Хорхе Вольпи - В поисках Клингзора

• Название: В поисках Клингзора
• Автор: Хорхе Вольпи
• Издательство: АСТ, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-032446-4

Критики писали: «Что это? Шпионский роман — или детектив? Роман нравов — или научный триллер? Роман, который вобрал в себя все эти жанры и создал из них жанр новый…»

Поиски таинственного ученого, сотрудничавшего с нацистами во время Второй мировой…

Поиски истины, которые превращаются в завораживающую интеллектуальную дуэль между американским физиком Фрэнсисом Бэконом и немецким — Густавом Линксом…

Но что такое истина?!

---

Но счастливые минуты пролетали, а за ними следовали часы и даже дни тоски и мучений для нас обоих. Потребность быть вместе все усиливалась, я не мог жить без аромата ее тела, сладости рта, страсти ласк… По сравнению с ней моя жена казалась мне лишь напоминанием об утерянном блаженстве.

— Когда мы сможем снова быть втроем, как раньше? — спрашивала Марианна в редкие минуты близости.

Распластавшись на моей груди (я не решался высвободиться из-под нее), она тихонько плакала и через некоторое время просила у меня прощения.

— Мне не за что тебя прощать, — отвечал я. — Я виноват так же, как и ты.

— Может, и даже лучше, — говорила она, немного успокаиваясь. — Делать вид, что ничего не было, что все это померещилось, как в горячке, как в каком-то невероятном сне, правда? — и, не дождавшись ответа, продолжала: — В конце концов, все вернулось на свои места: Наталия с Генрихом, ты со мной…

— Да, — лгал я. — Да, так лучше.

4

— А если мы когда-нибудь попадемся? — от одной этой мысли Наталию трясло.

— Кому? — с некоторым цинизмом спрашивал я.

— Есть два человека, — говорила она, целуя меня под подбородком. Мне была неприятна эта тема, однако практически ни о чем другом мы не разговаривали.

— Если нас застукает Марианна, то не страшно, — довольно жестоко рассуждал я.

— Почему?

— Никому не посмеет сказать. В худшем случае, думаю, будет не трудно заставить ее молчать. Достаточно пригласить ее присоединиться к нам…

— Какой же ты гадкий! — насупливалась Наталия и отстранялась от меня.

— Я один? А вот Генрих стал бы настоящей проблемой, сама знаешь.

— Да, — жалобно соглашалась она, — знаю очень хорошо. Поэтому он никогда не должен узнать, Густав. Никогда!

Я понимал, что Наталия права, но в глубине души мучительно не хотелось ограничиваться доставшейся мне ролью. Меня не покидало неприятное чувство из-за того, что Наталия принадлежала не мне одному. Сначала приходилось делить ее с Марианной, а теперь вот муж объявился.

— Ты любишь меня? — спрашивал я Наталию.

— Иначе я не была бы с тобой, — не колеблясь отвечала она. — А теперь тебе лучше уйти.

5

Наступил 1944 год месяцы принялись мелькать один за другим, наполняя мою душу болью, оттого что все в моей жизни: работа над бомбой, отношения с Наталией, заговор — обречено на неудачу.

— Чем вы занимаетесь? Что вы с Генрихом делаете на ваших собраниях? — Раньше этими вопросами меня донимала Марианна, теперь — Наталия.

— Мы посещаем дискуссионный клуб. — Врать ей было труднее. — Обсуждаем разные вопросы. Каждый раз кто-нибудь делает доклад на определенную тему, мы все слушаем, а потом высказываем собственное мнение, — сочинял я.

— Скажи мне правду, Густав, — ее голос надламывался, —умоляю тебя.

— Я и говорю, — не сдавался я, — обсуждаем разные вещи.

— Например, как убить Гитлера? Меня словно холодной водой окатило.

— Если тебе это наболтал Генрих, он просто идиот! — взорвался я. — Не вздумай когда-либо еще произнести вслух подобную чепуху, Наталия!

— Он мне ничего не говорил, Густав.

— Тем хуже, — окончательно разозлился я.

Она расплакалась. Сколько я ни прижимал ее к себе, успокаивая, Наталия не унималась. Она не говорила ни слова, но ясно было, что ее мучило сознание опасности, грозившей двум мужчинам, которых она любила.

— Прости, — утешал я ее, — мне не следовало говорить с тобой таким тоном…

— Все в порядке, — она вытерла слезы тыльной стороной ладони. — На самом деле… мне, наверно, надо бы гордиться… — ее голос задрожал. — Только…

Она не смогла закончить фразу и снова расплакалась.

— Я тебя понимаю, — сфальшивил я.

— Прости. — Помолчав, спросила: — Когда это произойдет?

— Пожалуйста, давай больше не будем об этом.

— Я только хотела знать, сколько еще времени… — она не договорила. — Нет-нет, Густав, я не хочу ничего знать.

6

Из-за страха или недоверия, от закравшегося в душу сомнения или даже какого-то безразличия, но начиная с марта 1944 года я стал пропускать собрания, регулярно проводимые заговорщиками. Не то чтобы я сознательно старался держаться от них в стороне, нет, все происходило само собой, как с человеком, который разлюбил женщину или потерял интерес к делу, очевидно обреченному на провал.

