Николай Басов - Смертное Камлание

• Название: Смертное Камлание
• Автор: Николай Басов
• Жанр: Ужасы и Мистика

---

Рыжов не знал, что ему ответить, поэтому просто кивнул.

– Как вы будете вести дело, я не предполагаю. Со своей стороны мы наводим справки о так называемых темных шаманах, которые умеют убивать людей, не контактируя с ними напрямую, какими-то наговорами или заговорами... Не знаю, как лучше сказать, но вы понимаете?

– Я понимаю.

– Вы верите в такую возможность?

– Заранее сказать не могу, нужно работать, чтобы понять, насколько все это реально. Как вы сами это признаете.

– Пятеро подозреваемых, а скорее всего, виновных... служителей этого культа находятся сейчас у нас в Крестах. Содержат их пока не очень жестко, с ними еще плотно не работали. Причины, по которым они у нас толком не разрабатывались, вас не касаются.

– И все же, мне следует с ними поговорить. – Рыжов решил действовать суховато, но и с напором. – Встреча эта необходима.

– Встретитесь, я распоряжусь, – Сабуров все же решил сесть, потому что Рыжов не поднялся, когда он расхаживал по номеру.

Доверительная интонация, которую Сабуров выбрал для этого разговора, кажется, позволяла Рыжову такое поведение.

– Но вот ведь какое дело, если эти люди с далекого севера и плохо понимают русский язык, следует позаботиться, чтобы....

– Языковой барьер, – усмехнулся Сабуров. – Это понятно. – Он помолчал, и снова оценил Рыжов с ног до головы. – Вы у нас – товарищ из Москвы, почти проверяющий. Мы сделаем для вашей работы все, что нужно. Даже придадим вам товарища Мурандона, он из северян, говорит на нескольких диалектах и знает, правда, поверхностно, суть этого задания... Советую вам быть с ним все же осторожным, не посвящать его в детали. Вашего сотрудника вы знаете как инструктировать, и сколько ему следует открыть, чтобы он был полезен... Вот только один совет, по-дружески, так сказать. Имя Мурандон, по русски, гм, не очень благозвучное, поэтому лучше обращайтесь к нему товарищ Муран.

И словно он сказал что-то на редкость смешное, Сабуров беззвучно рассмеялся. Этого Рыжов ждал, он хотел увидеть, как этот человек смеется, и то, что он теперь видел, ему почему-то не понравилось. Это был смех человека жестокого, умеющего ломать волю других людей. Трудно было сказать, что вызывало такое впечатление, то ли глаза его при этом не смеялись, как следовало бы, то ли он раздвинул губы не в полноценной улыбке, а ощерился, словно одновременно со смехом мог и зарычать, как тигр, или просто потому, что он не разжал зубы... Он вообще говорил, почти не разжимая зубов, да, решил Рыжов, пожалуй, в этом причина такого впечатления.

И теперь, когда он увидел смеющегося Сабурова, оставалось не вполне понятно, сам ли он был таким от природы, или его сделала таким работа, служба, обстоятельства и те приказы, который он должен был выполнять. Кстати, лучше в это было не вникать, так было надежнее. Потому что, помимо прочего, возникало впечатление, если этого челоека слишком хорошо понять, он может не простить, хотя чем он был опасен сейчас, в этих обстоятельствах, Рыжову было еще непонятно.

Между тем, Сабуров продолжал:

– Еще советую обратиться за техническими, так сказать, ознакомительными консультациями к товарищу Ватрину. Он считается у нас в Ленинграде крупнейшим специалистом по шаманизму, занимается этой темой давно, написал ряд работ... Некоторые даже не пошли в открытую печать, а были скрыты в соответствующих запасниках.

А ведь он не просто выдвиженец, решил Рыжов, он где-то учился, если отвлечься от его манер, речь выдает в нем неплохо образованного человека... Впрочем, в Ленинграде было немало людей с очень правильной и хорошо поставленной даже по московским меркам речью.

– И снова я вынужден вас предостеречь, задавайте ему вопросы очень осторожно, не выдавайте того, что вам известно, иначе... – Сабуров поднялся, совершенно неожиданно Рыжов решил, что разговор подходит к концу. – Нам не хотелось бы его терять, а придется, если вы будет неосторожны, и он о чем-либо догадается. – Теперь глаза Сабурова горели той неприкрытой жестокостью, которую Рыжов заметил в нем ранее. – Хотя бы о характере данного вам задания, вы понимаете?

Рыжов тоже поднялся, провожая гостя.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо. – Сабуров протянул руку. – Работайте, товарищ Рыжов, а мы посмотрим, что у вас получается.

