко принялась играть с собачкой, позабыв о плохом самочувствии. Внезапно острый приступ кашля заставил ее прервать игру, и мартышка в изнеможении прильнула к моей груди. Слезы застилали ей глаза, струйками стекали по морщинистому личику, а в перерывах между приступами кашля она издавала душераздирающие стоны, словно жалуясь на боль и свое одиночество.