Это не означает, что я не участвовал в подготовке заговора; раз дал слово, будь готов держать его до конца. Мне только не хотелось торчать на этих бесконечных заседаниях, и я старался использовать любую возможность, чтобы сбежать, предпочитая вместо этого хоть на несколько минут найти прибежище в объятиях Наталии.

— Сегодня не смогу прийти, — извинялся я перед Генрихом. — Много работы. Если вовремя не сдам, начнутся расспросы, чем занимало целыми днями, знаешь…

— Понятно, — только и говорил он. — Не переживай, я тебе доложу обо всех принятых решениях.

— Благодарю, Генрих. Встретимся через неделю.

И пока он объяснял участникам совещания причину моей неявки, я забирался в его постель. Такое бесстыдное предательство позволяло мне иметь прекрасное алиби: глядя в глаза Марианне, мог говорить, что встречался с Генрихом; в то же время обретал полную уверенность, что мой друг не появится у себя дома в ближайшие два-три часа. Обстоятельства складывались самые благоприятные, ими нельзя было не воспользоваться, как бы ни грызла меня моя совесть. Благословен будь Штауффенберг, благословен будь Ольбрихт и благословен будь Тресков за то, что осчастливили меня теми часами близости С любимой женщиной!

7

— Почему бы тебе не попытаться? — не отставал от меня Генрих.

— Гейзенберг — трус, — ответил я. — Ради нас он и пальцем не пошевелит. Ему нужно только одно — чтобы его оставили в покое.

— Мне кажется, ты к нему несправедлив. О нем отзываются как о вполне здравомыслящем человеке. К тому же, насколько мне известно, он имел много неприятностей от нацистов.

— Да, имел, только это было очень давно, — постарался объяснить я. — Несколько лет назад на него набросились Иоганнес Штарк и помешанные на Deutsche Physik партийные фанатики. Теперь все иначе. После долгих разбирательств Гейзенберга реабилитировали. В противном случае его не назначили бы директором Института имени кайзера Вильгельма и профессором университета. Вы что, газет не читаете? Он повсюду выступает с лекциями, будто полномочный представитель немецкой науки в дружественных и оккупированных странах — Дании, Венгрии, Голландии…

Мне вспомнились фотографии немецкого гения в обществе своих зарубежных коллег: с Меллером в Копенгагене после захвата института Бора или с Крамерсом в Лейдене, где нацисты только что закрыли университет и арестовали сотни студентов, протестовавших против депортации евреев.

— Нет, — возразил я, — не думаю, что он к нам присоединится.

— Генерал Бек встречает его на «Кружке по средам». Рассказывал, что тот крайне жестко отзывался о Шимпански. — Я лишь в недоумении развел руками. — Ты с ним работаешь, ты должен попытаться.

— Ладно, — согласился я скрепя сердце. — Попытаюсь.

8

— Утром мне звонила Марианна, — без предисловий сообщила Наталия.

— Что ей нужно? — немедленно разозлился я, словно жена совершила что-то плохое.

— Чтобы я пришла к вам домой, — сказала Наталия.

— Считает, что настала ее очередь попользоваться, — почти прорычал я.

Наталия встала с кровати и начала одеваться.

— Марианна попросила меня прийти к вам как-нибудь вечером, — невозмутимо продолжала она. — Сказала, что постарается убедить тебя уйти с работы пораньше на несколько часов. Хочет, чтобы мы трое опять побыли вместе. На прощание, сказала она. Ей очень плохо, Густав. Мы нужны ей.

— Ей нужна ты!

Значит, Марианна решила действовать за моей спиной! Невероятно! Интересно, она в самом деле попросит меня присоединиться или просто соврет Наталии, что я не смог уйти с работы, и останется с ней вдвоем?

— А ты что сказала?

— Что не знаю, смогу ли, — ответила Наталия. — Что Генрих может днем заскочить домой, и мне не хотелось бы отсутствовать в это время.

— А она что?

— Расстроилась, похоже… — Видно было, что Наталия сама находилась во взвинченном состоянии, ее нервы больше не выдерживали опасности и напряжения. — Она моя подруга, Густав, и мне ее не хватает…

— Она любит тебя. — Ярость душила меня.

— Знаю.

— А ты ее — Нет!

— Люблю, но по-другому.

— Потому что ты любишь меня, понятно?

9

Когда союзники высадились в Нормандии, стало очевидным, что англичане и американцы, а также присоединившиеся к ним французы обладают неодолимым численным превосходством. Все мы знали, что поражение неизбежно, этого не понимали только те, кто продолжал слепо верить в Гитлера… «Фюрер не допустит гибели Германии; вот-вот произойдет решающий поворот в войне». Как? «С помощью какого-нибудь Wunderwaffe (Чудо-оружие)», — говорили самые упертые. Они понятия не имели, как далеко от готовности находилось это самое Wunderwaffe! Они не знали, что не существовало никакой надежды запустить действующий реактор, и тем более сделать бомбу…