Когда за Сабуровым закрылась дверь, Рыжов вздохнул с облегчением. Казалось, этот человек оставляет за собой шлейф холода, которого он не замечал раньше. И который тоже что-то значил, хотя не следовало слишком уж в это вникать. Помимо прочего, это могло помешать его работут тут, вернее, уже мешало. Только он не соглашался с этим, пока, во всяком случае.

# 5.

Попасть к шаманам в Кресты оказалось не просто, пришлось и повозиться, и изобразить начальственную сердитость. Но если у Рыжова получалось «для вида», то Смеховой определенно полагал, что они – важные шишки, и злился всерьез. Рыжову даже некоторое извращенное удовольствие доставило смотреть на него, на его гнев, выслушивать его разглагольствования по поводу волокиты, провинциальной неторопливости и прочего в том же духе.

Впрочем, их обещали пустить к шаманам на следующий день, когда с ними будет товарищ Муран, которого обещал Сабуров, а чтобы не терять время попусту, с одного из телефонов в Крестах Рыжов позвонил Ватрину, тот выслушал его просьбу и согласился принять сегодня же. Хоть это удалось.

Вот добираться к профессору им пришлось сложно, потому что жил он на другой, северной стороне Невы, и куда-то в сторону, а там они вынуждены были еще и бродить по каким-то малолюдным улочкам. В общем, опоздав к назначенному времени, они все же нашли небольшой по сравнению с соседними, доходный дом начала века, в котором Ватрин и обитал.

Квартира у него оказалась обычной ленинградской коммуналкой, хотя, как Рыжов понял по списку звонков перед дверью, в ней проживало всего три семейства. Открыл сам профессор, который, как выяснилось, не очень и сердился за опоздание на непрошенных гостей. Или не смел сердиться при виде Рыжова, который довольно бесцеремонно распоряжался Смеховым в форме с тремя «кубарями» на голубых петлицах.

Хотя это была коммуналка, обставлена квартира профессора оказалась довольно удобно. Ватрину были отведены две комнаты, одна огромная, метров под тридцать, с большим круглым столом, в которой даже имелся камин, правда, не действующий, обогревались одной общей на подъезд печью. Тут же располагалось и семейство Ватрина, причем гостей, разумеется, собирались поить чаем.

Но Рыжов попросил, в интересах дела, поговорить где-нибудь втроем, без семейства, и тогда Ватрин, с некоторым беспокойством отвел их в кабинет, тесную комнатку, вдоль стен которой из простых досок были набиты безразмерные книжные полки, а в углу стоял диван, на котором Рыжов со Смеховым и расположились. Сам профессор устроился за своим письменным столом, который выделялся в этой аскетичной обстановке резьбой, лаком и дорогим зеленым сукном по всей столешнице.

Чай им, впрочем, жена Ватрина все-равно принесла на подносе, и професоор немного смущенно посетовал, что не знает вкусов гостей, поэтому они сами должны обратиться к сахарнице и к молочнику. Он так и сказал – «обратиться», словно это был не неодушевленные предметы, а некие его помощники, хоть и слабые, в предстоящем разговоре.

Профессор заметно нервничал, даже слегка лебезил, что Рыжову, разумеется, не нравилось, но Смеховой воспринимал со сдержанным одобрением, будто так и должно быть. Рыжов в тот момент, кажется, впервые подумал, что его, гм,.. напарник в таком-то настроении и в этой форме, с его претензией «гостя из столицы» и невниманием к мелочам, может здорово помешать, но делать было нечего. Следовало с этим или примириться, или... что-то придумать, чтобы нейтрализовать его.

Разговор начался без хитростей. Ватрин и сам сразу же признался:

– А ко мне в последние полгода часто обращались. Иногда с довольно странными вопросами, но чаще, – он отхлебнул чаю, – чтобы быстро, так сказать, экстренно войти в тему. – Он бледновато усмехнулся. – Должен сказать, это почти невозможно, многое из того, что я рассказываю о шаманах и шаманизме вообще, как первобытном религиозном воззрении, требует не осуждения, и уж конечно не критики, но понимания...

– Без критики не обойтись, – отозвался Смеховой, – мы же советские люди.

– Да, конечно, – быстро согласился Ватрин, – но для ознакомления, я имел в виду...

И умолк, он соображал, что и как говорить. Зря его Смеховой сразу принялся одергивать, решил Рыжов, уже с некоторой злостью.

– Вы говорите, – поддержал он профессора. – Целью нашей является, как вы правильно заметили, именно понимание.

Профессор поднялся из-за стола, не выпуская чай из рук, прошелся по кабинетику, даже выпрямился, словно стоял на кафедре в лекционной аудитории. Теперь, кажется, он слегка выпенривался, но ему, Рыжов полагал, это как раз простительно.